Вера Школьникова - Дети порубежья

— Проклятье Эратоса?

— А, ты все равно узнаешь. Мой последний ученик, самый лучший, самый яркий, не сравнить с тобой, разумеется, но какие надежды я возлагал на него, неблагодарного мальчишку! Двадцать лет назад его избрали для перерождения, но вместо того, чтобы передать силу ученику, он вложил ее в проклятье. Безумец проклял орден Дейкар!

— Но почему? — Мэлин пока еще не совсем понимал, как можно добровольно взойти на костер, но он ведь и не был магистром. А если уже согласился с правилами, то следуй им до конца. Незнакомый ему Эратос принял устав Дейкар, когда стал магистром, почему же он отринул свой орден?

— Он был слишком молод, для одного из нас, разумеется. Не был готов к перерождению. Страх помутил его разум. Слишком молод и нетерпелив, — грустно повторил Ир.

Не объяснять же Мэлину, что на костер отправляются как раз молодые. Умирая, магистр передает ученику силу, но не умение этой силой пользоваться. Не говоря уже о врожденном даре к магии. Пройдут века, прежде чем ученик сравняется с учителем. А если перерождается старый маг — то тысячелетия. Много лет назад гибель старейших при попытке уничтожить Ареда в его солнечной ловушке, слишком ослабила орден, и с тех пор совет магистров неизменно выбирал молодых и слабых.

Но Эратос остался бы жить, если бы… да что там, перед собой можно не лукавить — если бы не попытался отправить на костер бывшего учителя. Ах, Эратос, Эратос! Эта рана до сих пор болела в сердце Ира. Не было другого выхода, но как же жаль…

Мэлин, нахмурившись, непонимающе посмотрел на Ира:

— Но если он ваш ученик, то почему вы живы? Как он стал магистром? — Юноша заинтересовался. Ведь если существует иной способ стать магистром, то зачем они продолжают жечь своих собратьев?

— В предыдущее перерождение Эратос уговорил избранного магистра передать силу ему вместо своего ученика.

Мэлин скрыл разочарование — все-таки через огонь, другого пути нет. Ну что ж, у него еще много времени, чтобы решить. Он обещал стать магом Дейкар, но не обязательно магистром. Юноша не хотел даже и думать, что когда-нибудь, пускай и сотни лет спустя, его наставник взойдет на костер. Мэлин успел привязаться к Иру — магистр спас его от дознавателей, вытащил из омута беспамятства, заставил жить заново. А пустота, оставшаяся после смерти брата, требовала наполнения. И, хотя никто не мог заменить Мэлину Ллина, Ир стал для юноши самым близким человеком — других у него попросту не было.

— Так что за проклятье? — Вернулся он к началу разговора.

— "Когда король вернется, настанет конец ордена Дейкар!"

— Когда король вернется? Так это же значит — никогда. Поговорка такая есть: "когда король вернется", все равно что: "когда южное море замерзнет".

Ир грустно усмехнулся:

— Если король вернется, мы узнаем, кто был прав. Но после всех наших потерь ты — счастливая находка, Мэлин. Орден воспрянет благодаря тебе.

Мэлин тяжело вздохнул — он был бы рад оправдать надежды наставника, но не знал, как. Ир хотел, чтобы Мэлин обучил его пользоваться своей силой. Если у них получится, то можно будет распространить новое знание среди остальных магистров, а затем учеников и послушников. Орден перестанет зависеть от наследия Канверна, они расширят ряды, восстановят былую мощь.

Мэлин искренне хотел помочь, но ничего не получалось. Он не мог объяснить, как пользуется своей магией, для него это было столь же естественно, как дышать. Теперь юноша и сам не понимал, как мог не замечать свою силу раньше, стоять посредине потока и не ничего не видеть. Сейчас он пользовался магией по желанию, но по-прежнему не знал, как передать это умение другому. Если для Ира учить его магии было все равно, что учить птицу летать, то для Мэлина исполнить желание магистра оказалось так же невозможно, как научить рыбу дышать. Рыбы предназначены для жизни в воде.

Ир не торопил его, но и не отказывался от своих планов. Времени было предостаточно, они пробовали один способ за другим, терпели неудачу за неудачей и продолжали пытаться. Пока, однажды вечером, в покои к Иру не вбежал один из магистров Клинка. Они о чем-то говорили наедине, потом воин ушел, и магистр остался один. Он долго ходил по комнате, Мэлин, сидевший с книгой в гостиной, слышал его шаги, но не посмел постучать. Потом, уже под утро, Ир распахнул дверь и подозвал ученика:

— Боюсь, что у нас больше нет времени, Мэлин.

— Что случилось?

— Война, — коротко ответил Ир. — Собирайся, ты отправишься со мной. Все объясню по дороге.

— Но куда мы едем?

— В Филест.

— Война с эльфами? — уточнил юноша.

— Нет, за них.

Орден Дейкар не воевал уже тысячи лет. Их войско из послушников оставалось данью традиции, с тех времен, когда магические ордена, изгнав из мира богов, погрязли в междоусобицах. Дом Клинка по-прежнему выбирал ловких и выносливых мальчишек, обучал их давно забытым боевым искусствам, использованию боевых талисманов, но опробовать свои навыки в бою им так и не приходилось. До сегодняшнего дня.

Сто воинов-послушников, три магистра клинка, магистр Ир, два десятка учеников, Мэлин провел в ордене достаточно времени, чтобы представлять себе разрушительную силу их маленького войска. Достаточно, чтобы сокрушить любую державу, с кем же им предстоит сразиться? Ир угрюмо молчал, погрузившись в невеселые мысли, и юноша решил пока не беспокоить наставника. Когда сочтет нужным, сам расскажет. Отряд выдвинулся в сторону Филеста.

Остановились на границе леса, их уже ждали — несколько конных эльфов, Мэлин впервые видел их так близко. Ир, после недолго спора с магистром Клинка, командующим отрядом, позвал Мэлина:

— В Филест мы пойдем вдвоем. Я не знаю, что у них на уме, а на тебя их сила не действует.

Юноша недоуменно посмотрел на учителя, и тот неохотно пояснил:

— Эльфийская магия и магия Дейкар несовместимы. Их мерзкие деревья словно высасывают из нас силу, эльфы, в свою очередь, не выносят огненную магию. Впрочем, я никогда не интересовался, какими они видят нас, достаточно того, что после каждого визита в их проклятый лес у меня полгода болит голова.

Мэлин проглотил готовый сорваться с языка вопрос: если сила Дейкар — дар Семерых, а эльфы — любимые дети Творца, то как же так получается, что они не переносят друг друга? Наверняка должно быть какое-нибудь объяснение, но сейчас не время выяснять. Он ведь до сих пор не знает, что происходит.

Белокаменный Филест поразил юношу своей безжизненностью. При всем старании он не мог представить себе, что по этим пустынным улицам когда-то гуляли горожане, во дворах играли дети, на площади возле фонтана шумел городской рынок.