Джордж Мартин - Грёзы Февра

Тот, который искал Эбнер Марш, тоже, как он и ожидал, был там.

Марш узнал его сразу же. Он был самым крупным пароходом у пристани и на добрые пятьдесят футов возвышался над ближайшим соперником. И его дымовые трубы тоже были самыми высокими. По мере приближения «Эли Рейнольдз» Марш увидел, что внешний вид парохода не претерпел значительных изменений. Основными цветами корабля по-прежнему оставались голубой, белый и серебристый, хотя колесные кожуха теперь были выкрашены в красный цвет, такой же яркий, как губы проститутки из Натчеза. Сбоку, на колесном кожухе, желтыми витиеватыми буквами, грубоватыми для его стройных форм, было выведено имя корабля: «ОЗИМАНДИАС». Марш мрачно усмехнулся.

– Видите того великана? – указал он рулевому. – Пришвартуйтесь как можно ближе к нему, понятно?

– Да, сэр.

Марш неприязненно посмотрел на раскинувшийся перед ними город. На улицах уже сгущались тени. Водная гладь реки окрасилась в алые и золотистые тона заката. Небо, к несчастью, было обложено тучами. Они слишком много времени потеряли во время стоянки у дровяного склада и в проклятой излучине, к тому же в октябре солнце садится гораздо раньше, чем летом.

В рулевую рубку поднялся капитан Йергер. До сознания Марша донеслись его слова:

– Сейчас не идите, уже слишком поздно. Менее чем через час совершенно стемнеет. Подождите до завтра.

– За какого дурака вы меня принимаете? – едва не взорвался Марш. – Конечно, подожду. Однажды я совершил непростительную ошибку, больше я не могу себе этого позволить Он с раздражением стукнул об пол тростью. Йергер собирался было сказать еще что-то, но Марш его не слушал, по-прежнему не в силах оторвать глаз от большеколесного красавца на пристани.

– Проклятие, – вдруг проговорил он.

– Что-нибудь не так? Марш указал тростью на курящийся над трубами дымок.

– Черт бы их побрал, они поднимают пары Должно быть, собираются отчалить.

– Не горячитесь, – предупредил его Йергер. – Раз он отчаливает, пусть себе. Мы нагоним его дальше по руслу реки.

– Должно быть, они идут ночью, – решил Марш, – а днем стоят на каком-нибудь причале. Мне следовало бы догадаться. – Он повернулся к рулевому – Мистер Норман, отставить швартовку, продолжайте движение вниз по реке. Остановимся дальше, у первого дровяного склада. Когда этот пароход пройдет, отправитесь за ним. Конечно, он во много раз быстроходнее «Эли Рейнольдз», так что не отчаивайтесь, если потеряете его из виду. Просто продолжайте движение вниз по реке с максимально возможной скоростью.

– Как скажете, капитан, – ответил рулевой. Он крутанул видавший виды деревянный штурвал, и «Эли Рейнольдз», резко вильнув носом, продолжила движение по основному руслу.

На дровяном складе им пришлось прождать битых полтора часа. Только через двадцать минут после того, как наступила ночь, в поле зрения появился «Грёзы Февра». Марша даже забил озноб, когда он увидел, что его судно приближается. Огромный большеколесный пароход скользил по реке с плавной грацией, что делало его похожим на Деймона Джулиана. Корабль был погружен в полумрак. Основная палуба светилась красновато-розовым огнем раскаленных топок. На бойлерной палубе было освещено всего несколько окон. Палубную надстройку окутывала непроницаемая тьма, так же как и капитанский мостик. Маршу показалось, что он разглядел там одиноко стоящую фигуру, но он не был уверен, так как судно стремительно пронеслось мимо. В бледном сиянии луны и звезд смутно светился белый с серебристой окантовкой корпус парохода, темными оставались только красные колесные кожухи.

В это время показался второй пароход, шедший навстречу, и суда обменялись в ночи предупредительными сигналами Несмотря на то что Маршу хорошо был знаком гудок своего корабля, тем не менее тон его свистка показался ему на этот раз холодным и трагичным Никогда раньше не слышал он такого заунывного стона, в котором звучало столько боли и отчаяния.

Матрос отдал швартов, удерживавший их на причале, и «Эли Рейнольдз», проглотив изрядное количество смолы и сосновых дров, отправилась в путь, устремившись за своим большим собратом. Минуту-две спустя чужое судно, поднимавшееся вверх по реке, сравнялось с «Грезами Февра» и пошло им навстречу, подав предупредительный сигнал. «Эли Рейнольдз» ответила, но ее гудок по сравнению с мощной сиреной «Грез Февра» показался жалобным и тонким. От этого Маршу стало как-то не по себе.

Он полагал, что «Грёзы Февра» через несколько минут скроется из глаз, однако этого не случилось. «Эли Рейнольдз» шла по пятам большеколесного парохода еще не менее двух часов. Много раз теряла она его за поворотами реки, а потом тот снова появлялся в поле зрения. Расстояние между двумя кораблями увеличивалось, но так медленно и плавно, что никто этого не замечал.

– Мы идем почти на пределе, – сказал Марш капитану Йергеру, – а они еле движутся. Если они не свернут в Красную реку, то думаю, что остановятся в Бейу-Сара. Там мы их и догоним. – Он улыбнулся. – Должно получиться, верно?

Имея на борту восемнадцать огромных паровых котлов, которые нужно прокормить, чтобы пароход двигался, «Грёзы Февра» потреблял гораздо больше топлива, чем его преследователь. Им приходилось несколько раз останавливаться, чтобы пополнить запас дров, при этом расстояние между «Грезами Февра» и «Эли Рейнольдз» сокращалось, хотя Марш предусмотрительно просил рулевого сбавить ход, чтобы не обогнать великана, пока тот загружается дровами. Самой «Эли Рейнольдз» тоже пришлось один раз остановиться, чтобы загрузить почти опустевшую основную палубу двадцатью вязанками свежеспиленных березовых дров. Когда пароходик снова отправился в путь, огни «Грез Февра» превратились в крошечные красноватые точки на черной воде. Марш приказал бросить в топку бочонок свиного сала, такая солидная заправка дала «Эли Рейнольдз» возможность почти полностью наверстать упущенное время.

Недалеко от устья Красной реки, где она вливает свои воды в Миссисипи, расстояние между пароходами составляло около мили. Марш как раз принес в рулевую рубку кофейник со свежим кофе и наполнял кружку лоцмана, когда тот прищурился и сказал:

– Взгляните-ка туда, капитан. Похоже, их сносит, там некуда сворачивать.

Марш отставил в сторону чашку и посмотрел. Пароход вдруг оказался гораздо ближе, чем он думал. Лоцман был прав, его взору теперь открывалась значительная часть левого борта «Грез Февра». Если они не выполняют маневр, значит, судно снесло в сторону течения притока. Он не понимал, как опытный лоцман мог допустить такое.

– По-видимому, обходит топляк или банку, – сказал Марш далеким от уверенности тоном.