Олаф Бьорн Локнит - Склеп Хаоса

В следующий миг все стало на свои места. Незнакомца, как вспомнил Маэль, зовут Орм, он из команды «Вестрела». Кривой меч принадлежал Фаресу и теперь стал его, Монброна, законным трофеем.

– Живой? – спросил Орм. Кто-то помог Маэлю подняться – оказывается, он задремал и съехал вниз по стене. Сквозь солнечный туман пробивались возбужденные громкие голоса, сопровождаемые чувствительными, но явно дружескими тычками по ребрам. – Это ничего, что мы твою добычу слегка того… помяли, пока ловили? Мы его с собой прихватим, идет? Эй, с тобой все в порядке?

– Ага, – сказал Маэль и, протянув руку, завладел бывшим оружием Фареса. Меч оказался непривычно тяжелым, с очень удобной рукоятью, обмотанной шершавой повытершейся замшей. – Куда вы его потащите?

– В гавань, – отозвался корсар и с плохо скрываемой завистью добавил: – Как это ты его завалить умудрился? Он же один из лучших на Побережье!

– Уметь надо, – небрежно ответил Монброн, и, точно вспомнив что-то, спросил: – Вы Геллира… то есть дракона не видели?

Орм помотал головой:

– Нет. Они с капитаном куда-то к холму подались. Пошли обратно, все кончено. Мы победили!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Горькие плоды победы

– Всегда хотел знать, каково это – быть истребителем чудовищ по найму? И как за нас, мерзких чудищ, платят – за отдельно взятую голову или скопом?

У Геллира, как выяснилось при ближайшем знакомстве, имелась крайне пакостная привычка – задавать неподходящие вопросы в неподходящее время. А может, вовсе не привычка. Возможно, неплохо изучивший за минувшее тысячелетие-другое характер людской расы ящер специально приберегал самые каверзные расспросы до нужного момента. До такого, когда внимание человека будет полностью отвлечено, а язык против воли скажет правду.

Сейчас, по его разумению, момент был более чем удобный. Он и корсарский капитан поднимались вверх по узким улочкам Карташены, преследуя отступавшую к Холму часть шемитского отряда.

– Кто тебе наболтал такую чушь? – огрызнулся Конан.

– Агнесса, – ящер сделал движение, которое истолковывалось как смущенное пожатие плечами.

– Понятно… – снисходительно буркнул киммериец. – Развешивай уши пошире, еще не то узнаешь. А-а, у тебя даже ушей-то порядочных нет… Берегись!

Предупреждение было своевременным, но человеку несравненно легче метнуться в сторону, нежели огромному крылатому существу пятнадцати шагов длиной. Да еще на узкой улице, стиснутой каменными стенами окрестных домов. Так что Геллир заполучил свою заслуженную стрелу, лихо проскрежетавшую по чешуе и застрявшую между пластин гребня, украшавшего шею ящера. Дракон раздраженно передернулся, древко с еле слышным хрустом сломалось. В следующий миг желтые глаза выследили злополучного стрелка, притаившегося на покатой крыше за дымовой трубой, и ящер наградил обидчика тугой струей теплого воздуха, сбившей человека с ног и скинувшей во внутренний двор. Оттуда донесся треск разламывающегося дерева и короткий вопль.

– Живой, – равнодушно отметил дракон и еще раз судорожно дернулся, в точности лошадь, отгоняющая назойливую муху. Темно-зеленые с коричневыми полосами твердые костяные пластины встали дыбом, как иголки рассерженного ежа.

– Наконечник застрял? – догадался Конан. – Помочь?

– Он самый… сейчас вытряхну, не в первый раз.

Избавившись от крошечного досаждающего кусочка железа, дракон потрусил дальше, иногда вытягивая шею и пытаясь заглянуть через крыши окрестных домов. Впрочем, не требовалось ни особого везения, ни наблюдательности, чтобы не сбиваться со следа находившегося где-то впереди отряда. Там, где поднимаются первые робкие струйки дыма, где раздаются возмущенные и отчаянные вопли горожан – там и находится лихая шайка из страны песков, зеленых холмов и моря. Догнать их не так уж трудно. Куда сложнее применить маневр, именуемый в просторечии как «Здрасьте, мы уже тут!», а по-умному «Обхождение противника с… как их… с флангов».

– Мог и в глаз попасть, – как бы невзначай заметил киммериец.

– Так не попал же, – отмахнулся ящер. «Отмахнулся» в прямом смысле этого слова – размашисто дернул кончиком здорового крыла, создав небольшой пыльный вихрь, устремившийся вверх по улице. – Стрелы не так опасны, как кажется. Хотя с тех пор, как вы, люди, додумались до этих жутких штук, арбалетов, приходится все время быть начеку. Мир, конечно, не должен стоять на месте, но порой мне кажется, что он движется слишком быстро… Так что там насчет многообразных чудищ, убиенных тобой?

– Остроумный ты больно, – беззлобно хмыкнул Конан и повторил: – Истребитель чудовищ… Выдумал же какой-то идиот, а все повторяют. Никто даже не вспомнит, что рискую я не чьей-нибудь шкурой, а своей собственной. Причем рискую не один раз, а дважды или трижды. И чаще всего – задарма.

– Дважды? – недоуменно переспросил Геллир. – С какой стати? А задарма почему? Любой труд, тем более по истреблению чудовищ, должен оплачиваться.

– Первый раз – при самой охоте, – объяснил корсар. – Второй – когда приходишь к заказчику и говоришь, что работа сделана. В последний миг он наверняка постарается увильнуть от расплаты. Бедняга рассчитывал, что я прикончу чудовище, а оно – меня, и разоряться не потребуется. Столько переживаний, когда я все-таки возвращаюсь и начинаю требовать свое… Случается, что сначала расправляешься с монстром, потом – с тем, кто требовал голову зверя, коготь, хрен или что еще. Забираешь положенную мзду. А потом со всех ног удираешь от возмущенной орды родственничков покойного, или от его хозяина, или от городской стражи, которой почему-то не приглянулась твоя физиономия.

– Трудно, наверное? – посочувствовал ящер, качая огромной рогатой головой.

– Я привык, – безмятежно ответил Конан. – Зато скучать не приходится.

– Охотно верю, – Геллир на миг задержался, чтобы прицельно наподдать хвостом неосторожно высунувшемуся из-за угла человеку шемитской наружности. Незнакомец издал булькающий звук и сгинул. – Если не секрет – моя жизнь тоже была оценена? Интересно было бы знать, во сколько?

– Точной цены я не называл, – ушел от ответа киммериец. – Сказал – закончим дело и сочтемся. Не расстраивайся, вытянул бы столько, сколько позволила совесть. Господин губернатор – человек богатый, и драконов, в отличие от своей племянницы, не жалует. Интересно будет глянуть на его морду, когда он узнает, что «проклятая тварь» – это про тебя, про тебя, не сомневайся – защищала его город… Зачем это тебе?

– Для пополнения довольно обширного и любопытного свода – во сколько когда-либо оценивалась моя голова, – торжественно сообщил дракон и утробно хихикнул, приоткрыв зубастую пасть. – Пока самая крупная цифра – пять тысяч корон.