Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов

Сам Чернобор стоял в страшной и мерзкой на вид красноносой харе с огромными бычьими рогами: один глаз широко открыт, другой ехидно прищурен. Из-под хари на грудь падала могучая чёрная борода. Костена вырядилась медведицей, Скирмунт — чёрным козлом, Невея — волчицей.

   — Неучёные, однако, у вас царь с царицей. И наставить некому, хоть и учился ваш великий волхв, где надо и не надо, — прогудел высокомерный голос верховного жреца из-под рогатой скураты. — Кто же это тёмным богам белую овцу приносит?

   — Так у тебя и Велес — тёмный бог? Как не понять: для тех дел, что твоя братия любит, не всякая ночь годится, а только тёмная, без месяца, — насмешливо сказал Ардагаст.

   — Чтобы удобнее было молоко красть или в поле заломом делать, пшеницу портить, — добавила Ларишка, за эти месяцы хорошо изучившая повадки венедских колдуний.

   — А что это за нож у тебя, царица-жрица недоученная? — продолжал невозмутимо Чернобор. — Велесу молятся не о конях, больше о быках. Он и ездит по небу быками белыми, златорогими. Верхом другие боги носятся — Перун, Даждьбог, Ярила.

   — Зато Солнце ездит конями златогривыми, а оно и есть жена Велеса-Месяца, — возразил Вышата. — Да не забыл ли ты, верховный жрец, какой завтра праздник? Два светлых бога, два небесных всадника — Даждьбог и Перун — одолеют Чернобога и выведут Морану на белый свет. А ножу тому шестнадцать веков, и выкован он в сварожьей кузнице на страх всей нечисти.

   — Спешишь, Вышата, ой спешишь, — качнула рогами ехидная красноносая харя. — Праздник только с утра, а до того ещё половина ночи. Не торопись Масленицу провожать, как бы самого раньше не проводили, и не одного.

   — С зимою вместе нечисть провожают, а не добрых людей, — тряхнул золотистыми волосами Ардагаст и обернулся к дружине: — Не пора ли, братия-дружина, проводить тех, кто нечистью рядится не для смеха, а для страха чернобожьего?

   — Гляди, Чернобор, весна уже на дворе. Пригреет солнце, и растает твоя ледяная крепость, — сказал Вышата.

   — Моя крепость — в душах людей, — ответила рогатая личина и зловеще возгласила, подняв двоерогий посох: — Золотые врата открыты. Кто войдёт — голову потеряет, если богам не угодит. Хотите войти, войско? Дайте жертву и двух первых среди вас!

Две верхушки посоха, хитро закрученные, извивались, подобно двум растревоженным змеям.

Ардагаст с Ларишкой первыми миновали насыпь. Навстречу им, решительно раздвинув ряженых, вышла Лютица с хлебом-солью, в маске львицы. Следом, в такой же личине, с миской блинов, появилась Мирослава. Жрица с поклоном вручила хлеб-соль царю, а её ученица принялась оделять блинами русальцев. Вышата достал гусли, ударил по струнам, запел весело:

Как на Масленой неделеВ потолок блины летели!

Дружина подхватила:

Ой, блины мои, блины,Блины масленые!

   — Чтоб вас теми блинами поминали, да не теперь, а на Ярилу, со всеми заложными! — злобно проворчала Костена из-под медвежьей хари.

Чёрные волхвы расступились, пропуская царя с царицей, но следом сомкнулись, выставив мечи и колдовские жезлы. Русальцы возмущённо зашумели, схватились за оружие, но Чернобор громко сказал:

   — С дружиной и волхвами идти в святилище уговора не было.

   — Что, в рай не терпится? Все там будете, воины Солнца, если вы и впрямь такие праведные. На земле без вас спокойнее будет, — зловеще произнесла медвежья личина.

   — Разве мало одного барана да овцы в жертву? — подхватила волчья личина — Невея. — Про тех, кто сам смерти ищет, говорят: «Чёрту баран».

Ардагаст обернулся к дружине:

   — Оставайтесь здесь. Сторожите священный городок снаружи. Чтобы никакая нечистая сила требе[32] не помешала.

Чернобор был доволен: в его сеть следом за царём и царицей росов залетели и лучшие их воины. А Роксаг глядел на Ардагаста и в душе восхищался его отвагой и рассудительностью. Не побоялся идти в твердыню чёрных волхвов навстречу неведомой участи — и при этом избежал стычки у ворот, после которой Чернобор наверняка объявил бы, что безбожный Ардагаст вероломно напал на святыню. Тем более нужно избавиться от такого соперника, даже руками лесных колдунов.

Царь с царицей вошли в Велесов сарай. Следом зашли Чернобор с семейством и Лютица с ученицей, и Золотые ворота закрылись. Роксаг со своими дружинниками, предчувствуя схватку, остался снаружи: не дело мужу пировать, пока другие за стеной будут биться с лучшими воинами росов.

Пламя очагов освещало длинный дом. Обильно накрытые столы и люди за ними были видны хорошо, но стены тонули в полумраке, из которого выступали висевшие на них шкуры и головы зверей, скифские и сарматские доспехи, вышитые полотенца. Сидевшие в «раю» поднялись, дружно приветствуя Солнце-Царя. Сидевшие в «пекле» настороженно молчали. Лишь немногие, успевшие приложиться к чарке, вслух ругали «окаянного и безбожного».

Ардагаст подошёл к очагу, достал из сумы Колаксаеву чашу, наполнил её вином и возгласил:

   — Даждьбог и Морана, вы, что ныне возвращаетесь в земной мир на радость людям! Молю вас за всю землю северскую: да будет в ней справедливость, мир и обилие! Да избегнет она войны, чумы, недорода, лживых волхвов и правителей-грабителей!

Золотая струя полилась в пламя, и оно вспыхнуло ещё ярче. Ардагаст заговорил громко, взволнованно:

   — Мужи северянские! Был бы я таким, как обо мне злые люди говорят, то прошёл бы огнём и мечом по всей Севере, разграбил бы её и хвалился на юге: разорил-де Чёрную землю проклятую, где люди бесам молятся и сами как бесы, ни чести, ни верности не знают. Только нигде ещё, от ваших дебрей и до Индии богатой, не находил я племени, недостойного зваться людьми! И вы сами люди, а не бесы. Так почто же терпите над собой тех, кому в пекле место? Думаете, они сейчас надели хари звериные да бесовские? Нет, они их сняли, чтобы показать, каковы внутри! Слабы вы, мужи северянские, если до сих пор их в болото не послали, к богам их... А я силён! — Он гордо вскинул голову. — А значит, моя доля — идти на бой за вас, слабых. Не знаю, кто сейчас выйдет на меня из пещеры под этой горой. Но прежде, чем он сюда войдёт, от вас поклонения требовать, придётся ему одолеть меня, Ардагаста, Зореславова сына, из рода лютичей!

Зореславич с силой толкнул створку внутренних ворот и вышел вместе с Ларишкой. Чёрные волхвы закрыли на засов и внешние, и внутренние ворота и зашептали заклятия. Чернобор вышел на середину дома и заговорил небрежно, насмешливо: