Виктор Кувшинов - 2_Лэя (Пирамиды астрала – 2)

– Слушай, этому Ренку лет пятнадцать будет?

– Да, – тихо ответила Лэя.

– Тогда он обязательно должен выезжать погулять или на охоту. Какой молодой парень будет сидеть целый день в доме? Давай, завтра последим целый день за замком – посмотрим, с каким эскортом он ездит на прогулки!

– Хорошо, – бесцветным голосом ответила Лэя.

Постояв и посмотрев на замок еще некоторое время, Женька не выдержал и, обернувшись к Лэе, спросил:

– Так нельзя, Лэя! Мы что-то делаем не так, – в ответ было молчание. Наконец Лэя с трудом подняла на него глаза и, коснувшись его груди рукой, спросила:

– Женя, посмотри на меня. Я так давно не видела твоих глаз!

Женька с ужасом понял, что он несколько дней избегает смотреть ей в глаза. Он почувствовал, что стыд буквально стал съедать его изнутри. Через силу он поднял взгляд и, заглянув в родные глаза, ужаснулся содеянному им. Лэя уже жалостливо просила, словно милостыню:

– Я не знаю, что со мной. Помоги мне. Посмотри мне в глаза – ты поймешь. Во мне что-то умерло… Ты говорил, что можешь чувствовать меня.

Женька неотрывно смотрел в эти потухшие зеленые колодцы, на дне которых лежал пепел сожженных им чувств. Такой мутный взгляд встречался ему у людей перед смертью, когда душа уже прощаясь с жизнью, не желала смотреть в мир сквозь окна глаз обреченного тела. Он действительно, почувствовал, что с ней, и от этого ему захотелось умереть. Это был ужасный урок – нельзя отворачиваться от любви. Она при этом имеет свойство умирать. Когда Лэя открылась ему, он попытался остановить ее душу, летящую к нему. Это было равносильно, как остановить взлетающую птицу или косулю в прыжке – они просто сломают себе крылья или ноги.

И вот перед ним несчастная девочка со сломанной душой и никто ему не сможет сейчас ответить, сможет ли он исправить свою страшную ошибку? Увидит ли он еще ее когда-нибудь той же искристо-жизнерадостной и сильной, какой он привык видеть всегда? Он, не отрываясь, смотрел в ее глаза и шептал:

– Мне нет прощения, принцесса. Я, кажется, убил сказку, которую принесла в мою жизнь твоя душа.

– Нет, не убил. Я сейчас чувствую твою душу. Только не отрывай глаз! Прошу тебя!

Женька, послушно, не отрываясь, смотрел в милые и несчастные глаза, и постепенно ему стало казаться, что пепел на их дне стал таять в медленно поднимавшейся теплой волне. Наконец переполнив колодцы отчаяния, чувства вылились наружу двумя ручейками слез. Лэя прошептала:

– Неужели ты не понимаешь, что мне не нужна физическая близость? Вернее, я переживу без нее, но без твоей души я не могу жить.

Женька взял ее лицо в руки и стал медленно целовать ее щеки и глаза, собирая капельки слез, и шепнул:

– Моя маленькая принцесса, знай, что моя душа теперь твоя навсегда и физическая близость здесь ни причем, – они еще долго стояли, обнявшись, и Женька гладил шелковые волосы своей принцессы, чувствуя, как тихонько восстанавливается то чувство единства, которое он так беспечно порвал несколько дней назад…

Ренк Эльфор, племянник императора по матери, урожденной Алькалар, был обычным парнем пятнадцати лет, немного испорченным услужливостью слуг и пониманием, что его родителей не жалуют при дворе. Будучи от природы сообразительным, он умел из случайно оброненных фраз взрослых строить картину мира и понимал, что его мать, заботливая, красивая женщина чем-то угнетена. Ренку казалось, она тяготилась от того, что из-за нее у его отца проблемы по службе. Хотя какие могут быть проблемы у князя, имеющего свои земли под самой столицей, Ренк не понимал. Да и по отцу это было не очень заметно – тот всегда оставался веселым и жизнерадостным. Мать часто проговаривалась о хорошей жизни в столице, постоянно что-то вспоминая из молодости. Ренку же жизнь в замке нравилась во всех отношениях – без излишней чопорности и глупого этикета. А главное, с возможностью ежедневных прогулок, вознаграждаемых иногда охотничьими трофеями.

Вот и сегодня они с учителем фехтования, как обычно после утренних занятий, оседлали своих скакунов и устремились прочь из замка. День обещал быть хорошим и Ренк твердо собирался провести на природе часа три. Ну, в крайнем случае, фехтованием они могут заняться и где-нибудь в лесу, чтобы не возвращаться из-за этого раньше времени в Эленгар. С этими мыслями он ехал немного впереди по лесной дороге. Внезапно он увидел тело какого-то сэйла, лежащее прямо у них на пути. Остановив коня, он замер, не зная, что делать. Ехавший сзади учитель, тоже заметил неожиданное препятствие. Быстро приняв решение, он сказал Ренку:

– Ваше Высочество, подержите моего коня! Если заметите, что-нибудь странное, скачите, что есть сил, в замок!

Спешившись, учитель осторожно подошел к телу, держа наготове вынутый из ножен меч, и слегка пнул лежащего сэйла. Было похоже, что перед ним труп. Тогда учитель наклонился, проверить, есть ли признаки жизни.

Ренк не понял, что произошло дальше. Наклонившийся учитель вдруг кулем свалился рядом с телом незнакомца, а тот, напротив, бодро вскочил. Начиная понимать, что происходит что-то плохое, Ренк в спешке стал поворачивать коня и вдруг замер, не завершив движения. Навстречу ему из леса выехала прекрасная юная дама в золотом атласном костюме наездницы, окантованном тонкими полосами черного меха горного питона. Удирать от девушки, гарцующей у него на пути, он считал ниже своего достоинства, но сзади был опасный тип, что-то сделавший в долю секунды с опытнейшим бойцом, считавшимся непобедимым в их гарнизоне. Пока он так раздумывал, замерев с наполовину вынутым мечом, его конь по инерции приближался к всаднице.

– Приветствую тебя, мой кузен, Ренк Эльфор, урожденный Алькалар! Меня зовут Леолэя Алькалар, кронпринцесса Эрианы, – Лэя лукаво склонила голову набок и ослепительно улыбнулась.

Женька, наблюдавший эту сцену из-за спины Ренка, в свою очередь, счастливо улыбался, видя Лэю снова воспрянувшей духом: "Бедный Ренк, каково же тебе наблюдать за такой ослепительной нимфой, выпорхнувшей из леса прямо у тебя на пути?" Он сам вчера чуть со стула не упал, когда Лэя вошла в комнату в этом костюме. В отличие от бальных нарядов, виденных на Лэе в астрале, в этом костюме для выездки она выглядела дикой амазонкой Сэйлара. А короткая юбка и золотые рейтузы с лампасами окончательно добивали психику любого мужчины, делая из него послушного дебила. Сейчас же эффектность усиливалась красивой позой на темной блестящей спине гарцующего скакуна. Как он был рад, что сердце Лэи сумело оттаять за каких-то два дня, и она снова была способна радовать его и Хлюпа почти прежней красотой и игривостью. Они больше не касались разборок в своих отношениях, как мужчина и женщина, осторожно обходя острые углы, и просто радуясь обществу друг друга.