Диана Удовиченко - Изгнанники

– Десид не отказывается даже от последней швали, – прошипел я им вслед.

Главный заводила побагровел и схватился за кинжал, висевший у него на поясе. Я тут же обнажил шпагу. Но меня опередили. Воин, вытащивший меня из лазарета, подскочив к погонщику, одним ударом свалил его на землю и прорычал:

– Пошли вон, крысы!

Погонщик молча вытер с лица кровь тыльной стороной ладони, поднялся с земли и побрел к выходу из форта вместе с остальными смертниками.

– Знайте, надежда есть, – вернув шпагу в ножны, сказал я воинам.

Я бегом вернулся в лазарет. Погонщики и так потратили непозволительно много моего времени.

В мое отсутствие орке стало хуже. Все лицо покрылось каплями пота, тело била крупная дрожь. Дышала Мара тяжело и прерывисто.

– Борись, я здесь!

Я разрезал опутывавшие орку веревки, уложил ее поудобнее и накрыл сверху еще одним одеялом. Запас моих рассказов иссяк еще прошлой ночью, бормотать бессмыслицу уже надоело, потому я перешел на эльфийские песни. Всю ночь что-то напевал орке, пока не охрип. Затем снова нес какую-то чушь, а под конец просто мычал без слов незамысловатые детские мелодии. Ближе к рассвету орке стало легче: жар спал, и бредовое забытье перешло в крепкий сон.

Только тогда я позволил себе ненадолго отлучиться от Мары. Развел костерок прямо на мраморном полу, недалеко от выхода. Копаясь в собственном мешке в поисках чего-нибудь съестного (точно помнил, что где-то там оставалось вяленое мясо), сам не заметил, как начал клевать носом.

– Лэй, Лэй… – послышался мне сквозь сон чей-то тихий, словно шелест листьев под легким ветерком, голос.

Еще окончательно не проснувшись, я что-то пробубнил в ответ. Через мгновение до меня запоздало дошло, что голос принадлежит орке. Сонливость слетела моментально, и я бросился к Маре. Быстро осмотрев ее, убедился, что она абсолютно здорова. Только зеленая была очень слаба. Скорее всего, ей еще нужно было полежать дня два, а то и больше. Толком ничего не объясняя, я сообщил орке, что мне придется взять у нее кровь, и довольно много. Мара, не колеблясь, протянула руку. Сделав на запястье надрез, я подставил под него склянку. Пока она наполнялась, успел ответить на кое-какие вопросы орки. Кровь неохотно покидала слабое после болезни тело, и мне пришлось с помощью магии немного ускорить ее токи. После этого Маре стало хуже, но она все равно рвалась мне помочь. Эти жалкие попытки я обрубил на корню. Кажется, она не особо расстроилась и сразу уснула.

Через минуту я уже уединился со склянкой орочьей крови в уголке лазарета. Глядя на емкость, пытался сообразить, как мне сделать вытяжку. Жаль, что лаборатории со всеми необходимыми приборами под рукой не имелось, иначе можно было бы хоть попытаться. Единственное, что приходило в голову, – это магия жизни, для которой не требуются никакие приспособления. Но меня никто никогда ей не учил. А зря. Подготовленный эльфийский чародей давно бы со всем справился.

Я решил действовать по наитию, положиться на инстинкт. Сначала попробовал обратиться к крови, словно к какому-нибудь животному или растению. Мои попытки, естественно, не увенчались успехом – ведь кровь не разумна и духа у нее нет. Но я не отчаялся, снова и снова пытался с нею заговорить, потом просто буравил склянку взглядом, в надежде разбудить в себе способности к магии жизни. Ничего не получалось. Когда уже казалось, что выхода нет и я готов был сдаться, в голову закралась странная идея. Уставившись на емкость с кровью, я начал делать дыхательное упражнение, предшествующее состоянию транса. Многие маги используют транс для того, чтобы отрешиться от всего мира и сосредоточиться на какой-либо одной проблеме.

Спустя некоторое время у меня получилось достичь нужного состояния. Исчезла окружающая действительность, растаяли цвета и звуки. Больше не существовало ни форта, ни каменных стен ратуши, ни стонов умирающих… Во всем мире остались лишь я и склянка с кровью. Наблюдая за красной жидкостью, я словно погружался в нее сознанием. Ощутил движение ее составляющих, увидел их беспорядочный бег. Находясь разумом в этом хаосе, я попытался найти элементы крови, отвечающие за приобретенный иммунос. Ничего не вышло, все частицы казались мне абсолютно одинаковыми. Тогда я попытался силой мысли заставить кровь отделить нужные мне элементы. Но… Ничего не произошло. Решив, что состояние транса ничем меня не выручило, я принялся медленно выводить из него разум. И в момент пребывания на грани, когда сознание уже выскользнуло из отрешенности, но еще не полностью контролировало тело, когда я ощущал себя словно подвешенным в абсолютной темноте, меня пронзила вспышка озарения. Правая рука сама по себе потянулась к земле. Зачерпнув щепоть зеленой пыли, пальцы отправили ее в рот. Я ощутил на языке горечь, и тут сознание снова погрузилось в кровь, только теперь на красном фоне явно выделялись белесые точки. Связав себя с болезнью напрямую, мне удалось почувствовать частицы, хранящие память о ней. Дальнейшее я просто не мог объяснить. Неизвестно почему, в разуме отчетливо вырисовалась картинка: бешено вращающийся водоворот, и в ту же секунду кровь сама двинулась по кругу. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, набирая обороты. Внутри емкости образовалась маленькая воронка. Вдруг это кружение резко остановилось, и жидкость обрела белесый цвет. Почувствовав, что работа окончена, я вывел себя из состояния транса.

Жидкость в склянке словно разделилась на два слоя: внизу была обычная кровь, а сверху – чистейшая вытяжка. Слить ее в другую посуду не составило никакого труда, потребовалось лишь создать обычную пространственную перегородку между слоями.

Чистого вещества оказалось мало, поэтому я решил разбавлять его водой и вливать больным в рот по капле, чтобы хватило на всех. Первая порция, естественно, досталась мне. И не потому, что я так уж дрожал за свою жизнь. Но надо же было на ком-то испытывать вытяжку! Подождав немного и убедившись, что никаких изменений в моем состоянии не произошло, я сначала угостил людей, не подвергшихся заражению. Охранники и погонщики отнеслись к моему изобретению скептически, но принять жидкость не отказались – терять им было нечего. Потом я решил испробовать средство на больных, понадеявшись, что оно подействует и как лекарство. И надежды оправдались! Последний зараженный, которого принесли прошлой ночью, очнулся буквально через несколько часов. Здоровые караванщики, увидев это чудо, отринули страх и наконец-то стали помогать мне в уходе за больными. Люди, заболевшие недавно, постепенно приходили в себя. Прошло чуть больше суток, и все они побороли бешенство.

Но вот те, кто находился в последней стадии болезни, получив порцию лекарства, умирали в страшных судорогах, будто от сильнейшего яда. С животными все было куда проще. Мулы и лошади более выносливы, нежели люди, и лечение перенесли легче. Главной радостью для меня стало то, что не пострадал мой конь – Нарцисс.