Владимир Крышталев - Возвращение чудес

Я вспомнил. Пустынные улицы с великолепными зданиями, парня, у которого за время его учебы отобрали дом. Общее впечатление перестройки на «цивилизованный» лад (то есть принятие всего, что дает галактическое содружество). Вполне современные одежды, отрешенные взгляды. Те люди уже полностью отказались от своей культуры, но еще не включились в пространство содружества. Оставленные сами по себе, они просто вымрут.

— Наверное, — признал я, — ты права. Мне трудно судить: я в таких вещах новичок. Но чем плохо просто включить эту культуру в содружество? Тогда никого не нужно будет оставлять. Фрида включится в галактические отношения, а там уж всё пойдет своим путем.

— Слишком далеко.

Моя собеседница сходила к столу, наполнила бокалы. Я снова пригубил вино. В теле уже чувствовалось легкое опьянение — вероятно, от жары. Выпили мы не так уж и много.

Тем временем Марго говорила дальше:

— Слишком далеко, Алексей. Содружество почти ничего не делает совершенно бескорыстно. В сущности, правильный подход. Бескорыстие и бесполезность — часто одно и то же. Включение Фриды в цивилизованное пространство никогда не окупится. Ни экономически, ни политически. И потому правительство отклонит нужное нам решение. Фриде — по крайней мере, в ближайшие сто лет — стоит полагаться лишь на собственные силы.

— Ну хорошо, — принял я довод. — Вариант с содружеством отпадает. И что теперь? Вы надеетесь, что еще несколько «богов» — и всё наладится?

— Нет, — ответила Марго, глядя мне прямо в глаза. — Мы — не только я, но мы все — надеемся на тебя.

Она быстро, маленькими глотками, допила вино. Вернулась, поставила бокал на деревянную столешницу, сама присела на краешек. Стол тихо крякнул.

— Может, мне не следовало этого говорить, — ее голос прозвучал непривычно глухо. — Клод считал, что тебя опасно толкать на активные действия. Поэтому не воспринимай, пожалуйста, мои слова так, словно нужно что-то срочно делать. Ответственность за судьбу Фриды не лежит на тебе — да и ни на ком из нас. Мы лишь пытаемся помочь, Алексей, а наша активность может только навредить. Уж с этим мы сталкивались много раз.

Да, подумал я. За восемьсот лет можно успеть столкнуться с чем угодно. От нарушения всех физических законов в галактике Андромеде до каменного столба.

А вот возведение меня во главу угла никуда не годится.

— Ты не шутишь? — спросил я, рассматривая лицо собеседницы. Сейчас оно вновь казалось уставшим.

— Нет. То, что сделал ты, не сможет повторить никто из нас. Раздвоение — это было немыслимо. Как, почему, зачем — мы только ставим вопросы. А потом… наверное, Клод не рассказывал тебе и этого?

Я насторожился:

— Чего?

— Тогда, на Менигуэне… Тебя действительно убили. Мы не знаем, кто это сделал. Скорее всего, совпадение. Тебя приняли за кого-то другого.

— Как? — я помотал головой, пытаясь справиться с новой мыслью. — Что значит убили?

Марго пожала плечами:

— Игла в шее была настоящей. С мгновенным ядом. Кто-то из прохожих увидел, как ты падаешь, и вызвал скорую помощь, но мы подоспели раньше. Клод перенес тебя на яхту Наташи, там очень хороший медицинский комплекс. Однако мы опоздали. Вряд ли хоть какая-нибудь клиника в мире могла вернуть тебя к жизни.

Издав невнятный звук, я стал рассматривать свои руки. Затем спросил:

— И что же произошло? Я вроде бы не совсем мертвый.

Спрыгнув на пол, Марго взяла мой бокал и налила еще вина.

— Твое тело пролежало пятнадцать часов. Все приборы фиксировали полное отсутствие активности. Не летаргический сон, а именно смерть. Окоченение, начало разложения клеток. Мы были бессильны. Мы ведь уже совсем собрались хоронить тебя, Алексей.

Она неожиданно быстро обняла меня, ткнувшись лицом в плечо. Я ласково провел рукой по рыжим волосам.

— Клод, — продолжила Марго так же тихо, — даже предположил, будто таким образом наша вселенная отреагировала на необычное, постаравшись вернуться в прежнее состояние. А потом… потом ты стал оживать.

Я поежился:

— Жутковатая история. Напоминает сказки о вампирах или какой-нибудь нежити. Узнавать такие вещи о себе — не для слабонервных.

— Прости, — выговорила моя собеседница, глядя куда-то в пол.

— Совсем не за что, — откликнулся я. — Спасибо тебе, Марго. Я действительно не люблю, когда все вокруг начинают скрытничать. Спасибо.

Сообщение слегка ошарашило, но одновременно и развеселило меня. А еще я понял, для чего Марго мне это рассказала.

Она искренне хотела, чтобы я перестал комплексовать по поводу различий в возрасте. И в способностях.

— Спасибо, — повторил я в третий раз. — А насчет брачных союзов я догадался давно. Еще на «Аркадии». Вы живете одной большой семьей, верно? И в полном соответствии с христианскими принципами любите друг друга.

Марго кивнула. Я осушил очередной бокал и признался:

— Это… в самом деле, трудно принять. Не то, чтобы я совсем против… я… просто не знаю.

— Алексей, — нежно сказала моя собеседница, — не нужно торопиться. У нас много времени.

— Да уж, наверное, — хмыкнул я. — Прости, если я что-то говорю или делаю неправильно. На самом деле мне хочется тебя обнять. И как тогда, на Менигуэне, я… не смею. Боюсь, что ли?

Прикоснувшись к моему плечу, Марго опять шепнула:

— Не нужно торопиться.

И улыбнулась.

В этот миг с моей души словно убрали тяжеленный камень. Мир посветлел, и дышать стало гораздо легче.

— Послушай, — сказал я, переключаясь на другую тему. — Ты здесь занимаешь, судя по всему, немаленькое положение. Сможешь как-нибудь повлиять на императора?

Излагая ей свой план, я уже знал, что всё получится. Марго слушала внимательно, кое о чем спрашивала, но в ее вопросах сквозила уверенность. Я попал в точку: именно она была тем ключиком, который отпирал дверь перед стратегическим договором между Милной и Адриаполем.

Мы расстались сразу после обсуждения — легко, словно давние друзья. Я почему-то не мог задержаться, а Марго это понимала. Не нужно торопиться. Так или иначе, но преграды между нами исчезли. Я любил рыжеволосую женщину, однако с этой любовью мне еще только предстояло разобраться.

Вспомнились слова Эвелин: «Я тебя люблю, и Марго тоже любит тебя. И так будет, где бы ты ни был». Наверное, в подобном подходе тоже что-то есть. Наверное…

На следующий день у нас снова была аудиенция. Император соизволил принять наше предложение.

И еще перед обедом мы погрузились на тот же корабль, что доставил нас в Адриаполь. Тот словно нарочно дожидался своих пассажиров: едва мы поднялись на борт, матросы стали разворачивать паруса. Мы отправлялись домой.