Екатерина Лесина - Хроники ветров. Книга суда

А насчет библии шутил… конечно, шутил.

Рубеус.

Напиваться спиртом у Рубеуса не получалось, и он изобрел собственный рецепт. Спирт и шампанское, три к одному, не запивать, не закусывать, смешивать лучше всего в полторалитровом графине. Аккурат на пару часов забвения. К несчастью, алкоголь выветривался быстро, и постоянно приходилось смешивать новые и новые порции. А плевать, шампанского в Хельмсдорфе хватало, спирта тоже, вот чего не хватало — так это покоя.

Мика и Лют, Лют и Мика… иногда Дик… но чаще все-таки Мика. Уговаривает, требует, напоминает о каком-то долге, обязанностях… к Дьяволу обязанности, сами справятся. Они и раньше справились бы, ложь это все, что без него никак.

— Ты ведешь себя глупо. — Мика нервно расхаживает по комнате, взад-вперед, взад-вперед… каблуки стучат по паркету, и этот стук разрывает череп болью.

— Я еще понимаю день, ну два, ну три… но не месяц же! Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что ты уже месяц, как в запое?

Месяц? Странно, ему казалось, что меньше… хотя какая разница. Месяц, так месяц, главное, что графин снова полон, пузырьки шампанского поднимаются вверх, а резкий запах спирта щекочет ноздри.

— Ты даже не ешь! Я не понимаю, как ты вообще жив до сих пор.

Он тоже не понимает, ни как, ни зачем. Ради чего ему жить?

— О себе не думаешь, так хотя бы о нас подумай.

Не хочет он думать. Устал. Вкус у коктейля специфический… как бы выразился Карл? Горчит слегка? Ну горечь Рубеус потерпит, главное, что после определенной дозы наступает блаженное забвение.

— Дай сюда, — Мика пытается отобрать графин. Черта с два.

— Послушай, — она садится рядом, взгляд сочувствующий, только это ложь. Она постоянно врет, все вокруг постоянно врут, а он верит. Верил, поправил сам себя Рубеус, но больше верить не будет.

— Я должна уйти.

— Неужели?

— Ага, значит, дара речи ты не потерял, уже хорошо. Да, я ухожу, вероятно, навсегда.

— Куда?

— Вест-ирген, Западный Замок. Там новый Хранитель… я говорила тебе.

— Не помню.

— Ну конечно, странно, что ты собственное имя помнишь. Серж предложил мне место личной помощницы, я согласилась. Не держи на меня зла, я всего лишь хотела жить нормально. — Мика поднялась и, подобрав с пола пустую бутылку из-под шампанского, сказала. — Сегодня Карл должен быть. Он просил, чтобы ты не сильно напивался, вроде бы как разговор предстоит серьезный.

Она ушла, и вместе с ней исчез яркий свет и раздражающий стук каблуков. Вест-Ирген, новый Хранитель… наверное, это важно, но Рубеусу все равно. Графин полон на треть, а легкие пузырьки шампанского уже почти погасли. Плохо. Добавить, что ли? Но тогда надо вставать и идти за новой бутылкой, а лень. И Рубеус выпил так. Если повезет, то визит Карла он проспит.

Не повезло. Вице-диктатор появился как раз тогда, когда Рубеус смешивал новую порцию.

— Спирт и шампанское? Сам додумался? — Карл был свеж, бодр и весел.

Сукин сын.

— Я? — переспросил Карл, отбирая графин. Оказывается, Рубеус произнес это вслух, но стыдно не было. Было все равно, вот графина жаль, теперь придется искать другую тару.

— Возможно я — сукин сын. А ты — щенок, издыхающий от жалости к самому себе.

Карл отхлебнул напитка и вынес вердикт.

— В целом неплохо, но классические пропорции данного коктейля один к одному, и шоколадная стружка нужна, красиво получается. Правда, чрезмерное увлечение чревато сильнейшим похмельем, ну да ничего, переживешь. Поговорим?

— Уходи.

— Позже. Сначала поговорим, — не дожидаясь приглашения Карл уселся в кресло, а графин поставил рядом. — Знаешь, долгая жизнь имеет ряд недостатков, одним из которых является скука. Время идет, а по сути ничего и не меняется. Техника — это да, но люди… или не-люди. Те же отношения, те же проблемы, те же ошибки. Постепенно это начинает раздражать. Молчишь? Ну молчи, твое дело. Слушай, у тебя здесь кроме шампанского и спирта что-нибудь имеется? Коньяк, вино, виски…

— Там. Должно быть. — Рубеус попытался встать, чтобы показать, где находится бар, но пол под ногами неожиданно качнулся вправо, потом влево…

— Да, смотрю, дела обстоят еще хуже, чем я предполагал. Лежи, лежи, я сам.

Из имеющихся в баре напитков — хотя Рубеус уже и не помнил, что именно там имелось — Карл выбрал белое вино.

— Неплохо. Откуда? Хотя ладно, не отвечай, все равно вряд ли вспомнишь. Итак, вернемся к нашим баранам, точнее к одному барану, который уперся лбом в бетонную стену и даже не пытается поискать ворота.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, очень даже понимаю. Великая трагедия, достойная Шекспира, потерянная любовь, разрушенная жизнь? Что еще забыл? Ах да, никто вокруг не в состоянии оценить глубины твоего горя. Кажется все. А теперь, рефлексирующий ублюдок, послушай меня, — неожиданно Карл оказался близко, настолько близко, что резкий, хищный запах его перебил вонь спирта. Холодная рука сдавила горло, перекрывая доступ воздуха. — Какого лешего я должен решать за тебя твои проблемы? Я что, на няньку похож? На фею-крестную?

Рубеус хотел ответить, но из горла вырвался сдавленный хрип.

— Молчать и слушать. Все делают ошибки, это нормально. Но в большинстве случаев люди их исправляют, а не лежат, изнывая от жалости к себе. Да, Мику я подсунул с умыслом. Слишком ты был одержим поисками. Да и твой монашеский образ жизни, признаться, несколько смущал, не хотелось, чтобы тебе на почве долгого воздержания крышу снесло. Что? Злишься? Правильно, злость неплохо мозги прочищает, если, конечно, они еще остались.

Карл чуть ослабил хватку, позволяя вдохнуть, а потом снова сжал руку.

— Будешь дергаться, горло вырву, — спокойно сказал он. — На этом мое вмешательство закончилось, все, что происходило дальше, на твоей совести. Я не стал возражать, когда ты решил забрать Конни сюда. Я наивно полагал, что тебе хватит ума сначала убрать Мику, но оказалось, что ты у нас чересчур благороден… Ну твое благородство тебе же боком и вылезло. Идем дальше. Кроме благородства у нас, как оказалось, и самолюбие имеется, которое очнулось, когда должность Хранителя у тебя отобрали. Обидно, правда? И куда делась все любовь? В высокие мотивы, побудившие тебя бросить вызов? А потом, когда я от греха подальше убрал Конни отсюда, ты снова решил, что жить без нее не можешь. Но при этом продолжал держать возле себе Мику. Несколько странно для влюбленного, а? Нет, я еще могу понять, что ты затащил Коннован в постель, но вот то, что ты творишь сейчас, выше моего разумения. — Карл разжал руку и брезгливо вытер ладонь платком. — Мне противно смотреть на тебя.