Андрей Некин - Кукловод

— Тише, тише, Гладий, — одернул его легат Римус, — дурно ему. Щека легионера была рассечена, левая рука почти перерублена, доспех продырявлен. Да и сам он еле дышал.

— Счастливчик, — завистливо буркнул обиженный на судьбу легат Гром. Один за другим падали без сил заходившие под защиту стен. Позади всех брел Император Стормо. Он нес тяжко раненного магистра Мейера.

Старец проявил себя на поле боя, как настоящий лев. Его было уже не спасти, но Стормо тащил худое тело, хотя бы для оказания посмертных почестей.

— Лекарей сюда! — заорал Тигль, раздавая пинки служителям. — Ранены, Сир?

— Это не моя кровь, — Стормо аккуратно прислонил магистра к стене, — Мейера.

Он присел рядом с умирающим, оглядывая легионеров.

— Сколько?

— Потери больше трех четвертей, Сир… Ясно… Яснее некуда. Да и в глазах верного советника отразилось тоже самое. Перебили невозможное множество. Достойно сражались и закончили великой победой, о которой впору слагать новые менестрельские песни. Но война проиграна. Полностью. Бесповоротно. К вернувшимся из пасти смерти стекались восторженные крестьяне.

Показались и благородные дворяне в дорожных плащах, не верившие своим глазам. Те явно собирались бежать из Рейнгарда… Там, за стенами, шансов немного, но коли б мертвецы проникли внутрь, здесь их не осталось бы совсем. Раздавались крики всеобщего ликования. Благородные леди бросили дорожные саквояжи и осыпали Императора восхищенными взглядами. Еще месяц назад ни на что не влиявшего молодого правителя постеснялись бы пригласить на обед. Но сейчас каждый стремился выразить свое почтение, надеясь на будущую поддержку. Хвалебные речи разносились отовсюду. На миг Стормо показалось, что прикажи он целовать грязные, заляпанные гнилой кровью гулей поножи, и они кинутся к его ногам с просьбой повернуть стопу, чтобы достать до подошвы. Ведущий легионы чуть не поддался искушению. Эти же люди в свое время способствовали унижениям его отца, Уро Торрия. Император сунул меч в ножны со зловещим скрежетом.

— Тигль, распорядись о том, чтобы всем оказали должное лечение.

— Да, Сир. Из переулка к площади вышли Магистры. Степенно шагая с уверенным взглядом, всем своим видом показывая, что по-другому и случиться не могло. Ведь никто иной, как они приняли на себя высшее командование.

Публика расступилась, давая дорогу. Еще издали Стормо услышал льстивые поздравления. Магистры прогнулись в поклонах.

— Сир, вы знаете, что эти гаденыши приказали не открывать нам ворота? Мне сообщил об этом страж на входе, — шепнул советник Римус.

— Мой Император, — Гладий Гром по оббыкновению не скрывал возможностей своего голоса, — дозволь отрубить им руки, ноги, и скормить мертвецам. Его услышали на соседней улице, не то что магистры. Мудрецы переглянулись и принялись улыбаться еще слаще.

— Поздравляю с великолепной победой, мой Император! — поклонился ниже других инженер Гайратт. При этом его борода явственно собрала с мостовой грязь. Стормо не обратил на него никакого внимания и прошел мимо.

— Сир! — окликнул Гайратт. — Слава Мастеру, Ректор выжила. Завтра держим военный совет… Стормо не вслушивался в последующие слова, просто растолкал плечами столпившихся дворян. В его голове наступила полная тишина, ушли императоры, и он наконец-то надеялся выспаться. Сопровождаемый легатами, он направился к резиденции Магистрата, где они отдыхали в чужих спальнях все предыдущие ночи. На входе стоял советник Гласиус Треветик Четвертый, нервно поправлявший платье. Глаза испуганно бегали из стороны в сторону. От вида живого императора он резко опустился на каменный выступ.

— Ну что сел, будто срать приготовился? — грубо крикнул Гладий Гром. — Распорядись о славном ужине, Треветик!

ГЛАВА VII Новый путь

Древний корабль обладает невероятными силами. Сколько же мощи надо, чтоб путешествовать меж звезд? Кто знает, может, на его борту мы просто потянем рычаг, и все враги помрут?

— И часто тебе кровь пить надо?

— Не знаю, — просто ответила Нелль, плотно закутывая голову в обрывки одежды. Солнечный свет болезненно жарил сверху. Ху-Ферро наоборот страдал от холода. Гррх! Бил он руками по толстым стволам сосен, чтобы согреться.

— Сейчас не хочу, — голос Нелль изменился, стал намного выше, как у эльфа, — Может я не совсем вампир? Может… ну… чуть-чуть. А еще Нелль больше не требовался сон. Доволен был Ферро спутницей.

За ночь изловит зайца, принесет прямо в зубах. Кровь высосет, остальное оставляет Ферро. Полезный товарищ, что и говорить. «Не так уж и вредны эти вампиры» — раздумывал полуорк. Они шли по лесам уже несколько недель, аккуратно огибая те места, которые по запаху казались опасными. Лига за лигой погода становилась теплее. Приближались орочьи пустоши. Там то солнце жарит без смущений. Постоянно пересыхают речки, мелкие озера, тухнут на брегах туши, оголодавших без трав, быков и надувает щеки, полные горячего песка, ветровой Мастер…

— Я хочу быть человеком, Ферро! — плаксиво сообщила Нелль. Пять дней назад орк предложил проводить ее до ближайшего человеческого города, устав слушать подобные жалобы. Она бурно отказалась, сообщив что там какой-нибудь инквизитор обязательно сорвет с нее платье и отрубит голову. И, кстати, первое ничуть не лучше второго. И как Ферро уже мог допустить подобный случай?… Орк дал очередной знак замолчать. Впереди, на расстоянии двух лиг, блеяли овцы. Людьми не пахло.

Пахло чем-то знакомым, родственным. Сухая солома. Шкуры. Уголь костра. Лес кончился внезапно. Впереди простиралось сухое плоскогорье с мелкой порослью травы. У границы деревьев высились столбы-пределы орочьих владений, на вершинах которых по древним правилам установлены разного рода черепа. Журчала серебристая коса мелкой речки, блеял десяток овец, а на макушке малого холма расположился одинокий пастух. Широкоплечий пастух, с огромным топором, клыками и красной кожей. Он извлекал красивую, минорную мелодию на костяной дудочке. Орки любят музыку, знал Фер. За его спиной виднелся круглый шатер, сложенный из костей, веток и животных шкур.

— Гррх! — произнес Ферро, толком не зная как следует здороваться.

Пастух дружелюбно рыкнул в ответ. По началу схватился за топор, но потом присмирел, подметив знак племени от учителя Ху-Рарка. Хоть и изменился юноша после перерождения, а все равно не дотягивал до истинного орка, рожденного орком. Это все равно, что сравнивать камень со скалою. Его звали Ху-Горх. Он пригласил их в шатер, гостеприимно отодвинув кусок жесткой шкуры пещерного льва. Такая шкура и от ветра защитит и от стрелы, если понадобится.