Макс Фрай - Болтливый мертвец

«Ну что ты, Макс, я не такой уж мудрый, – весело объяснил Джуффин. – Просто я умею казаться мудрым и равнодушным – да, собственно, каким угодно! Разумеется, я мог сделать вид, будто своевольная выходка сэра Шурфа мне до одного места. Но иногда надо давать себе порезвиться – почему бы и нет?!»

«Что ж, в конце концов, эта маска ничем не хуже любой другой», – согласился я.

«Экий ты проницательный! – обрадовался шеф. – Стук градин по темени пошел тебе на пользу… Ладно уж, досыпай, несчастная жертва чужих дрязг! И передавай привет сэру Шурфу. Скажи ему, что у меня больше нет к нему претензий. Вопрос закрыт».

– Тебе сердечный привет от шефа, – меланхолично сказал я своему спутнику. – Ты угадал: это действительно была его туча. Теперь он счастлив, как весенняя птичка.

– Значит, града больше не будет, – обрадовался Лонли-Локли. – Что ж, это замечательно. Меня несколько утомила необходимость защищаться от градин.

– Пусти меня за рычаг, – вздохнул я, нашаривая в дорожной сумке бутылку с бальзамом Кахара. – Что ты там давеча говорил про город Гуриггу и хорошие гостиницы с тремя бассейнами в номере? Сейчас мы быстренько доберемся в этот земной рай! Сегодня я собираюсь спать под крышей. Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Ну что ты, – удивленно сказал Шурф. – Я, признаться, чувствую себя несколько неловко за те многочисленные неудобства, которые тебе приходится испытывать в этом путешествии…

– Это некоторым разбушевавшимся господам начальникам должно быть неловко! – проворчал я. – При чем тут ты?

А потом я рассмеялся, поскольку с глотком бальзама Кахара ко мне вернулась бодрость и я наконец-то понял, наскольковсе это было смешно: праведный гнев сэра Джуффина, «страшная месть Кеттарийского Охотника» и моя историческая битва с маленькой тучкой – срам, да и только!

Несмотря на то, что днем дорога, по которой мы ехали, оказалась, мягко говоря, не самой пустынной в Соединенном Королевстве, я умудрился развить приличную скорость. Ловко лавировал среди фермерских телег, запряженных флегматичными рогатыми менкалами, и многочисленных амобилеров, среди которых попадались совершенно причудливые конструкции. Признаться, поначалу я думал, что эти чудовища – последний писк моды, от которой я безнадежно отстал, но Шурф объяснил мне, что в провинции до сих пор ездят на амобилерах, изготовленных еще до Смутных Времен: народ здесь бережливый и умелый, а уж гениальных механиков-самоучек, специализирующихся на ремонте дряхлых транспортных средств, – пруд пруди!

– И никакой магии! – прокомментировал я, изумленно разглядывая амобилер, разваливающийся корпус которого был перевязан многочисленными разноцветными шалями.

– Ну почему же – «никакой»? – возразил Шурф. – Просто местные чудеса несколько отличаются от столичных. Но поверь мне на слово: без ворожбы сия прискорбная конструкция давным-давно развалилась бы!

Невзирая на плотный трафик, в Гуриггу мы прибыли задолго до заката. Я с удовольствием рассматривал высокие узкие дома на улицах этого города – исторической родины нынешней королевской династии. Гуригга казалась не столько городом, в котором много садов и парков, сколько архитектурным ансамблем, построенным в центре очень большого парка – я бы назвал его лесом, но многочисленные деревья и кустарники выглядели очень уж ухоженными.

– Просто чудо какое-то! – восхищался я. – Хорошо бы купить здесь дом и приезжать сюда хоть иногда, на каникулы…

– Ну и покупай, если хочется, что тебе мешает? – рассудительно сказал он. – Недвижимость здесь дешевая, как и везде в провинции. Ты, пожалуй, полгорода скупить можешь, если приспичит.

– Я подумаю, – ошеломленно сказал я.

Честно говоря, я никак не могу привыкнуть к мысли, что мечтать о простых и приятных вещах, вроде собственного домика в Гуригге, мне уже давным-давно не нужно. Осуществить такого рода мечту проще простого: деньги-то – вот они, в кармане! Впрочем, мечтать о всяческих приятных вещах мне всегда нравилось больше, чем обладать ими…

Мы пообедали в трактире «Гугландский понх». Загадочный «понх» был фирменным блюдом этого заведения, чем-то вроде творожной запеканки, нежной, как суфле.

Шурф оказался большим знатоком и ценителем гугландской кухни, можно было подумать, что я путешествую с сэром Кофой! Впрочем, от Кофы мой друг отличался самым невыгодным образом: спорить с ним было совершенно невозможно. Он безапелляционно потребовал, чтобы я заказал деликатесный суп с хвойной пылью и уттарийские дутые пышки, а также мясную соломку в сладком уксусе, которую подавали на круглых деревянных досках с небольшим, выдолбленнымвручную углублением в центре, и «гугландский черный креф» – зловещего вида, но изумительное на вкус жаркое. Напоследок он навязал мне загадочный «семидневный манхок тетушки Хабби», попробовать который мне так и не удалось: за годы жизни в Ехо я стал довольно могущественным колдуном, но фокусы с уничтожением пищи в особо крупных размерах по-прежнему кажутся мне слишком мудреной наукой!

Одним словом, я что-то жалобно пискнул и пополз досматривать утренние сны, благо при трактире имелась небольшая гостиница, состоявшая всего из четырех небольших, но уютных комнат, которые, к счастью, пустовали. Впрочем, мне показалось, что это их нормальное состояние: радость хозяев, выяснивших, что мы собираемся снять их все, пусть даже всего на полдня, не поддавалась никакому описанию. В одной из комнат уже развалился на ковре Друппи, несколько ошалевший от такого простора после того, как чуть ли не сутки ютился под задним сиденьем.

Я упал на низкую кровать без ножек, похожую на очень толстый пружинный матрас, и закрыл глаза. Но мне тут же пришлось снова их открыть: над моим ухом раздалось деликатное покашливание Лонли-Локли.

– Видишь ли, мне совсем не хочется спать, – вежливо произнес он. – Купание, при всем желании, не отнимет у меня больше двух часов, а пешая экскурсия по Гуригге не кажется мне достаточно увлекательным занятием… Я подумал: возможно, тебя не слишком обременит просьба достать для меня несколько книг из Щели между Мирами? В этом случае я мог бы провести время с удовольствием и не без пользы…

– Сейчас попробуем, – героически зевнул я.

Привычным движением сунул руку под одеяло, подождал несколько секунд. Конечность послушно онемела – было бы правильнее сказать, что она исчезла вовсе. Я призвал на помощь воображение, нарисовал перед внутренним взором полку в книжном магазине и представил себе, как сметаю в сумку новенькие книги в твердых переплетах, заманчиво пахнущие клеем, типографской краской и непрочитанными историями. Мое воображение всегда отличалось некоторым своеволием: в частности, сейчас оно с удовольствием дорисовало, как большая часть книг пролетает мимо сумки и падает на пол, но несколько экземпляров мне все-таки досталось…