Виктор Чирков - Замок на стыке миров

— Даже книга разговаривает, — восхищенно отметил я.

— Только очень редко, — заметил Марк.

— Но язвительно, — поежился котище, хотя его эта речь вроде бы и не касалась.

— «Забрел очередной нахальный претендент. Давно уже не было», — перечитал демон замененную страницу.

— Ну, я-то вряд ли что-нибудь поясню, — хмыкнул Пуфф.

Его настроение после приобретения имени и разрешения остаться окончательно улучшилось. Котище совершенно справедливо расценил это, как право на существование в качестве самостоятельного существа, имеющего свое мнение.

— Пожалуй, да, — не оценил его шутку демон...

Я вздохнул и приготовился рассказывать историю своих похождений во всех подробностях.

— Нам поможет художник Замка Розино! — встрепенулся Марк. — Пригласить?

— Конечно, — согласился я, а про себя подумал, что этого только и не хватало для полного счастья.

Глава 24.

Сказка о походе

Пока демон делал лапами пассы и что-то шептал, я стал прикидывать, куда бы мне смыться на время визита художника. Желание было столь сильным, что кресло, увлекая меня, само переместилось в плохо освещенный угол, где тут же сгустился сумрак. К моему великому удовольствию и удивлению, мое отражение в дверцах шкафов напротив отсутствовало. Марк и Пуфф столь влеклись появлением Розино (хорошо еще, тот явился в торжественном виде, а не в образе осьминога с множеством кистей, тряпок и баночек с краской), что не обратили никакого внимания на изменение обстановки и исчезновение главного героя.

— Рад видеть тебя, страж, на свободе, — произнес художник напыщенно.

Художник отличался скверным характером. Мало того, что как все творческие люди, он мнил себя великим мастером и потому нервно реагировал на критику, он еще и легко выходил из себя, причем мог запросто нахамить кому угодно по самому неожиданному поводу. Все эти качества были характерны скорее не для расы, к которой принадлежал мастер, а представителей его профессии. В довершение ко всему, Розино считал себя старожилом Замка и недолюбливал Марка как пришлого... Почему и как, поселившись в Замке, это сокровище стало придворным живописцем, было неведомо.

— Взаимно, — сказал Марк.

— А меня? — ехидно встрял Пуфф. Котяра уже успел полюбить скандалы и бурные сцены. Мало того, этот желчный тип успел за свое короткое пребывание вне склада, откуда его извлекли на планете пирамид, подцепить где-то привычку ввязываться во всяческие ссоры и раздувать их из всех своих кошачьих сил.

— А это тут еще что? — обернулся на возглас Розино.

— Не что, а кто, дорогой мой! Я Пуффдарк, с вашего позволения, милый мастер, — представился Пуфф.

Он резво вскочил с кресла, оказался возле художника и протянул черную мохнатую лапу не то для пожатия, не то для поцелуя, изобразив нечто похожее на реверанс. Надо отметить, что котяра все больше обретал плоть. Его лапа выглядела вполне натурально.

— Эта тварь еще откуда? — фыркнул мастер, обращаясь к демону.

— Ян привел.

— Кто? — переспросил Розино.

Я беззлобно подумал, сидя в кресле, что, похоже, придется освежать память у мастера, если в ней образовались столь глубокие провалы...

— Новый хозяин.

— Нашел хозяина, — фыркнул Розино.

— Ух какие мы гордые, и хозяин ему не тот, и страж не такой, и здороваться не желает! — зашипел котище.

Он убрал протянутую для пожатия лапу и неожиданно сунул прямо в нос художника другую.

— Может, эта больше подойдет? — рявкнул Пуфф.

Художник вдруг побледнел и отшатнулся, видимо, наконец, разглядев, что скрывает внешняя оболочка.

— Розино, художник Замка... Опять влип... — произнес он, заикаясь и отступая.

— «Опять влип» — это что, фамилия? — гнусным голосом осведомился Пуфф.

Мастер сделал еще шаг и явно намеревался удрать со сцены.

Пуфф оказался проворнее. Он возник за спиной художника и подставил ему кресло, в которое тот и плюхнулся от неожиданности. Котообразная тень выросла, нависла над креслом. Мастер сжался и побледнел еще больше. Что-то первозданно темное росло в библиотеке, тревожно звякнули стекла. Повеяло холодом, на подлокотниках кресла, занятого мастером, выпал иней. Древние страхи шевельнулись на самом дне души — столь древние, что о них ничего не помнил не только я. Словно где-то там, на дне преисподней, шевельнулась душа давно забытого бога...

— Уймись ты, наконец! — повысил голос Марк.

Наваждение растаяло, словно дым.

— А что? Мы ничего, — стал оправдываться котяра и вернулся в свое кресло, по пути налив себе еще одну рюмку.

Через несколько мгновений пропал без следа иней с подлокотников, словно ничего и не было.

— Что вы от меня хотите? — мрачно осведомился художник.

— Тебя пригласили по поводу иллюстраций к книге, — пояснил Марк.

— Из галереи?

— Не только, можно и эскизы показать... Хотелось бы составить впечатление о походе Яна.

— Один раз уже показал, — проворчал художник, — потом чуть навечно не заморозили!

— Это как? — заинтересовался Пуфф.

— Не хочу и вспоминать, — тяжело вздохнул Розино, — хотя именно так я все и видел! Теперь я понимаю, что слабая тень и была истинной, видимо, я рисовал фантом... Но с другой стороны, след в тонком мире оставляет только яркое событие. Ничего не понимаю.

— Ладно, фантом так фантом. Глянем на оба. Перейдем, наконец, к делу, — произнес Марк и прочел: — «Пришел нахал, сломал ворота, и случилось это...»

— Попытаться изобразить? — спросил Розино.

— Не стоит, при этом я, можно сказать, присутствовал, — остановил его демон.

— А я нет. Какие ворота? — поинтересовался Пуфф.

— Ворота этого замка! — ответил Марк.

— А я то все не мог понять, как он сюда попал, — проворчал мастер. — Значит, он просто сумел войти в ворота. Это меняет дело. Похоже, мне тогда очень повезло. Если бы догадался, больше править картины не стал бы. Если опять увидит, когда не в духе...

— «Войти», — передразнил Марк. — Он вышиб ворота, неправильно истолковав пророчество на них...

— Как это?!

— Так, что они раскололись и придавили меня, — уточнил демон.

— Неплохой сюжет! — оживился художник.

— Для кого как. Ладно, продолжим читать, — произнес демон, — «Какой-то паразит направился в мир болот, и первое, что он совершил — сломал указатель».

— Кажется, такое произведение есть в галерее, — показать? — оживился художник.

— Валяй, — одобрил Марк.

Перед зрителями прямо из воздуха материализовалось большое полотно, оно повисло напротив камина, между креслами и большим столом. На полотне был изображен рыцарь на ступенях лестницы, которая спускалась прямо из облака тумана. С его плеч спадал бордовый, с белой меховой опушкой плащ, наброшенный поверх вороненых доспехов. Все детали холста подчеркивали достоинство и силу, главный персонаж ярким пятном выделялся на тусклом фоне, которым служили унылые кочки и низкие облака, нависшие над болотом.