Галина Гончарова - Корни зла

— Я знаю, что ты меня тоже любишь. Ёлочка, ты единственное, что меня удерживает! Если ты согласишься выйти за меня замуж — я брошу Элварион. Уедем с тобой в Карием, для наемников всегда найдется работа! Только я и ты. Ты и я. Посмотри на меня, трусишка!

Я повиновалась — и мир куда-то исчез.

Словно в мозгу поднялась какая-то защелка — и меня затопило странными и сильными чувствами. Любовью. Бешеной и нежной, невероятной и очень простой, спокойной и безумной. Любовью, которой никто не любил до нас и о которой говорят все поэты и писатели мира. А на самом деле все так просто… Любовь — это когда мы. Одно сердце, один разум, одна душа — и только тел — два. И все. А по-другому и не бывает. Мы — и весь мир вокруг. Так легко и понятно. Есть мы. Нет ни тебя, ни меня. Только мы. Конечно, Тёрн не смог бы жить без меня. И я без него. Разве живут с половинкой сердца, с половинкой разума, половинкой души? Не живут. И я без него. И он без меня. Я тоже тебя люблю, родной мой. И мне все равно, что и как будет дальше. Если захочешь — я пойду за тобой хоть к черту на рога. Ради тебя я соглашусь даже на корону, потому что это — твоя страна. Ты любишь Элварион — и я тоже люблю его. Мы будем вместе беречь его даже после смерти. Смерти ведь тоже уже нет. Просто есть мы. А ее — нет. И никогда не будет. Мы будем приходить и уходить, но всегда найдем друг друга, куда бы нас ни занесло. А иначе просто не получится. Никогда. Нельзя ведь жить половинкой.

И только когда Тёрн начал целовать меня, снимая губами слезинки со щек, я поняла, что плачу.

— Не смотри на меня. Я и так не красавица, а сейчас у меня и нос распухнет!

Тёрн хлопнул глазами и захохотал.

— Ёлка, ты прелесть! Я тут делаю предложение по всей форме — а ты мне: нос распухнет!

Я хлопнула глазами, а потом вдруг присоединилась к нему. Это же так просто — есть мы. И мы смеемся. Ведь разум у нас тоже один на двоих. Улыбнусь я — улыбнется Тёрн. Я заплачу — и он расстроится. А недоверие? Смешно! Даже если бы он не был телепатом! Как можно не верить самому себе?!

— И даже очень просто. Нос у нее распух, — фыркнул элвар.

И мы опять зашлись в диком хохоте. Лорри, появившаяся незаметно в комнате, не выдержала первая.

— Нет, вы поглядите, они еще и хохочут, как две пьяные гиены!

Я тут же представила себе эту картину — гиена с бутылкой самогона и соленым огурцом в пасти, — и меня опять занесло от хохота. Рядом так же беспомощно заливался Тёрн.

— Совсем ополоумели, — подтвердил вернувшийся директор. Только глаза у него при этом были не строгие, а очень молодые и веселые. — Я думаю, им нужно прописать по двадцать уколов на человека и освежающую клизму.

На этот раз повело уже элвара. Уж слишком живо мы это представили. А может, просто радовались тому, что живы, что мы вместе, что жизнь сама по себе прекрасная штука!

Я тебя люблю, родной мой.

И я тебя, родная. А нос у тебя действительно красный.

— Где?! Отвернись немедленно!!!

И почему я вечно попадаюсь на его провокации?

Эпилог

Через три дня я выписалась из больницы. За это время ко мне успели прийти все однокурсники. И куча народа с других факультетов. Если бы Лорри не разгоняла их с рекордной скоростью — я бы с ума сошла, пересказывая в две тысячи пятнадцатый раз свои приключения.

В этом благородном деле ей немало помогали Лерг, Лютик, Дайр и Эвин, фильтруя посетителей. Зашел Канн. Час глядел на меня глазами убитой собаки, сидя в уголке, потом поинтересовался: «А как же мы?!» — и тут же был выгнан Лорри за дверь. Причем с особым цинизмом и воплями: «Что значит — мы?! Какие тебе еще мы?! Я тебе покажу, как порочить честь моей внучки и по совместительству будущей королевы Элвариона!!! Щас вот догоню — и ты у меня все увидишь!!!»

Канн ретировался. Тёрн, поглядев на все это дело, только повертел пальцем у виска. Мол, сам дурак — сам и вылечится. Или помрет. Особенно если станет приставать к будущей королеве Элвариона.

А выписавшись, я отправилась в кабинет директора. Вместе с Тёрном.

Антел Герлей поглядел на нас печальными глазами и покачал головой.

— Женитесь? Точно?

Тёрн кивнул. Мол — железобетонно. И место свадьбы отменить нельзя.

— Тогда у меня два условия. Первое. Ёлка учится до получения диплома. И честно отрабатывает практику. Будут возражения?

— Смотря куда вы ее назначите.

— К вам, в Элварион. Или в Кейротолл. На границу с Элварионом.

— Пойдет. Второе?

— Обязательный тест на магические таланты для всех ваших детей.

Мы синхронно кивнули. Без возражений.

— Хорошо. С этим утрясли. Теперь ближайшее будущее. Ёлка, тебе надо лечиться еще — сколько?

— Порядка круга. Чуть больше — чуть меньше.

— И это плохо. Дирмас сбежал. Гарантировать твою безопасность здесь никто не в силах. Поэтому есть неплохое предложение.

— Какое?

— Поедешь в отпуск в свой мир. Чем он хорош — там почти нет магии. Без амулета твое восстановление пойдет намного быстрее. Пробудешь там пару… недель?

— Да. Недель.

— И вернешься. Заодно еще раз посмотришь на мир техники, еще раз все обдумаешь…

— Все — что?! — ледяным тоном уточнил элвар.

— Стоит ли ей бросать тот мир ради этого.

— Стоит. — Тёрн говорил так, что захотелось быстренько спрятаться под камушек и не отсвечивать. Но Ведун и ухом не повел.

— А вам, молодой человек, я бы рекомендовал эту поездку для знакомства с родителями невесты. Я согласен, что элоэ тайа имеет право на существование, но если вы хотите сделать все официально…

Тёрн сдвинул брови.

— Вы хотите, чтобы я тоже…

— Да. И организовать ловлю на живца. Стопроцентно — Дирмас вылезет, узнав о вашем отсутствии.

— Можно попробовать.

— Вот и попробуем.

Я поглядела на одного интригана. На другого. Подняла руки вверх.

— Господа! Я так понимаю, что мы с Тёрном отправляемся в мой мир?

— Да. Ты против?

— Нет. Но…

— Пусть остальное тебя не волнует. У нас есть и деньги вашего мира, и амулеты, и опыт маскировки…

Это меня и не волновало. А вот Тёрн… каково телепату будет в нашем мире?

— Переживу. Посмотрю, где родилась моя любимая женщина. И… Ёлка, я теперь тебя долго отпустить от себя не смогу. Я так перепугался…

Шантажист.

— Неправда. И не спорь с мужем!

— Что?! Ты знаешь, что делают ведьмы с камикадзе, сказавшими фразу «Молчи, женщина!»?

— Крепко обнимают и целуют. И можешь приступать.

Я фыркнула. Почему у меня никогда не получается переспорить этого клыкастого?