Практикум по привороту или мама-одиночка для двоих (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна
Ну, до конца его пафосную речь за все годы нам так и не довелось дослушать. Обычно она обрывалась на середине очередным едким комментариям в сторону посмевшего не вовремя дыхнуть, зевнуть, пискнуть (нужное подчеркнуть!) адепта.
Зато по завершению занятий звучала коронная финальная фраза. Полная невыразимого сарказма: «Но только тогда, когда стадо криворуких обезьян прекратит ломать мою бедную лабораторию! А значит – далеко не в этой жизни!».
Это я, к чему, вспоминаю-то… Преподаватель был вреден, зол на язык и очень скор на расправы. Но именно под его чутким, пытливым (не иначе от слова «пытки») руководством наша группа создала очень… Любопытные рецепты.
Как по приготовлению, так и по применению, вкупе с побочными и не очень эффектами!
Совесть, некстати брякнувшая под руку, что с товарищами по команде так не обращаются, была отправлена сидеть и не отсвечивать дальше. Но всё же, для приличия, я сделала пару шагов вперёд и громко позвала:
- Господа!
Почему-то от такого зычного вопля подпрыгнули разве что стервятники, рассевшиеся по обугленным веткам. Парочка особо впечатлительных птиц ещё и грохнулась на землю, выразив своё возмущение противным, писклявым клёкотом. Однако, остальным на меня было совершенно и очаровательно наплевать.
Некромаг с химерологом и ухом не повели, продолжая выяснять чьи же горы в этой местности круче. При условии, что тут одна сплошная равнина, ага.
Ну ладно, мы не привередливые. Мы и повторить можем.
- Товарищи адепты! – рявкнула так, что стервятники осыпались с деревьев уже самостоятельно и до того, как я рот закрыла. Видимо, бедные птички вполне справедливо сочли, что на земле оно как-то надёжнее и спокойнее будет.
Только двум упёртым личностям на это было всё так же наплевать. У меня вообще сложилось такое впечатление, что я каким-то внезапным и очень недружелюбным случаем оказалась посреди Имперских Магических игр, миниатюрного и исключительно локального масштаба!
Тьфу ты! Мандрагору им вместо будильника да в выходные!
- Лиз… - Валесс подёргал меня за рукав, привлекая к себе внимание. – А может того, без них обойдёмся?
Озвученное предложение выглядело очень заманчивым и перспективным. И будь на то моя воля, а отработка не имела определённого срока выполнения, я бы не преминула воспользоваться советом Валесса. В конце концов, таких вот стукнутых на голову энтузиастов дела своего в нашей Академии ещё лет на сто вперёд хватит. Однако…
Однако мы предполагаем, боги располагают, а ректор занёс над головой дамоклов меч и сидит, ржёт, да результатов особых ожидает! Ну не гад ли он после этого?!
- Увы, мой юный друг… И рада бы без них, но у нас нет времени, ни возможности искать ещё одно чокнутого любителя дела своего, - скривившись так, будто лимон проглотила, задумчиво прошлась пальцами по ряду колбочек и пробирок на поясе. А потом в голову мою светлую пришла мысль.
И мысль эта была… Она просто была. Очаровательная, привлекательная и грозившая серьёзными проблемами по итогам её исполнения, но плюсов в ней было больше, чем минусов. А если добавить к этому скверное настроение одного конкретного алхимика…
- Ну, держитесь, суслики, - мстительно прошептала, вытаскивая из потайного кармана сумки один малоизвестный, но очень оригинальный порошок собственного изобретения. – Это, конечно, не таблица сочетаемости с полуторатысячным количеством вариаций… Но тоже интересно!
- Отомстят, - меланхолично бросила Орфелия, с любопытством следя за моими действиями.
- Не поймают, - фыркнула в ответ, и, недолго думая, выудила из крепления одну небольшую, малоприметную колбочку. На лице цвела очень неприятная улыбка.
Так обычно улыбается наш магистр по ядоделию, на вопрос «а что вы мне сделаете» от незадачливой остроухой жертвы. И помнится мне, недолго в неведении оставался тот эльф, ровно до следующего неосторожного вдоха над котлом с неизвестным ему варевом.
В сторону Гретх и Ириса полетел хитрый и очень неприятный по своим свойствам состав, под скромным и сладким названием «Ириска». И сулил он им не самые приятные для здоровья и настроения последствия!
К тому же, как оказалось, не я одна охвачена жаждой сделать «приятное» ближнему своему. Боевой маг сплёл нехитрое заклятье, создавшее направленный поток воздуха, а некромант, мечтательно улыбаясь, подкрепила всё проклятьем, зациклившим все магические процессы на небольшом пяточке.
Ор стоял – баньши от зависти сохли. Мат – грузчики в порту уроки брать могут. А уж какого нам здоровья нажелали – и вовсе не поддаётся никакому описанию и пониманию. По самым скромным подсчётам, мы должны были окочуриться пять раз, ещё с десяток перевернуться в гробу и раза два нас обещали поднять, упокоить и снова поднять, ежели мы не прекратим это форменное безобразие!
Но то ли просили не так как надо было, то ли мы где-то эликсиру храбрости хватануть успели… Только окромя краснеющей, бледнеющей и подрагивающей МакГи посулами суровыми никто особо не впечатлился.
Я так и вовсе порой хихикать в кулак начинала, разглядывая дело рук своих и думая о своём, о зельеварческом.
Ведь каждый алхимик знает! Уникальный, свой личный походный или боевой набор может состоять из длинного списка средств и составов, с таким широким спектром применения, что даже создатели оных не всегда обо всём догадываются. Только вот кидаться. Чем боги на душу пошлёт, и что под руку попало, небезопасно как для окружающих, так и для себя любимого.
Вон, останки Лабиринта так и намекают на моё неправильное обращение с зельями и заклятьями! Именно поэтому в голосящую парочку и полетел очень хитрый, но совсем не опасный порошок, под кодовым названием «Ириска». Принцип его работы был прост: состав, вступив последовательно сначала в алхимическую реакцию с воздухом, а затем и с землёй, превращался вместо лёгкой, летучей взвеси в тягучую, липкую смолу. Которую мало того, что отодрать от поверхности можно было только с частью оной, так она ещё и воняла так, как будто ты стоишь посреди год не чищенных конюшен.
И да, у нас, алхимиков, к названиям свой, особый, индивидуальный подход. К примеру, автор «Ириски» терпеть не мог сладости и всё, что, так или иначе, содержало мёд, карамель, сахар… Ну и далее по списку. Поэтому все его особо шикарные в плане гадости и травмоопасные творения назывались в честь пирожных, сладостей и конфет.
А что бы жизнь уж совсем невкусной показалась, а может что бы народ не расслаблялся и всегда был настороже, злой гений автора сделал всё так, что снять эффект порошка может только универсальный нейтрализатор. На минуточку одно из самых сложносоставных зелий повышенного уровня сложности, цена за пинту которого равнялась стоимости хорошего такого особнячка в престижном районе. И сварить его может далеко не каждый зельевар, далеко нет.
Можно, конечно, воспользоваться порошком на основе камня из зоба чудо-птицы. Только его стоимость превышает цены на нейтрализатор где-то раза в два-три. Просто таки заговор какой-то против жертв алхимического произвола и во славу собственного обогащения!
Гневный вопль сотряс окружающий пейзаж, вызвав обвал одной из чудом устоявших стен Лабиринта. Химеролог и некромаг отчаянно матерясь, шипя ругательства себе под нос и старательно пытаясь выбраться из получившейся магической ловушки, в едином порыве громко рыкнули:
- Лизара!
И столько в имени моём негодования искреннего прозвучало, что в душе вновь шевельнулись остатки того замшелого чувства, что народ обычно совестью называет. Да так сильно, что невольно стало жаль жертв собственной страсти к экспериментам.
Правда, ненадолго. Секунд на тридцать, пока такая нехорошая эмоция как сочувствия не была задавлена мною в зародыше. Увы, суровые времена требуют не менее суровых решений. А то, что они меня не услышали с первого раза, так это исключительно их проблемы. Я звала? Звала. Так кто им лекарь, что они никого окромя себя любимых не слушают?
- Лизара!
Повторный вопль был полон невыразимого сожаления… О том, что добраться до меня у них пока что нет ни сил, ни возможностей. Да и дальнейшие перспективы мести были весьма туманны и размыты. Потому как рядом стоял боевой маг, скрестив руки на груди и, на все ругательства в мой адрес, улыбался так ласково и нежно, что я, при всей своей храбрости, знать не хочу, о чём думал этот массовик-затейник.
