Вера Петрук - Индиговый ученик

«Ты просто устал», – попытался успокоить себя Арлинг. Нужно попробовать что-то другое, оно наверняка получится, ведь сегодня такая хорошая ночь для тренировок. Последняя ночь.

Что-то другое находилось рядом с деревянным человеком. Накануне Регарди передвинулся к нему ближе, потому что ему вдруг стало невыносимо тоскливо выполнять это задание имана в одиночестве. Наверное, оно тоже было последним. Обычная кадка, наполненная водой до краев. Арлинг специально померил пальцами расстояние – из посудины не исчезло ни капли. Иман вручил ему эту кадку день назад со словами:

– Это твое завершающее упражнение. Все просто. Тебе даже не нужно ничего мне рассказывать. В этом тазу вода. Почувствуй, как она испаряется, и тогда Летние Испытания покажутся тебе развлечением. Это задание я не буду проверять. Ты сам поймешь, когда справишься.

Арлинг честно провел у кадки несколько часов подряд в ущерб другим тренировкам и обязанностям по кухне и огороду, но, как не старался, ничего не услышал. Вода оставалась безмолвной жидкостью. Она не шипела, не пахла, не шевелилась. В общем, не делала ничего такого, чтобы дать Регарди хоть малейшую подсказку. Иногда ему казалось, что иман специально ее заколдовал, а его испытывал на смекалку, потому что уровень жидкости в кадке оставался неизменным.

Водрузив посудину между колен, Арлинг наклонился к самой поверхности, пытаясь услышать хоть какой-нибудь звук или почувствовать испаряющуюся влагу на лице. Он сидел так до тех пор, пока не затекла спина. Вода была просто водой – она неподвижно покоилась в брюхе кадки, равнодушная к нему и ко всему миру. Наверное, в ней отражалась луна. А может, и он сам. Взлохмаченный человек с повязкой на лице, закрывающей глаза. Глупый человек. Безнадежный.

Когда сзади послышались вкрадчивые шаги, Арлинг ударился лбом о край кадки и понял, что заснул.

– Завтра, – просто сказал Беркут, усаживаясь рядом.

Зачем Регарди сидел с кадкой воды в обнимку, он не спросил. Они были на Огненном Круге, а здесь никто не задавал вопросы. По напряженному молчанию Шолоха, что само по себе было необычным явлением, Арлинг догадался, что мальчишке тоже было страшно. Но как же сильно различался их страх.

– Да, завтра, – хрипло повторил Регарди и откашлялся. Молчание вдвоем с Беркутом было еще невыносимей, чем тишина в обществе деревянного человека.

– Я хочу задать тебе вопрос, – решился он.

– Валяй, – произнес Беркут, ковыряя пальцем песок.

– Если иман выберет Индигового Ученика, что станет с остальными? Я имею в виду Финеаса, Ола, тебя и Сахара? Ну и себя. Ведь я тоже хочу им стать. Хочу пройти Испытание Смертью.

Беркут вздохнул, собираясь с мыслями, и ответил не сразу:

– Быть Индиговым и пройти Испытание Смертью – это разные вещи. Можно получить разрешение на Испытание, но Индиговым так и не стать. Если честно, мало кто из нас в него верит. Легенда об Индиговом Ученике – это любимая сказка Атреи, которую она рассказывает всем новичкам.

– Сказка? – переспросил Арлинг. Остатки ясности, которые сохранялись до слов Беркута, испарились со скоростью песчаной пыли, уносимой ветром.

– Испытание Смертью – это вроде как выпускной экзамен, конец обучения, – пояснил Беркут, видя его озадаченное выражение лица. – Когда иман скажет, что ты готов к Испытанию, значит, твое обучение закончилось. А дальше у каждого своя дорога. Никто из учеников всерьез не думает становиться Индиговым. Мы лишь поддерживаем сказку Атреи, но, на самом деле, у каждого из нас свои планы. Финеас хочет стать лучшим воином Сикелии. Сахар верит, что если пройдет Испытание, его родное племя примет его обратно. Почему его изгнали, знает, наверное, только иман. Ол надеется излечиться от своей головной болезни. Ну а я... Меня, как и твоего дядюшку, волнуют тайны серкетов. Я хочу попасть в Пустошь Кербала, последнюю обитель Скользящих в мире людей. Надеюсь, что этим летом я получу разрешение. Это будут мои третьи экзамены, но если иман посчитает, что я еще не готов, тогда буду учиться дальше. Столько, сколько потребуется.

– А разве учитель не может рассказать тебе тайны Скользящих, если выберет тебя Индиговым? – по-прежнему недоумевал Регарди. – Он же бывший серкет. Зачем тебе ехать куда-то еще?

– Как же ты не поймешь, – Беркут досадливо хлопнул себя по коленям. – Даже если и предположить, что иман выберет кого-нибудь этим летом – что очень сомнительно – то вряд ли этот избранный сможет стать настоящим серкетом. Он будет как бы ненастоящим Индиговым. Ведь учитель давно отказался от статуса Скользящего. Очевидно, что он многое забыл. Познать тайны серкетов и стать Индиговым Учеником можно только у настоящих слуг Нехебкая, а они, как известно, живут в Пустоши. До тех пор пока иман не вернулся в орден, он не может иметь Индигового Ученика.

– Сейчас ты говоришь, как Атрея, – заметил Арлинг, чувствуя, как забилось сердце. Почему-то слова Беркута об имане его задели.

– Зачем тогда ты учишься в Школе Белого Петуха? – спросил он, чувствуя в груди злость, которая удивляла. – Почему бы тебе сразу не отправиться в эту самую Пустошь?

– Ты совсем запутался, – вздохнул Шолох. – Серкеты не пускают к себе, кого попало. Иман хоть и ушел от них, но поддерживает с ними тесную связь, став их ушами и глазами в мире людей. И они ему доверяют самое главное – выбирать тех, кто пройдет Испытание Смертью и продолжит будущее серкетов. И я надеюсь, что когда-нибудь его выбор падет на меня. Во всяком случае, я буду очень стараться.

– Значит, иман уже отсылал кого-то в Пустошь?

– Учитель не так часто набирает учеников для Испытания Смертью, – уклончиво ответил Беркут. – По слухам, мы вторые. Первых было больше – около дюжины.

– И что с ними стало?

– Никто не знает, – пожал плечами Беркут. – Иман говорит, что они отправились своей дорогой. Наверняка может знать только Атрея, но она молчит. Зато каждому из новеньких морочит голову про Индигового, внушая, что именно он может стать избранником ее брата. Если честно, никто не верит, что иман когда-нибудь выберет себе приемника. У него всегда будет много учеников, ведь он живет этой школой. А нас он выбрал, потому что мы его чем-то зацепили. Фин считает, что, возможно, мы похожи на него в молодости. В каждом какая-то его черта, которой сейчас у него уже нет. У имана достаточно учеников, которые платят деньги. Должны быть ученики и для души. Так вот, мы – для души.

Чем внимательнее Регарди слушал Беркута, тем больше запутывался.

– Но Атрея говорила, что иман выберет Индигового из тех, кто пройдет Испытание Смертью.

– Она всегда так говорит. Много непонятных слов и красивых фраз о поисках смысла жизни. Испытание Смертью – это обычный ритуал, каких много. Просто он открывает дверь туда, где выжить сможет не каждый. И где не каждого примут. Не забывай, в школе есть и другие ученики, которые изучают искусства, науки, литература... У них свои ритуалы и свои испытания.