Падение драконов - Кристиан Камерон
— Дамы и господа. Я собираюсь выступить сегодня. Расскажите мне о цене этого решения.
Приор Уишарт указал на баржи.
— Существует немалый риск поражения. Так или иначе, мы должны опасаться, что враг попытается разделить нас, оставив сэра Гэвина к северу от реки, а нас — к югу и разделавшись с нами по отдельности. Любое разделение нас ослабит.
— Мы станем еще слабее, если придем слишком поздно и увидим, что Лиссен Карак пал. Господа, это очень похоже на события двухлетней давности. Возможно, та война была всего лишь репетицией. Но на этот раз мы лучше подготовлены: налажено снабжение, обучены люди. Выступаем. — Она посмотрела на Бекку Лаклан: — Где граф Приграничья?
— Ваша светлость, он двинулся на запад два дня назад. По рыночному тракту.
— Тогда он будет в Лиссен Карак или достаточно близко. Разумеется, он нас прикроет.
Уишарт пожал плечами.
— Ваша светлость, все это довольно рискованно. Мы полагаемся на… удачу. И волю Божью.
— Я верю в Божью волю. Авангард выступает немедленно. Телеги уходят пустыми. Я ожидаю, что они доберутся до Лорики вечером и минуют шестой мост завтра.
План простой по сути, но сложный в деталях, как всегда и бывает. Обоз ехал по суше пустым, чтобы оказаться у седьмого моста одновременно с речными судами. У королевы было маловато войска — только гвардия и орден. Рыцари уже отправились на север с графом Гаретом и ее братом, принцем Танкредом. Созвали ополчение. Кое-кто только что вернулся домой с последней войны. Со времен великой битвы на севере, тридцать с лишним лет назад, ополчение не собирали дважды за одно лето.
— Самое ценное окажется на реке, и некому будет это защитить, — сказал сэр Джеральд.
— Так и будет. «Боится она своей судьбы, ее заслуги вздор, и не получит без борьбы победу иль позор»[4]. Вперед!
Один за другим ее капитаны отсалютовали. А потом уплыли, угребли, уехали или ушли. Оставшись одна, она быстро подошла к приору Уишарту. Он низко поклонился. Пожалуй, он был среди самых верных ее слуг, вместе с Джеральдом и Гармодием.
— Прошу прощения за то, что заставила вас ждать. Я разделяю ваши опасения. У меня есть письмо для королевских почтовых постов. Вы полетите как ветер.
— Я мог бы уйти еще час назад, — проворчал магистр.
— Но не с могущественным магистром, которого я пошлю на помощь нашей крепости, — улыбнулась она. — Смотрите, чтобы он дошел живым.
Менее чем через час сто опоясанных рыцарей ордена, их оруженосцы и двести огромных боевых коней вылетели из ворот Харндона, звеня подковами по булыжникам. Горожане провожали воинов в черных коттах и алых сюрко. Среди них ехал одинокий человек в плаще, маленький, не то что рыцари, без доспехов, закутанный в просторный черный плащ с восьмиконечным белым крестом.
Миновав первый мост, они помчались быстрее.
АРЛЕ — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Габриэль стоял на стене и смотрел на дороги: восток, запад, север и юг. Арле выстроили на перекрестке.
— Врата откроются через семь дней, — сказал Майкл у него за спиной. — Или через десять, или семьдесят. Господи. — Он сцепил руки и оперся на парапет.
На равнине под Арле теснились палатки и землянки. Осенний воздух уже стал прохладным, дым сотни костров поднимался в небо, аккуратные ряды солдатских палаток уходили вдаль. Под самыми стенами лагеря были полны — тут обитали ополчение Арле и фаланга пугал, как Майкл именовал выживших после червей Некроманта прямо в лицо. А еще были схоларии, их костры, коновязи, небольшой лазарет и огромный шатер офицеров, один из которых теперь стал соправителем императора.
Но за ними стояли ряды пустых палаток, ожидающих армию Изюминки, лагерь бывших наемников, где прекрасно проводили время и много спали ветераны войска Габриэля, лагерь, подготовленный для нордиканцев, где жили пятьдесят новобранцев, прибывших с севера и уже доказавших свое геройство, по крайней мере за пиршественным столом, лагерь для малого отряда Габриэля, еще один для гильдейских Харндона, место для вениканцев и беронцев и еще многие мили белой ленты, очерчивающей площадки для еще не установленных шатров и не разожженных костров. Белые ленты тянулись и тянулись на фоне черной земли, куда хватало взгляда.
— Том будет завтра? — спросил Майкл.
— Или послезавтра. Каждый день, пока он остается на западе, мы экономим дневной запас овса и сена. Все равно он близко. И мы оставим этот город голодным, если Изюминка не привезет припасы. Неважно. Она сделала все, о чем мы просили, и даже больше. Ее шевоше принес нам четыреста телег, полных зерна.
— Но голод все равно близко.
— Да, — подтвердил Габриэль.
Бланш вышла на узкий парапет, а за ней Кайтлин и сэр Георгий Комнин, ныне цезарь.
— А Изюминка? — спросил Майкл, глядя на горизонт. Комнин устроился между двумя зубцами и показал листок.
— Птица. Изюминка идет через Сан-Коломбо. Она сказала… — Комнин улыбнулся, — много интересного о волах. Говорит, что будет через пять дней.
— Прекрасно, — кивнул Габриэль.
Майкл повернулся так, что заходящее солнце осветило его лицо огнем.
— Мы идем по плану. О боже, Габриэль, я думал, что это невозможно. И если астрологи правы, у нас всего шесть дней. Но мы все равно успеваем.
— Это наш новый девиз, — отозвался Габриэль. — Превращаем невозможное в очень, очень трудное.
— Вышью это на знамени отряда, — засмеялась Бланш.
— Еда? — спросил ее Габриэль.
Она достала восковую табличку. Не восковую на самом деле. Из эбенового дерева, гладкого, как будто обожженная глазурованная глина, вот только глазурь была герметической. Мортирмир изготовил шесть таких табличек, они сообщались друг с другом, а запас невидимых страниц был неисчерпаем. Бланш листала эти страницы одним пальцем.
— У нас будет уходить около пятидесяти тонн еды в день.
— Пятидесяти тонн? — переспросила Кайтлин.
— С четырьмя сотнями повозок мы можем увезти только четырехдневный паек для армии, — тихо ответила Бланш.
— Куда увезти?
— Четыреста повозок, — покачал головой Майкл, — и все запряжены лошадьми и волами, которые тоже едят.
— А плевать, — заявил Габриэль. — Обсчитаемся — сожрем животных. Спасибо, милая.
Майкл снова посмотрел на заходящее солнце и равнину.
— Итак, у нас есть семь дней и все больше солдат. Что мы делаем?
— Делаем? Будем тренироваться, как атлеты. Пока солдаты нас не возненавидят. — Он широко улыбнулся. — Мы не собираемся проигрывать, друзья мои. Все должно быть красиво. Так что будем тренироваться. Шесть дней. И все наши герметисты готовят множество прекрасных сюрпризов…
— А что нам делать в седьмой день? — спросила Бланш и улыбнулась, как будто зная ответ.
— А на седьмой день мы устроим праздник. Ну, я считаю, что нам нужен праздник.
Наступило
