Дженнифер Робертсон - Разрушитель меча

Я вынужден был вежливо не согласиться.

— Ты стар, — терпеливо объяснил я. — Старики медлительнее молодых и склонны совершать ошибки, когда уставшие конечности начинают подводить. Да, ты легенда… но сияние подобных легенд обычно начинает меркнуть вместе со зрением человека.

Аббу плотно сжал губы.

Прежде чем он успел ответить, я продолжил.

— И ты просто молодец, что так помог Сабре, выдав ей все наши секреты касающиеся клятв и прочие пустяки. Если бы мы сейчас танцевали по-другому

— если бы это был обычный танец — представляешь, как было бы скучно. А теперь, благодаря тебе, у нас появился шанс доказать Сабре — и всем остальным — что мы настоящие мужчины, — я пожал плечами. — В конце концов не так много танцоров могут похвастаться, что обучались в Алимате. А сколько из них произносили там перед своими шодо должные клятвы? — я кивнул. — Ты правильно поступил, Аббу. Зачем вся эта секретность… мало ли чего ожидал от тебя самый обычный шодо. Мне тоже совершенно непонятно, кому все это нужно? — я снова пожал плечами. — Нет, правда, ты просто молодец, что все ей рассказал.

К концу моей речи Южное лицо заметно потемнело.

— Я НИЧЕГО не рассказывал…

Но возвращение Сабры не позволило ему закончить.

— Идите к кругу, — коротко бросила она и уселась на свои подушки.

Аббу слепо посмотрел на нее. Он все еще вспоминал мои слова и хотел объясниться.

— Подожди… — попросил он.

— Нет, — отрезала она. — Не теряй времени.

— Сабра…

— Иди, — зашипела она, — или я прикажу тебя туда отнести.

Посмеиваясь, я повернулся и пошел к кругу. Я остановился у ближайшей черты, чтобы Аббу пришлось обходить круг, а за это время снова обдумать все, что я сказал. Я хотел, чтобы мои слова звучали у него в голове как можно дольше. Хорошо, если человек во время танца чем-то отвлечен — конечно если этот человек не ты сам.

Я кивнул. Со стороны могло показаться, что я совсем расслабился и забыл, зачем стою у тонкой линии, но я уже действовал. Уши, глаза, тело: все было подготовлено. Я успел изучить место круга, расположение подушек Сабры, позиции евнухов и зрителей. Я уже оценил с какой скоростью смогу бежать по гравию, сколько шагов до мечей, когда я успею подхватить свой.

Снова и снова проигрывая свой план, я тихо ждал и собирал силы, надеясь на свою физическую мощь, которая служила мне столько лет. Что ж, если Сабра хотела представления…

Я беззвучно засмеялся.

Аиды, что за фарс. Да в одном столкновении наших мечей, моего и Аббу, было больше развлечения, чем она имела право увидеть.

Я снова кивнул, не пытаясь скрыть улыбку. Сосредоточился на мече. Я старался не смотреть за Аббу на Дел, которая стояла через круг от меня в тени навеса Умира. Там застыло белое пятно слепящей парчи, но я заставил себя отвлечься от него. Я должен был думать о танце. Думать об Аббу. Думать о движении, сделанном мною много лет назад, которое едва не раздробило ему горло.

— Приготовьтесь, — объявила Сабра.

Я усмехнулся Аббу.

— Ты ее и этому научил?

— Танцуйте! — закричала Сабра.

Я уже двигался.

Но и Аббу Бенсир тоже.

Настоящий круг для настоящего танца — такой как этот — пятнадцать шагов в диаметре, семь с половиной до центра. Но многие танцоры мечей, входящие со мной в круг, часто упускают из виду одну существенную мелочь: мои ноги длиннее чем их.

Аббу, как и ожидалось, сделал семь с половиной шагов до центра. Мне хватило пяти.

Я подхватил меч с земли.

— Вот теперь можешь нас развлечь, — сказал я и рассмеялся ему в лицо.

Разящий по-прежнему лежал на гравии. Я поднял ЕГО меч.

— Не только моложе, но и умнее, чем ты, — поиздевался я. — Не говоря уже о том, что и быстрее…

Он поднял Разящего: меч есть меч, от оружия не отворачиваются. Я позволил ему обхватить обмотанную кожаной лентой рукоять, замечая как меняется выражение его лица. Для меня потрясение уже прошло. Я давно смирился с потерей Разящего и знал, что он «мертв». Теперь он стал для меня только средством расстроить планы Сабры.

— Ну, начнем, — предложил я, — и пусть все аиды вырвутся на свободу.

Аббу и глазом не моргнул. Он молча пошел на меня с Разящим.

Он танцевал хорошо. Просто потрясающе. Я жадно втянул воздух и в последнюю секунду успел отклониться, отбивая его сталь моею. И это только начало, а в таком случае что могло бы случится в конце?

Гравий шипел и скрипел. Аббу вел меня на себя, точно на себя, дразня сверкающим клинком. Я поймал его удары, отвернул их, бросил сталь обратно на него. Его ловкость и быстрота были ненормальными.

Назад, думал я, вот уже почти…

Клинок с визгом ударялся о клинок. Поперечины сталкивались, цеплялись, и мы отрывали их друг от друга. Южане возбужденно кричали.

Почти, думал я, еще два шага…

Я позволил ему отогнать меня, потом парировал его атаку и начал свою.

— Все, Аббу, — сказал я.

Глаза Аббу сверкнули.

Я усмехнулся, засмеялся, кинул выразительный взгляд на шрам, зарастивший дыру на его горле, повернулся, встал в знакомую ему позу, и приподнял локти, давая ему то, чего он неосознанно ждал. Что он вспоминал так много раз и отчего просыпался по ночам в холодном поту. Неловкое движение. Удар, который чуть не оборвал его жизнь.

Путь он вспомнит все.

Пусть он приготовится.

Пусть он приготовится к защите, обдумает ответный удар…

И я сорвал все его планы, потому что атаковать он уже не мог.

Я намеренно разбил его меч.

И намеренно разбил клятвы.

Точно восемь шагов — мои ноги длиннее, чем у большинства Южан — и я был уже вне круга.

Я был под тентом Сабры, отмечая быстроту с которой она вскочила. Определяя, как далеко она успеет удрать. Слушая ее внезапно охрипший голос, когда она звала охрану и бежала от меня по подушкам и шелкам.

А потом я прижал Сабру к себе.

И вовсе не для того, чтобы поцеловать.

42

Я сбил тюрбан с ее головы, вцепился в густые черные волосы и грубо запрокинул ее голову, чтобы все увидели хрупкое горло. Люди застыли, а я положил пальцы на шею Сабры и слегка надавил запястьем.

Она издала задушенный крик и начала вырываться, пытаясь достать меня ногтями, и мне пришлось нажать посильнее.

— Тебе выбирать, — сообщил я ей.

Она снова задергалась, но, задохнувшись, безвольно опустила руки.

— Это уже лучше, — я осмотрел двор, замечая раскрытые рты, широко открытые глаза и напряженные позы. Аббу все еще стоял в круге, держа в одной руке обломок Разящего, вторая половина меча валялась у его ног. Немного повернув голову, я увидел Умира, застывшего через круг от меня, и рядом с ним женщину в белом, уже готовую двигаться. Я заметил — и почувствовал — нервозность наемников Сабры, раздумывающих, что же делать.