Гай Кей - Изабель

Она улыбнулась ему, лунный свет осветил ее улыбку. Нед видел, что мать наблюдает, как тетя Ким обняла мужа и подняла лицо для поцелуя.

— Прости, дорогой, — сказала она. — Но я права, и ты это знаешь.

У Дейва все же был такой вид, словно ему хочется поспорить.

Нед обошел шлагбаум вместе с матерью и Кимберли и двинулся но тропинке вслед за лучом карманного фонарика. Луна стояла впереди. Облака быстро плыли, то скрывая, то открывая ее и звезды. Никто не разговаривал. Он вдруг осознал, что две сестры впервые вместе с тех пор, как его мать была девочкой.

Почему-то это заставило его пожалеть, что он сейчас здесь. Потом он кое-что понял: ему необязательно было ехать сюда. От него ничего не зависело после того, как он проснулся и осознал, что Кадел зовет. Тетя Ким могла найти этого человека так же легко, как он сам.

Он здесь в качестве буфера, решил Нед. Чтобы позволить им быть вместе. Или, может быть, чтобы светить фонариком.

Нед поддел ногой камешек на тропинке, услышал, как он откатился в сторону. Тетя, справа от него, тихо произнесла:

— Обычно нехорошо говорить о детях в их присутствии, но у меня раньше не было случая сказать тебе, что мне очень нравится мой племянник.

Мать, идущая слева от Неда, не ответила. Нед пнул ногой еще один камешек. Здесь было тихо и холодно. Он все время ждал, когда увидит впереди башню, круглую, без крыши.

Меган сказала:

— У тебя нет детей. Это сознательный выбор?

В ночи появилось нечто сложное.

— Не совсем, — наконец ответила тетя. — Результат другого выбора, давнего. Мне бы хотелось иметь детей. И Дейву тоже. Научил бы их играть в баскетбол, и так далее.

Она говорила короткими фразами. Это не ее обычный тон, подумал Нед. Как будто она контролирует свой голос.

Наступившая тишина действовала ему на нервы. Он прочистил горло.

— Да, как забросить мяч в сетку, и тому подобное.

— Вот именно, — согласилась тетя Ким.

Ее голос звучал еле слышно.

— Приемный ребенок исключался? — спросила мать Неда.

Еще десять шагов. Нед водил лучом фонарика впереди. Ему очень хотелось сейчас оказаться в другом месте. Тетя вздохнула:

— Ох, Мег. Все это было так давно. Мне бы показалось, что я увиливаю от чего-то, пытаюсь что-то обойти.

— Что? Ты думала, что заслужила бездетность? — Голос матери звучал резко.

— Я заслужила кое-что за принятое мной решение. Вот в чем дело.

— И ты это знаешь, Ким? Ты знаешь, что именно, поэтому ты не могла?

— Ох, милая. Мег. Да, я это знаю.

Мать выругалась в темноте. И не стала извиняться. Нед держал язык за зубами.

Он услышал справа фырканье, шуршание. Быстро повел лучом фонарика в ту сторону, но там возле тропинки росли кусты, и он ничего не увидел.

Он снова посмотрел вперед, и там в конце тропинки стояла башня, и луна стояла позади нее, а за ней было пустое пространство, где земля круто уходила вниз.

Мать Неда остановилась, глядя на эти развалины без крыши, на их призрачное одиночество. Они с тетей Ким уже побывали здесь раньше; мать еще не была.

— Я могла бы процитировать Браунинга, — услышал он слова матери.

— Я тоже об этом подумала, Мег, в первый раз, — прошептала тетя.

— А я нет, — сказал Нед. — Главным образом потому, что не имею никакого понятия, о чем вы говорите.

Они обе улыбнулись, переглянулись.

— Когда-нибудь поймешь, — сказала его мать. — Это неважно. Пошли.

Она позвала Кадела по имени, громко, и пошла прямо к ограде вокруг башни.

Нед гадал, что делать, если его здесь нет, но тут темнота в дальнем конце зашевелилась и превратилась в очертания фигуры. Кельт подошел к ним с другой стороны временной ограды.

— Почему здесь? — спросила Меган.

Это послужило вместо приветствия.

Кадел пожал плечами. Он придерживал левую руку правой.

— Я думал здесь отдохнуть. Это место я знаю. Потом понял, что если спуститься в город в таком виде, это может создать проблемы.

Нед посветил фонариком на его плечо и вздрогнул. Повязка разорвалась. Рубашка промокла от крови. На руке, держащейся за плечо, тоже была кровь.

Его мать ничего не сказала.

— Нед, поднеси фонарь ближе. Тебе придется мне посветить. — Голос тети Ким звучал сердито. — Ты, сядь на этот камень. Если я еще раз это сделаю, ты дашь слово не летать?

Великан посмотрел на нее сверху вниз. Нед увидел, как он улыбнулся. Он понял, каким будет ответ, еще до того, как тот заговорил.

— Нет, — ответил Кадел. — Это я не могу обещать.

— Значит, мы сделаем это сейчас, а потом опять?

Нед перешагнул через низкую ограду и сел, как ему велели, на камень. Нед вспомнил волков на этом месте, в прошлый раз. Кельт тихо произнес:

— Я от вас ничего не жду. И благодарен, что вы пришли. — Он посмотрел на них троих. — Только мальчик? Где же воин? — В его голосе звучала насмешка.

— Дейв? Ждет в машине.

Кадел громко рассмеялся.

— Вы боялись за его жизнь. Это мудро с вашей стороны.

Тетя Ким как раз протянула руку к его рубашке. Она остановилась.

— Хочешь правду? Я боялась, что ему придется тебя убить, даже если он будет стараться не убивать. И насколько я понимаю, мы бы потеряли Мелани, если бы это случилось. Следующий комментарий?

Она выражается точно, как мама, подумал Нед. Очень точно.

Человек, сидящий на валуне, уставился на Ким, словно его глаза могли проникнуть в ее мысли сквозь темноту. Нед светил лучом фонарика на его плечо; он обнаружил, что стал дышать чаще.

— Ты действительно в это веришь? В то, что сказала?

— Верю.

Кажется, кельта это опять позабавило.

— Ты еще не понимаешь, с чем имеешь дело, не так ли?

— Думаю, понимаю. Я думаю, мы все уже это поняли. Я думаю, ты проиграешь.

Она взяла ножницы из руки сестры и начала разрезать рубашку. На этот раз рубашку Дейва. Рубашку Кадела разрезали на вилле в прошлый раз.

Его низкий голос звучал спокойно:

— Не каждый человек, сражавшийся у Ватерлоо, или Кресси, или Пурьера, был воином. Пребывание на поле боя само по себе ничего не значит.

— Правильно. Ты начинаешь меньше походить на глупца, — сказала Кимберли. Она работала руками, пока говорила. — Я даже знала людей — трех или четырех, — которые, несомненно, могли превзойти моего мужа, но я не убеждена, что ты в их числе, особенно с раной в плече.

— Твои слова вызывают у меня желание испытать его, ради удовольствия от боя.

— Я знаю. Поэтому он остался у машины. Речь идет о Мелани.

— Мелани больше нет, — возразил Кадел. — Вы должны с этим смириться. Речь идет об Изабель. Всегда об Изабель.