Юлия Остапенко - Зачем нам враги

— Эллен, ты понимаешь, о чем она болтает? — с интересом спросил Глориндель. Он сидел на земле, подогнув ноги, и, похоже, был в полном порядке.

— Маленькая госпожа, вы действительно ведьма, — тихо сказала Эллен. — Что за чудеса порою творят ваши травы...

«Или ваша любовь», — мысленно добавил Натан, но не сказал этого вслух, чтобы ненароком не показаться смешным. Впрочем, может, Эллен и не смеялась бы. Больше того — почему-то он был уверен, что она тоже так подумала.

— Ты что-то там увидела?

В первый миг Эллен не поняла, о чем он говорит, хотя ей казалось, что она привыкла к его манере начинать разговор с середины. Но недоумение тут же прошло — когда она осознала, что в голосе эльфа был не вопрос, а понимание.

— Вы имеете в виду войско тальвардов? — помедлив, на всякий случай переспросила она. Глориндель нетерпеливо фыркнул, стряхнул упавшую на глаза прядь, снова опустил подбородок на подтянутые к груди колени. Стояла ночь, тихая и теплая, в траве стрекотали сверчки, а отблески пламени костра лизали лицо эльфа. Эллен смотрела на это пламя, время от времени поднося к нему руку достаточно близко, чтобы ощутить тепло. Это было так непривычно — одновременно и видеть, и ощущать.

— Нет, я вообще-то имел в виду спальню твоих родителей, в которую ты подглядывала через замочную скважину, — бросил эльф. — Ну да, я про тальвардов говорю. Ты там увидела что-то... важное?

— Наверное, — ответила Эллен. Эльф свел брови, задумчиво потерся подбородком о колени, будто пытаясь что-то припомнить. Кажется, свою странную болезнь он перенес без видимых последствий — только бледен был сильнее обычного.

— Не наверное, а точно, раз помчалась туда сломя голову, — вздохнул он наконец. — Ты Рассела своего там увидала, да?

Должно быть, об этом и впрямь было легко догадаться, но Эллен не могла сдержать дрожи.

— Он был... — начала она, но Глориндель перебил ее:

— Как я и предполагал. Вот так они это делают. В самом деле очень действенно... — Он запнулся, но прежде, чем Эллен успела спросить, о чем он, вполголоса добавил: — А я видел свою Аманиту. Ну... нашу с Натаном Аманиту, — поправился он и тихо засмеялся.

Эллен невольно оглянулась. Натан спал: он порядком вымотался, возясь то с ней, то с Глоринделем, и дежурил все прошедшие ночи, хотя было видно, что он едва держится на ногах. Сегодня эльф почти принудительно отправил его на боковую — Натан пытался спорить, но когда Глориндель сказал: «Я приказываю», — лег и мгновенно уснул. Рослин тоже спала, у Глоринделя под боком, завернувшись в его плащ и ткнувшись светловолосой головкой ему в бедро.

Но они все равно говорили вполголоса, не оттого, что боялись потревожить сон своих спутников, а словно опасаясь быть услышанными.

— Я не понимаю... — проговорила Эллен. — Вы видели... вашу Аманиту? Где?

— А ты знаешь, кто это? — спросил эльф, глядя на нее с любопытством. Эллен неуверенно кивнула, прикрыв глаза и разглядывая обрывки снов, заметавшиеся по внутренней поверхности век. Эльф чуть заметно улыбнулся.

— Ну конечно, знаешь... Да, я видел Аманиту. Нашу Аманиту. Там, в дыму. В деревеньке той. Я пошел за Рослин... я думал, что за ней иду. Но на самом деле пошел за Аманитой.

— Постойте! — перебила Эллен, ничего уже не понимая. — Она была там?!

— Я видел ее. Она стояла в проеме того сарая, голая, уперев руки в бока, и пялилась на меня красной дырой вместо глаза. Ты знаешь, что она была одноглазая?

— Вы хотите сказать, что травы, которыми разожгли огонь, вызывают видения?

— Ты не хуже меня знаешь, на что эти травки способны, верно? — насмешливо спросил он, и Эллен медленно кивнула, вспоминая его смеющееся лицо в мутной поверхности зеркала. «Хочешь, погадаем на суженого, Эллен?.. »

Внезапно она поняла, что это значит. Что это значит для нее.

— Но я видела...

— Огонь ты тоже видела, — грубовато перебил он. — Но ведь не чувствовала его. То есть думала, что не чувствуешь, — ожоги-то у тебя оставались. Я тоже видел, когда был там, в огне. С этим дымом... Я видел Аманиту. И не чувствовал... забыл, что она такое на самом деле. И мне хотелось за ней идти. Понимаешь? Я забыл обо всем на свете — об этом огне, о Рослин, проклятие, да обо всем. Я только шел и шел к моей Аманите... думал, что иду, пока вы тут со мной возились, как с младенцем. Понимаешь, о чем я?

— Этого не может... — Это было глупо, так глупо, но на глаза у нее наворачивались слезы — слезы боли и обиды, как же так, ведь она видела собственными глазами...

Верно, Эллен видела глазами, которые не были глазами Эллен... а чьими же они в тот миг были?

Глориндель взял ее за руку, и она вздрогнула.

— В тебе есть эльфийская кровь, — сказал он.

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего. Он не улыбнулся в ответ и не выпустил ее руки. Его кожа уже не казалась Эллен обжигающе горячей, но ей все равно не хотелось, чтобы он ее отпускал. Хотелось сидеть с ним там вечность напролет, и не важно, что он будет говорить.

— Травы, которые те ублюдки из деревни подсыпали в огонь, — это те же самые, которыми тальварды одурманивают эльфов. И каждый из них видит впереди что-то или кого-то, за кем хочется идти. За кем будет идти и идти, сколько понадобится. Ты, видимо, слишком близко тогда к ним подошла, и до тебя тоже донесся запах этих трав. А потом, в деревне, они уже не подействовали на тебя — ведь вызывают они видения, а ты ослепла...

Думала, что ослепла, отстраненно пронеслось в голове Эллен, но она даже не заметила этой мысли, потому что весь ее разум заполнило одно звонкое, как оплеуха, слово.

— Видения? — прошептала она.

Эльф покачал головой, печально улыбнулся.

— Не важно. Ты разве не поняла еще? Есть эти люди на самом деле или их нет — не имеет никакого значения, не в этом сила дурмана. А в том, что никто из нас не может остановиться и задуматься, зачем нам преследовать их. Это же главное, Эллен, это самый главный вопрос. Зачем нам идти за людьми, которых мы давно потеряли, зачем...

— Зачем нам враги, — вырвалось у Эллен. Эльф умолк и какое-то время пристально смотрел на нее. Потом раздельно произнес:

— Ну-ка, Эллен, припомни, не случалось ли твоей любезной госпоже леди Рослин заваривать тебе чай? Не крутилась ли она возле чайника, когда его приносили служанки? И не казалось ли тебе иной раз, что у этого чая какой-то странный привкус?

Он отпустил ее так внезапно, что она ощутила себя неловко. А мгновением позже приглушенно взвизгнула Рослин — когда рука эльфа вцепилась в ее волосы и дернула вверх, ставя на колени. Слева от Эллен коротко зашуршала палая листва, блеснуло вырванное из ножен лезвие: Натан уже стоял на ногах.