Андрэ Нортон - Аромат Магии

— Жаль, что нам не дано провидеть будущее, — заметил принц.

Барбрик ухмыльнулся:

— Не будь таким смелым, герой. Твоя сила тоже послужит ей пищей: не сомневайся, она уже ждет тебя — вместе с теми, кого уже схватила.

— Девушки в ее руках, — Николас не спрашивал, он утверждал.

Барбрик кивнул.

— Как рыбешки, выловленные в Ирисной Реке. И вам тоже не вернуться и не спастись!

Внезапно его ухмылка сменилась выражением ужаса. Одинокий стебель папоротника, уцелевший возле столба, склонился, словно под порывом ветра. Когда он снова распрямился, от него тянулись колышущиеся нити — зеленые, как листья папоротника, но при этом такие тонкие, что они были почти неразличимы.

Барбрик издал крик, потом завыл, пронзительно и тоскливо. Сссааа спрыгнула с плеча Николаса и бросилась к закованному в доспехи стражу. Неожиданное нападение такого маленького существа, казалось, заставило безликого рыцаря оцепенеть от неожиданности; он отступил назад и упал, споткнувшись об один из срубленных папоротников; зеленая тварь потекла вверх по его руке, по плечу — и скрылась в одной из глазниц забрала. Она не появилась снова — но Барбрик по-прежнему не мог вырваться, притянутый к столбу зелеными путами.

Николас приблизился к нему с ножом, а принц — с мечом, который он взял у начальника своей стражи. Однако острая сталь оказалась бессильна: сильные удары, которые наносили молодые люди, пытаясь рассечь веревки, не привели ни к чему. Затем веревки вдруг расплелись сами собой и обратились в одну зеленую ленту, заскользившую в глубь леса. Тело Барбрика осталось висеть на столбе — высохшая пустая оболочка, лишенная жизни.

Принц и Николас снова двинулись вперед. То, что они услышали от Барбрика, могло показаться совершеннейшим безумием — однако они уже многое видели, а потому догадывались, что он говорил правду: Сайланой овладела какая-то древняя сила, ее тело стало платьем, носимым древней чародейкой из легенды, в которую уже давно никто не верил.

Что-то выпило жизненную силу и молодость из Фигиса, Уайча и Барбрика. Не менее странным казалось падение стального рыцаря. Может быть, его каким-то образом наказали за то, что он позволил Лориэну и Николасу отыскать Барбрика, узнать от него хоть что-то о странных событиях?

Лес папоротников снова поредел; невдалеке виднелось высокое здание, похожее на какой-то храм. Николас не сомневался, что именно здесь и находится Сайлана — или та, что казалась ею.

25

НИ УИЛЛАДЕН, ни Махарт не стали испытывать судьбу и свои силы и пытаться преодолеть зеленую преграду. В зале царили сумерки еще более густые, чем в лесу. Внезапно и странно Уилладен ощутила присутствие семени, которое они с Махарт держали меж ладоней; ей даже казалось, что это семя поможет им, хотя время для этого еще не пришло.

Сайлана сидела на троне, сутулясь; словно ее широкие юбки слишком велики и тяжелы для ее хрупкого тела. Глаза, утонувшие в пещерах глазниц, были прикрыты; лицо с каждым мгновением становилось все более морщинистым, плечи, казавшиеся сейчас слишком обнаженными, — еще худее и костлявее.

Уилладен не могла поверить в то, что эта сила спит — или слишком истощена. Скорее казалось, что это тело было на время оставлено духом, наполнявшим и оживлявшим его. Наступило время, когда они могли действовать, двигаться — но как и куда, Уилладен не знала.

Плечо Махарт касалось ее плеча. Девушки инстинктивно прижались друг к другу, встали плотнее, словно прикрывались одним щитом, готовые отразить нападение врага. Страх — да, они испытывали страх, Уилладен чувствовала его запах; но и страх, разделенный на двоих, не переходил ни в ужас, ни в панику.

Тело на троне вздрогнуло; сила, наполнявшая его, возвращалась, тонкая, как у скелета, рука поднялась, коснувшись головы. От этого прикосновения длинный локон запыленных черных волос отделился от черепа и соскользнул по плечу Сайланы. Однако запавшие старушечьи губы улыбались; Сайлана открыла глаза и с жадностью посмотрела на девушек, что стояли перед ее троном.

— Пиршество — клянусь корнями навеки проклятого Йастера, какое пиршество!

Они чувствовали тепло семени, покоившегося меж их ладоней. На мгновение Уилладен вдохнула затрепетавшими ноздрями спокойные чудесные ароматы — запахи травы, цветов, прогретой солнцем земли…

— Ты — Нона, — сказала Махарт, словно бы решив для себя какую-то задачу.

Ответом ей был хриплый каркающий смех:

— Нона? Моя девочка, далеко же тебе пришлось заглянуть в прошлое, Чтобы помнить это имя… Я не могу вспомнить всех тех, кто предоставлял мне должное облачение, но, кажется, Нона оставила какую-то память здесь… Подумай, насколько выше будут оценены твои услуги.

Она оглядела девушек: так взрослый смотрит на проказливых детей, раскаявшихся в своих проступках и ожидающих прощения. Ужасающая улыбка, обнажавшая длинные зубы, исчезла; та, что была когда-то Ноной, а после — Сайланой, откинулась на спинку своего кресла-трона. Но на этот раз ее облик опять начал меняться. Девушки видели, как ее плоть становится более тугой, как с ее лица исчезают следы возраста. Когда женщина обратилась к ним снова, она опять была Сайланой — но Сайланой, успевшей постареть с тех пор, как Уилладен видела ее танцующей на балу.

— Ну-ну, — проговорила она. — Итак, наш дорогой Барбрик действительно обладал неожиданной для него силой. Как верный сын, он теперь воссоединился со своей матерью, — она погладила пышную грудь, которая теперь снова наполняла слишком глубокий вырез платья.

— А теперь, мои дорогие, новые гости — уж не знаю, обрадуетесь вы им или нет. Но они вполне послужат моим целям.

Гибкая тень большими прыжками преодолела расстояние от трона до зеленого кольца, окружавшего девушек, влетела внутрь, поднялась на задние лапки, словно бы для того, чтобы лучше видеть Сайлану.

— Махарт!

— Уилладен!

Эти имена прозвучали почти одновременно, сливаясь воедино. Николас, следовавший за Сссааа, также обогнул трон, оглядываясь с обычной чуткой осторожностью; следом за ним шел человек в доспехах с обнаженным мечом в руке.

— Стойте! — девушки хором выкрикнули это предостережение, и двое мужчин замерли на месте, не приближаясь к ним. Николас, посмотрев на пол, заметил зеленое кольцо и отступил, то ли прикрывая собой Лориэна, то ли преграждая ему путь.

Свободной рукой Уилладен расстегнула сумку, с которой так и не рассталась, и нащупала бутылочку. Надеясь, что угадала правильно, она поднесла ее ко рту и зубами вытащила пробку.

Ее удивляло то, что Сайлана ничего не предпринимала, позволив ей таким образом вооружиться. Это могло означать только одно: женщина на троне нисколько не сомневалась в собственных силах. Быть может, попытки сопротивления и противостояния только добавляли веселья той игре, которую она намеревалась в скором времени довести до конца.