Пола Вольски - Наваждение

Два фиакра, связанные невидимой нитью, направлялись к реке. Миновав «Гробницу», они перебрались через реку Вир по Винкулийскому мосту и доехали до Набережного рынка, на котором тоже сказались изменения, произошедшие в Вонарском государстве. Рынок, как никогда, шумел и кишел людьми, однако многие торговые лавки были закрыты ставнями и заперты, а те, что еще оставались открытыми, не очень-то радовали глаз обилием товаров, но и у таких скудных источников благ выстраивались длинные очереди. Толпа тоже выглядела по-иному. Почти исчезли цветные ливреи, обозначавшие принадлежность к большим домам, тогда как раньше они сразу бросались в глаза. Враждебность, издевки, а время от времени и побои вынудили даже самых преданных слуг отказаться от этих видимых примет, по крайней мере в общественных местах. Точно так же вышла из моды и явная принадлежность к аристократии. Здесь, на улицах, царил стиль намеренной неформальности – обдуманная небрежность в одежде, почти на грани неряшливости, назойливо фамильярная манера, за гранью дерзости, вызывающее пренебрежение к устаревшим условностям. Все было явно рассчитано на то, чтобы дать выход новоявленной гордости и независимости недавно освобожденных граждан Вонара. Среди простых шерринцев расхаживали люди в военной форме, и их было гораздо больше, чем раньше, если не считать военного времени. Многие из солдат принадлежали к Вонарской гвардии, известной своей лояльностью к Конгрессу, и к ним в общем относились хорошо. Не столь многочисленные, но приметные своей экзотической экипировкой, прогуливались наемные солдаты из Гурбана и Релиша. Были тут и непопулярные в народе шерринские жандармы, и королевские гвардейцы, тоже оставшиеся лояльными к новому режиму. А среди всего преобладали коричневые и алые цвета народогвардейцев.

Элистэ с отвращением смотрела на солдат. Их было чересчур много – много мундиров, много оружия, много скрытого устрашения. Она перевела дух, когда фиакр миновал Набережный рынок и покатил по улицам к площади Великого Государя, а оттуда к улице Черного Братца. Через пару минут они проехали магазин мадам Нимэ.

– Хоть этот на месте, – заметила вслух Элистэ. – Разве не приятно видеть, что есть вещи, которые не меняются?

Аврелия не обратила внимания на вопрос. Ее глаза по-прежнему были прикованы к фиакру впереди, а губы лихорадочно шептали: «Куда он может ехать? Ну, куда?»

Вздохнув, Элистэ прекратила попытки завести разговор. Проехав улицу Черного Братца, они попали в переплетение переулков, затем проследовали мимо Королевского театра. Вдруг Аврелия, схватив кузину за руку, воскликнула:

– Новые Аркады! Он наверняка едет в Новые Аркады. О, я умру от этого!

Элистэ не видела в том никакой необходимости, но благоразумно промолчала. Наконец перед ними нависла двухэтажная громада Аркад, и фиакр Байеля во Клариво остановился, чтобы высадить своего единственного пассажира.

– Вон! Вон он! Смотри! Это Байель! Вон! – ногти Аврелии впились в руку Элистэ. Поднявшись, чтобы постучать в верх фиакра, они крикнула кучеру: – Высадите нас у Новых Аркад! Да поспешите! Вы нам все испортите! Скорей!

Кучер повиновался, и Аврелия, бросив ему пригоршню монет, выпрыгнула из кареты.

– Пойдем же, кузина! – торопила она. – Скорее, а то мы его потеряем! О Чары, как он красив! – В развевающейся накидке она опрометью вбежала в Новые Аркады.

Элистэ, подчинившись, последовала за ней. Аркады, некогда бывшие предметом ее восхищения и любопытства, теперь, после долгого пребывания в Шеррине, не вызывали у нее никакого интереса; но все же она подметила, что их благополучно обошли социальные, политические и экономические передряги. Магазины выглядели по-прежнему богато, покупатели – по-прежнему процветающими. Смотреть на них было приятно, хотя прелесть новизны уже исчезла.

Едва взглянув на огромный стеклянный купол, магазины, тележки, украшенные поддельными драгоценностями, разнаряженных продавцов ручных певчих птичек и обезьянок в костюмах, не обратив особого внимания даже на жонглеров и акробатов, выделывающих свои штуки у фонтана в просторном атриуме, Элистэ поспешила за кузиной, преследовавшей Байеля во Клариво.

Юноша явно не имел ни малейшего представления, что кто-то следует за ним по пятам. Рассеянная манера, с которой он бродил из лавки в лавку – время от времени задерживаясь, чтобы купить носовой платок, палочку сургуча или пакетик нюхательного табака, – свидетельствовала о том, что он ни о чем не подозревает. Девушки следовали на безопасном расстоянии: Элистэ терпеливо, ее кузина – с дрожью волнения. Байель неспешно прошелся по нижнему этажу Аркад и наконец вывел их к кофейне на открытом воздухе. Там, за сверкавшими чистотой столиками, под навесом на украшенной флажками террасе, выходившей на Торговую площадь, сидели завсегдатаи кофейни. За одним из больших столов собралась группа юношей, чья речь, манеры и уверенные энергичные жесты выдавали в них Возвышенных. Молодой Байель присоединился к ним, было видно, что его ждали. Пока Элистэ и Аврелия смотрели, стоя в дверях, юноши заказали кувшин пунша.

– И что же теперь? – осведомилась Элистэ. – Нет никакого приличного способа добраться до него. В самом деле, Аврелия, думаю, что лучше было бы…

– Нет! Не говори так! Я найду способ… я должна! Если бы мне только остановить мысли…

– Думаю, это будет нетрудно.

– …то вдохновение пришло бы ко мне само. Пойдем, сядем там, где мы сможем его видеть. Может быть, он меня заметит. Я хорошо выгляжу? Прическа в порядке, я не растрепана? Давай сядем за столик и закажем фиалковое мороженое. Нет, от этого у нас губы станут лиловыми. Тогда он меня не полюбит. Пусть лучше будет розовое.

– Это смешно. Мы не можем войти в общественную кофейню без спутников. Нас примут за… Ох, неужели я должна тебе говорить, за кого нас примут?

– Фи, какая разница! Я не боюсь. Ради любви я готова рискнуть чем угодно.

– Ну, а я не готова. Что, если они откажутся нас обслужить? Подумай, какой будет конфуз!

– Кузина, я предполагала в тебе больше отваги. Что ж, если ты не пойдешь, то нам придется расстаться, потому что я должна идти дальше. Я просто ничего не могу с собой поделать!

– Аврелия…

Но было уже поздно. Пощипав себе напоследок щеки, и без того розовые, Аврелия решительно двинулась вперед, чтобы занять столик, откуда бы ничто не мешало ей созерцать точеный профиль Байеля во Клариво. Элистэ неохотно последовала за ней. Проходя через террасу, она ловила на себе любопытные взгляды и понимала, что могут о них подумать. Ее щеки запылали румянцем. Сохраняя достоинство, с высоко поднятой головой она опустилась на стул. Возвышенные юноши за столом Байеля заметили девушек. Они начали подталкивать друг друга, ухмыляться и подмигивать – в присутствии дам одного с ними сословия такое было бы немыслимо. Без сомнения, они подумали о них самое худшее. Элистэ стало ужасно неприятно. Она с упреком покосилась на свою спутницу. Аврелия же ничего не замечала. Ее блестящие глаза без всякого стеснения были устремлены на Байеля, казалось, она не осознает, что происходит вокруг. Элистэ удрученно покачала головой.