Светлана Дмитриева - Рассадник добра

— Ну что может быть нужно девушке в моем возрасте? — Машка неопределенно пожала плечами.

— Вот и я думаю: что? — Айшма уставилась на нее, как бык на тореадора, — с недоумением и раздражением.

— Конфеты, украшения, цветы, книги, — начала перечислять Машка. — В конце концов, я хочу послушать музыку. Имею я право в свой свободный день сходить на хороший концерт? Это же мои деньги, я их заработала и могу потратить на что захочу!

Айшма задумалась и нерешительно кивнула. Логика Машки была неоспорима. Звякнул на поясе экономки магический кошель, повинуясь желанию владелицы, и с тяжким вздохом Айшма извлекла из него пару красивых монеток с изображением бегущей лошади. На лице экономки нарисовалась такая трагедия, что Машка не решилась спросить ее о сумме выданных денег. Когда монетки перекочевали к своей новой законной владелице, Машка благодарно улыбнулась и выскользнула из зала, пока Айшма не передумала насчет выходного.

Никаких цифр на монетах не оказалось, и это немного смутило Машку. Пришлось отправиться на кухню и найти Тиоку. Великая честь драить котлы сегодня досталась ей.

— Мне тут Айшма денежку выдала, — сказала Машка, посочувствовав предварительно уже успевшей изрядно вымотаться коллеге. — Я раньше таких никогда не видела.

— Что, много? — ухмыльнувшись, спросила Тиока.

— В том-то и дело, что я не знаю. На них какие-то лошади выгравированы, — пожаловалась Машка. — Я раньше только с цветами металлические деньги видела.

«Хорошо, хоть о том, как рубль выглядит, догадалась вспомнить!» — довольно подумала она. С ее точки зрения, на всех нормальных деньгах должно быть написано, какую ценность они собой представляют. Хотя бы некоторую умозрительную ценность — вроде того же рубля.

— Так ты, наверное, в ельфийском регионе жила! — Тиока всплеснула руками. — Там королевские резы не в ходу, да и разменные монеты в ваших краях не очень-то привечают.

Москва на эльфийский регион смахивала мало, но Машка сочла за лучшее приятельнице не противоречить.

— Тебе выдали несколько лошиков, я правильно понимаю? — уточнила Тиока.

— Два, — подтвердила Машка.

— Ну что ж, на два лошика ты можешь купить платье или поесть в городе и заодно сходить на представление Цемеса, — объяснила девушка, споласкивая руки в ледяной воде, струящейся в стенной нише.

Вода вытекала прямо из камня и в камне же пропадала: водопровод в поместье Вилигарка, безусловно, существовал, но некромант, видимо, не был чужд самолюбования. В доме все дышало магией — даже такие примитивные вещи, как водопровод и канализация.

— А Цемес — это что? — поинтересовалась Машка.

— Цемес — это наше всё! — торжественно сказала Тиока.

Лицо ее приобрело благоговейное выражение, словно у тинейджера, рассказывающего не слишком продвинутым предкам о любимой рок-группе. Машке не хотелось выглядеть нелепой провинциалкой, но любопытство пересилило неловкость.

— А он поет или играет? — осторожно спросила она.

— Он маг-выдумщик! Самый лучший, самый талантливый маг-выдумщик в Астолле. По-моему, это все знают! — возмущенно сказала Тиока.

— Теперь — все, — утешила ее Машка. — Ладно, схожу на вашего Цимеса.

— Цемеса! — поправила ее Тиока, покраснев. — И не вздумай перевирать его имя в его присутствии. Как все талантливые люди, он очень обидчив.

С великим огорчением Машке пришлось признать, что у нее-то самой таланта нет совсем. Если, конечно, Тиока права насчет обидчивости. Надо что-то срочно менять!

Выбираться в город одной ей ужасно не хотелось, но Тиока была занята на кухне, компания Айшмы Машку совершенно не прельщала, а эльфы вообще такие странные существа, которые вечно навязываются, когда тебе это совсем не нужно, и пропадают, когда тебе срочно приспичит с ними пообщаться. Ни возле цветущих деревьев, ни на грядках с флауксами, похожими на воткнутые в землю розовые веники, ни даже за домом на пустыре их не было. Суетились на фуфельной плантации деловитые огородники, лишенные мудрого руководства. Машка сильно подозревала, что ее Высокие светлые приятели просто дрыхнут, предварительно замаскировавшись, как умеют только эти дети природы, но найти их самостоятельно она не рассчитывала. Если уж эльф спрятался, его никто не обнаружит, кроме соотечественника.

В Астолле, шумной, странной и с разветвленной системой канализации, она чувствовала себя немного неуютно. Конечно, город был похож на Москву, но именно это и грозило большинством ошибок и неприятностей. Живой замок Вилигарка, непривычный настолько, что Машка почти постоянно находилась в напряжении, все же был намного безопаснее, чем город, где Машка не знала почти ничего. Он дарил обманчивое ощущение обыденности: работали магазины, по улицам ходили горожане, маленькие домики с палисадниками выглядели уютно и неопасно. И это ощущение заставляло Машку расслабляться и забывать о том, что далеко не все правила игры известны ей.

Но все когда-то бывает в первый раз. В сопровождении Мая она уже выбиралась в город. Настало время научиться ходить по нему в одиночестве. Неужели она даже с этим не справится? Чувство легкости и лихости захватило ее. Разве не нашла она в городе работу в первый же день? Разве пропала она на многолюдной ярмарке? А вонючую жижу, вылитую на нее из окна, нельзя считать серьезной неприятностью. Машка решительно сжала монетки в кулаке и двинулась осуществлять свое право на отдых. Отвратник у ворот поднял голову и проводил ее мрачным и сонным взглядом.

Яркая вывеска, изображающая широко раскрытый накрашенный рот, из которого вылетали мыльные пузыри, нашлась быстро. Фарад, блаженно щурившийся от солнечного света возле своего «Лысого мага», с удовольствием объяснил ей дорогу.

— Искусство — это хорошо, — заметил он таким тоном, словно по секрету открывал смысл жизни. — Девушке непременно нужно интересоваться искусством. Ты легко найдешь дом Цемеса — он живет в Зеленых Рукавах, в розовой их части. Это недалеко.

Машка плохо представляла, как может выглядеть розовая часть зеленых рукавов, однако кивнула легкомысленно и отправилась на поиски. Представительство знаменитого иллюзиониста Иру Цемеса действительно оказалось совсем близко. Достаточно было миновать пару домов после забегаловки Фарада и свернуть направо, где взгляду открывался ухоженный бульвар, все деревья которого для красоты затянуты были гирляндами декоративного светящегося мха. Похоже, украшение это приходилось родственником обычному осветительному растению, распространенному в Астолле повсеместно, но этот вид смотрелся куда менее дико и гораздо эффектнее. Аккуратные плети натянуты были между ветвями соседних деревьев, а более мелкие, похожие на веревки ответвления оплетали каждое дерево. Мох испускал слабый розоватый свет, отчего бульвар походил на какой-нибудь дорогой московский магазин или на салон красоты в День святого Валентина. Не хватало только пошлых толстых ангелочков и обязательных сердечек, оснащенных крылышками. Нет, Машка ничего не имела против специального дня в году, когда принято признаваться в любви своей тайной сердечной привязанности, но ведь так обидно, когда самый прекрасный парень на свете признается в любви не тебе, а твоей соседке по парте! И все радуются, у всех праздник, везде шарики красные висят и слащавые открыточки. И только ты, как дура, возвращаешься домой одна. Согласитесь, ни один здравомыслящий человек не будет счастлив от такого праздника. Машка предпочитала считать, что все это вранье, освященное традицией, вроде Нового года. Редко кто-то верит, что подарки и на самом деле приносит Дед Мороз, но ведь так принято, это — символика праздника. Вот так и с Валентином и его амурчиками. Машка решительно тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и двинулась по романтической аллее, внимательно высматривая эту самую, описанную ей Фарадом очень подробно, вывеску.