Джон Толкин - Сильмариллион

О КОЛЬЦАХ ВЛАСТИ И ТРЕТЬЕЙ ЭПОХЕ

Давно, очень давно жил на Арде Майа, которого Синдары звали Гортхаур, а Нолдоры — Саурон. Еще в начале времен этот великий дух был соблазнен Мелькором и скоро стал его ближайшим помощником и самым опасным врагом людей и эльфов. В то время мог он принимать множество благородных и прекрасных обличий, способных ввести в заблуждение всех, кроме самых мудрых и осторожных.

Когда Валары разрушили Тангородрим и низвергли Моргота, Саурон, избрав привлекательную личину, почтительно обратился к Эонвэ, глашатаю Манвэ, отрекаясь от дел Врага и своих собственных злодеяний. Кое-кто полагает, что каялся он искренне, устрашенный гневом Владык Запада и участью Моргота. Но Эонвэ, сам Майя, не властен был казнить или миловать равного себе по происхождению, поэтому он приказал Саурону следовать в Аман и там предстать перед судом Манвэ, Саурон поразмыслил, и пришел к выводу, что путешествие в Аман может обернуться для него долгим заключением, непросто ему будет убедить Валаров в своей искренности, ведь при Морготе пользовался он огромной властью и немало зла принес людям и эльфам. И вот, после ухода Эонвэ, Саурон почел за благо скрыться, затеряться в просторах Среднеземья, и вскоре снова впал во зло, ибо крепко привязал к себе своего слугу Темный Властелин.

Великая война сопровождалась страшными землетрясениями. Они разрушили Белерианд, и обширные земли на западе и на севере скрылись под водами Великого Моря. На, востоке, в Оссирианде, хребет Эред Луин раскололся и в трещину хлынули морские воды. На месте долины образовался залив, теперь в него впадала изменившая русло река Луна. Когда-то Нолдоры назвали этот край Линдон; имя это до сих пор осталось за ним, потому что многие Эльдары еще жили здесь, медля покидать Белерианд, где они так долго трудились и боролись. Правил оставшимися сын Фингона — Гил-Гэлад. Рядом с ним всегда был Элронд Эльфинит, сын Эарендила Морехода и брат Элроса, первого короля Нуменора.

На берегах залива Луны эльфы основали большое поселение и назвали его Митланд, Серебристая Гавань. Это прекрасный порт, и только отсюда время от времени уходят корабли Эльдаров, покидая тускнеющие берега Земли. По милости Валаров Перворожденным по-прежнему доступен Прямой Путь; минуя Искаженные Моря, возвращаются они к берегам Одинокого Острова или прямо в Валинор.

Тэлери, уцелевшие после гибели Дориата и Оссирианда, ушли с новых побережий в глубь материка; их королевства затерялись среди владений Лесных Эльфов, в горах и лесах, но тоска по морским просторам навсегда поселилась к их душах. Нолдоров осталось совсем немного. Жили они на востоке от Эред Луин, в Эрегионе, который Люди называли Благодатными Кущами. Эрегион соседствовал с подгорным царством гномов. Гномы называли его Казад-Дум, а эльфы — Хадходронт. Позже оно получило название Мория. Из Остин-Этил, столицы Нолдоров, вела прямая дорога к западным вратам Морийского Царства, ибо в те времена два народа связывала крепкая дружба к вящей пользе тех и других. Мастера Эрегиона достигли таких высот в работе с металлом и камнем, что только творения Феанора оставались непревзойденными. Но даже среди этих удивительных умельцев выделялось искусство Келебримбера, сына Карафина. Он мало походил на отца. Когда, по сведениям «Квента Сильмариллион», Келегорм и Карафин отправились в изгнание, Келебримбер остался в Нарготронде.

Теперь на всем пространстве Среднеземья царил мир, но земли эти были дики и пустынны. Ведь народы Белерианда обжили лишь малую часть материка, а на остальных просторах бродили, как и прежде, только свободные Авари. Они понаслышке знали о событиях на западных землях, а Валинор оставался для них полузабытой легендой. На южных и юго-восточных землях множились люди, но трудами Саурона сердца их уже давно обратились ко Злу.

Наблюдая картину общего запустения, Саурон пришел к выводу, что Валары, свергнув Моргота, надолго оставят Среднеземье в покое. Теперь ничто не могло помешать расцвету его тщеславия. С ненавистью обращался взор Врага к оставшимся поселениям Эльдаров и с опаской — к Нуменору. Оттуда приходили временами огромные морские корабли. Но какие бы злые козни ни зрели у него на сердце, до срока их приходилось тщательно скрывать.

Саурон быстро понял, что из всех народов Земли легче всего иметь дело с людьми, ведь до этого он долго пытался склонить на свою сторону Перворожденных, то и дело появляясь среди них в своем прельстительном обличий, и не показывался только в Линдоне. Гил-Гэлад и Элронд никогда не доверяли ему, хотя и не знали, кто скрывается под благообразной личиной. В других местах Саурона принимали с радостью, а на предостережения из Линдона не обращали внимания. Теперь Саурон звался Аннатар, Дароносец, и дружба с ним поначалу приносила много полезного. Он же любил повторять: «И у великих есть свои слабости. Уж на что могущественен государь Гил-Гэлад, на что искушен в знаниях Мастер Элронд, а вот не хотят они помочь мне в трудах. Может, потому, что не желают видеть другие земли столь же сильными и счастливыми, как свое королевство. По их милости еще долго придется Среднеземью лежать в запустении, а ведь эльфы могли бы сделать эту землю такой же прекрасной, как Тол Эрессеа или даже Валинор. Вы ведь не захотели возвращаться туда, значит, любите Среднеземье. И мне оно дорого. Вот и надо нам постараться всем вместе поднять бродячие эльфийские народы к вершинам тех знаний, что отличают живущих за Морем».

Охотней всего прислушивались к Саурону в Эрегионе. Здесь Нолдоры без устали совершенствовались в знаниях и ремеслах. К тому же сердца их не знали покоя после отказа вернуться на Запад. Среднеземье они действительно любили и поначалу надеялись, что и здешние земли их трудами когда-нибудь смогут приносить такую же радость, как та, за которой ушедшие отправились в Благословенный Край. Поэтому они с особым вниманием прислушивались к словам и советам Саурона, чьи знания намного превосходили их собственные. В те дни кузнецы Остин-Этил своими молотами творили чудеса. И вот наконец они задумали и создали Кольца Власти. Саурон исподволь направлял их труды, замыслив коварством подчинить эльфийские народы.

Эльфы ковали свои кольца, а Саурон в тайне от всех работал над своим, единственным, позволяющим править всеми другими, так что сила эльфийских колец действовала в мире лишь до тех пор, пока существовало объединявшее их Кольцо Власти. Для этого пришлось Саурону вложить в свое Кольцо большую часть собственного могущества и воли. Эльфийские кольца получились настолько сильными, что звено, замыкавшее их в цепь, обязательно должно было превосходить их совокупную мощь. Саурон ковал Кольцо Всевластья на вершине Огненной Горы в Стране Мрака. Надев Кольцо, он рассчитывал разом постичь все, созданное силой других колец, и постепенно подчинить себе их владельцев.