Гай Кей - Поднебесная

Тай посмотрел на него, потом перевел взгляд в другой конец комнаты.

Вэй Сун исчезла. Он не понял куда. А музыка все продолжала играть. Она была очень красивой…

Часть третья

Глава 15

Тай очнулся от еще одного сна, который ускользнул от него, как ускользнул когда-то лосось из его детских рук в холодной реке. Пришло осознание утра.

На этот раз это был не сон о женщине-лисе. Ни желания, ни ощущения удовлетворенного желания. Вместо этого возникло ощущение тоски, потери, словно что-то или кто-то уходит, уже ушел, как и сам сон. Жизненный путь? Человек? Порядок мира? Все вместе?

«Я бессилен склеить вдребезги разбитый мир».

Ему пришло в голову, еще в полусне, что те слова, которыми Чань Ду выразил свою знаменитую печаль, предполагают существование других миров, наряду с нашим. Других, которые, возможно, нужно склеить или исправить. Это не одно и то же, подумал Тай, хотя одно значение переходит в другое, как это обычно бывает в поэзии.

Потом и эта мысль улетела прочь, когда раздался стук в дверь, и Тай понял, что уже слышал его, во сне, и что именно стук разбудил его, прогнав сон по реке лунной ночи.

Он бросил взгляд на соседнюю постель. Она была пуста, на нее никто не ложился, — как обычно, хотя поэт был трезв, когда Тай покинул его после их разговора вчера ночью.

Вэй Сун и двое солдат находились во дворе, когда он пересекал его, чтобы лечь спать. Они проводили его до двери комнаты. Было ясно, что они собираются остаться снаружи. Теперь уже трое охранников. Рошань предупредил его, чтобы он был осторожен. Тай не сказал об этом Сун, но она все равно отдала распоряжения. Он ничего не сказал, и даже не пожелал ей спокойной ночи.

Еще раз раздался стук в дверь. Не повелительный и не требовательный. Но его звала не телохранительница, это он понял по учтивости стука.

Снаружи раздался голос, тщательно отмеренный по высоте тона и изысканно воспитанный:

— Достопочтенный Шэнь Тай, прошу обратить внимание на присутствие скромного слуги и его просьбу.

Тай сел на постели.

— Вы не высказали никакой просьбы, и я не знаю, на чье присутствие я должен обратить внимание.

— Дважды со стыдом кланяюсь. Простите меня, благородный господин. Мое имя слишком незначительно и недостойно упоминания. Но мне доверен пост помощника управляющего хозяйством Блистающей и Высокой Спутницы. Благородного господина просят выйти во двор.

— Она здесь?

Управляющий ответил, с легким оттенком суровости в голосе:

— Нет-нет, она находится в Ма-вае. Нас послали препроводить вас туда, со всей учтивостью.

Тай начал поспешно одеваться.

Это было начало. Можно сказать, что это началось еще у Куала Нора, когда Бицан шри Неспо привез ему письмо. Или в Чэньяо, когда губернатор Второго и Третьего военных округов пытался завладеть им и его конями, и даже послал к нему ночью свою дочь. Шелковый намек на то, что может произойти дальше.

Можно сказать, что четкого начала чего-либо никогда в жизни не бывает. Разве только в тот момент, когда ты делаешь первый свой вдох в этом мире.

Или можно сказать, что это начинается сейчас.

Потому что Блистающая и Высокая Спутница также носит титул Драгоценной Наложницы, и зовут ее Вэнь Цзянь. Двор не стал ждать, пока он доберется до Синаня. Он сам пришел за ним.

Тай плеснул на лицо воды из таза. Поспешно подвязал волосы, потом сделал это заново, но получилось не намного лучше. Потер пальцем зубы. Воспользовался ночным горшком. Прицепил мечи, надел сапоги и подошел к двери. За мгновение до того, как открыть ее, ему в голову пришла одна мысль.

— Вэй Сун, прошу тебя, отзовись.

Молчание. Тай перевел дыхание. Ему действительно не хотелось входить в конфронтацию, но…

— Управляющий, где моя каньлиньская телохранительница?

Управляющий, стоящий за дверью, прочистил горло. Тем не менее голос его звучал так же ровно, как и прежде:

— Блистающая и Возвышения Спутница не всегда благосклонно относится в каньлиньским воинам, мой господин.

— Не все к ним так относятся. Но какое это имеет отношение к данным обстоятельствам?

— Ваша телохранительница упорно пыталась помешать нам постучать в вашу дверь.

— Это входило в ее обязанности, так как я спал. Еще раз спрашиваю: где она?

Колебание.

— Она здесь, конечно.

— Тогда почему она мне не отвечает?

— Я… я не знаю, мой господин.

Зато Тай знал.

— Управляющий, до тех пор пока Вэй Сун не отпустят те, кто ее держит, и пока она не поговорит со мной, я не открою эту дверь. Не сомневаюсь, что вы можете ее выломать, но вы говорили об уважении и учтивости. Жду от вас и того, и другого.

Не самый приятный способ начать день. Он услышал быстрые, тихие переговоры снаружи. Он ждал.

— Господин Шэнь, — наконец услышал он ее голос. — Мне стыдно. Я не смогла помешать им нарушить ваш покой. — Они, должно быть, держали ее. А она отказывалась говорить, пока ее не освободят.

Тай открыл дверь и окинул взглядом сцену перед ним. Управляющий согнулся в поклоне. В утреннем свете стояла дюжина солдат. Двое были ранены; один из них лежал на земле, ему оказывали помощь, второй стоял, но держался рукой за кровоточащий бок. Оба, как он с облегчением увидел, кажется, не сильно пострадали. Сун стояла среди них. У нее отобрали мечи. Они лежали рядом с ней. Голова ее была опущена.

Очевидно, она дралась за него с императорскими солдатами. Тай увидел двух других его ночных охранников. Они стояли на коленях в стороне, целые и невредимые.

Солдаты Тая, намного превосходящие численностью вновь прибывших, столпились на середине двора. Но разница в численности не имела значения. Этот управляющий возглавлял гвардейцев императора Тайцу, да правит он счастливо тысячу лет на Троне Феникса. Это были отборные солдаты дворца Да-Мин. С ним не сражаются, им ни в чем не отказывают, если ты не хочешь, чтобы твою голову надели на копье и выставили у городских ворот.

Тай увидел среди своих солдат поэта. Цянь сегодня утром не выглядел любопытным и насмешливым. Он казался обеспокоенным и настороженным, хоть и взъерошенным, как всегда: волосы растрепаны, пояс перекошен.

Во дворе позади них собралась толпа. Люди сбежались рано утром, чтобы посмотреть, что происходит и почему здесь придворная стража. Кого они пришли схватить, или вызвать, или кому оказать почет.

Второй сын генерала Шэнь Гао, бывшего Командующего левым флангом на Усмиренном западе, осторожно произнес:

— Управляющий, вы оказываете мне слишком большую честь.