Джон Толкиен - Две твердыни

Почему-то они почувствовали облегчение и даже позволили себе ненадолго остановиться, чтобы перевести дух, но отдохнуть как следует не удалось. Только-только они устроились на привал, как Голлум снова заторопил их в путь. По его расчетам, от Мораннона до Перепутья за Осгилиатом было около тридцати гонов, и он надеялся пройти это расстояние за четыре перехода. И вот они встали и шли до тех пор, пока свет не облил серую пустошь. Гонов восемь они за ночь преодолели, но больше не смогли бы, наверное, сделать ни шагу, даже если бы не боялись идти днем.

Когда рассвело окончательно, они увидели, что вокруг уже не так пусто и голо. Слева грозно вздымались к небу горы, справа дорога поворачивала на запад, к пологим холмам с редкими купами темных деревьев. Неровный склон, по которому они шли, зарос вереском, в нем торчали редкие кусты ракитника, иногда кизил и еще какие-то растения — их хоббиты первый раз в жизни видели. Повыше группами стояли стройные сосны. Местность слегка напоминала им холмы Северного Удела.

Хоббиты с удовольствием вдыхали свежий душистый воздух, на душе становилось легче. Они чувствовали себя так, будто им объявили об отсрочке исполнения страшного приговора, и наслаждались видом живой земли, доставшейся Черному Властелину всего несколько лет назад и не успевшей превратиться в гниющие пустоши. При этом все понимали, что Черные Врата еще совсем рядом за темной горой, что надо быть осторожными и не забывать об опасности.

Путники остановились, осмотрелись и стали искать место, где можно было бы укрыться до ночи, не боясь, что их увидят, и нашли приют в буйных зарослях вереска.

Время тянулось медленно. Тускло светило солнце. Сумрачные Горы отбрасывали густую тень. Фродо несколько раз ненадолго засыпал. Может быть, он доверял Голлуму, а может, просто был слишком измучен, чтобы беспокоиться. Сэм, наоборот, только подремывал, а крепко заснуть так и не смог, даже когда убедился, что Голлум спит, как сурок, всхлипывая и вздрагивая, будто ему снятся кошмары. Может быть, сон не шел не столько из-за волнения и вечной настороженности, сколько из-за голода — уже давно хоббит тосковал по настоящей горячей пище, «из кастрюльки».

В дальнейший путь они пустились, когда зашло солнце и все вокруг стало серым и потеряло очертания. Голлум вскоре вывел их на южную дорогу; идти пришлось быстро, так как на дороге их могли заметить. Все трое прислушивались к каждому шороху, боясь услышать топот копыт, но прошла еще одна ночь, а ни пеших, ни конных врагов они не встретили.

Дорога была построена в давно минувшие времена. Около Мораннона ее, вероятно, недавно чинили, но уже милях в тридцати от ворот начинались разрушения, и чем дальше, тем сильнее дикая природа брала верх над творением человеческих рук. Древняя дорога была каменной, некогда идеально прямой и ровной. Она стрелой прорезала горные отроги и холмы, над ручьями и оврагами выгибались стройные и прочные арки мостов. Сейчас камни где выщербились, где стерлись, поваленные столбы заросли мохом и скрылись в густом кустарнике, трава покрыла не только обочины, а и саму дорогу, которая превратилась в нехоженый проселок, но и он никуда не сворачивал и не изгибался, вел прямо на юг.

По этой дороге они дошли до северной границы местности, которую люди когда-то назвали Итилиэн. Был это красивый край горных лесов и быстрых потоков. Ночь прояснилась, светила полная луна, искрились звезды, хоббитам казалось, что воздух пахнет все приятнее. По бурчанию и сопению Голлума они поняли, что он все замечает, но никакого удовольствия он не выражал и Белое Лицо проклинал по-прежнему. Рассвет застал их в глубоком и длинном ущелье. Путники дошли до его конца и поднялись на обрыв осмотреться.

Занимался день. Склоны гор были здесь пологими, вершины отступали далеко на восток, а на западе видна была широкая долина, подернутая золотистой утренней дымкой. Вокруг были деревья, небольшие рощицы, отделенные друг от друга лугами, а среди пахнущих смолой пихт, кедров и кипарисов стояли деревья, невиданные в Хоббитшире. Лужайки заросли душистым многотравьем. Далеко был Райвендел, еще дальше — родной Хоббитшир, климат тут был совсем другой, и это чувствовалось. Здесь уже хлопотала весна, из мха и дерна торчали молодые побеги, на лиственницах светлели новые веточки, в траве пестрели мелкие цветы, пели птицы. Итилиэн, сад Гондора, давно обезлюдевший и одичавший, сохранил обаяние растрепанной дриады.

С юга и с запада от Итилиэна лежала теплая долина Андуина, от восточных бурь ее заслоняла стена Сумрачных Гор Эфел Дуат, с севера защищало Нагорье Эмин Муйл, с юга дули жаркие ветры, насыщенные морской влагой. Много было здесь деревьев-гигантов, медленно старевших в окружении многочисленного потомства; густо росли тамариски, смолистые туи, маслины и лавры. Попадались можжевельники и мирты, кустился тимьян, покрывая камни толстым зеленовато-сиреневым ковром. Красным, голубым и бледно-зеленым цвели шалфеи, полно было дикой петрушки и майорана. Сэм нашел еще много душистых трав, которые не росли в родных садах и огородах. Открытые камни уже украсились звездочками камнеломки и заячьей капусты, на полянках под орешником распустились примулы и анемоны, а там, где горные речки разливались в желобках и ямках и отдыхали в синих озерцах по пути в Андуин, в густой темной траве качались полураскрытые лилии и блестели чашечки златоцветника.

Путники сошли с дороги и спустились немного ниже по горному откосу, вдыхая пряные запахи, путаясь в густой траве. Голлум фыркал, кашлял и плевался, а хоббиты дышали полной грудью; один раз Сэм даже вслух рассмеялся от избытка чувств.

Чтобы не сбиться с пути, пошли вдоль ручья, резво сбегавшего в долину, и он привел их к чистому озерцу в плоской котловинке: вода заполнила старый каменный резервуар, его резные края заросли мхом. Рядом рос шиповник, торчали саблевидные побеги ириса, на темной поверхности воды раскинулись плоские листья водяных лилий. Озерцо было глубокое и холодное; из него, переливаясь через каменный порог, ручей бежал дальше по долине.

Хоббиты умылись и всласть напились чистой свежей воды. Потом стали искать подходящее место, чтобы спрятаться, потому что, как ни красива была эта земля, ею владел Враг. Не успели они далеко отойти, как уже наткнулись на следы давних войн и на свежие раны, нанесенные природе орками и другими подлыми прислужниками Черного Властелина: открытую яму, заваленную объедками и мусором, подрубленные деревья, оставленные медленно умирать, свежие надрезы на коре, изображение зловещего Глаза, уродливые руны.

Сэм отошел от озерца, трогая и нюхая незнакомые растения, — и на минуту забыл о близости Мордора, но тут же получил новое зловещее напоминание: круг выжженной травы, а посредине обгорелые кости и черепа. Следы огня были довольно свежими, зелень не успела их скрыть; костей было много. По-видимому, здесь не однажды убивали и пировали. Сэм поспешно вернулся к своим спутникам и про то, что нашел, не сказал ни слова. Он не хотел тревожить кости и не хотел, чтобы Голлум в них рылся.