Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона

- Думаете, вы сможете что-то изменить? - скептически осведомился Дэвиан.

- А вы думаете, что это наивная мечта? - парировала она.

- Нет, вовсе нет, - ответил он. - Мне кажется, эта мечта ничуть не хуже других.

Фионелла задумчиво посмотрела на него и сказала:

- Судя по вашему тону, у вас нет вообще никакой, Дэвиан.

Он только пожал плечами.

- Однако, - заметила девушка, - вы обещали рассказать о себе, но вместо этого только расспрашиваете.

- Вы можете быть разочарованы. Моя жизнь не настолько богата интересными событиями.

- Неужели? Не вы ли рассказывали, что побывали даже на северных островах? Мало кто из ксаль-риумцев может похваститься тем же. Расскажите мне об этом. Что вы там видели? На что она похожа - пресловутая Земля Дракона?

- Вам действительно интересно?

- Можете считать мой интерес профессиональным. Я - журналист, - напомнила она, - И меня всегда... зачаровывал север.

- Опасный интерес, - заметил Дэвиан.

- Быть может, опасность меня и привлекает? - ответила Фио, бросив на него ироничный взгляд. - Некоторым женщинам она кажется притягательной. Но вы все еще ничего не рассказываете. Я начинаю думать, что вы пытаетесь уклониться от ответа.

- Ваша взяла! Очень странная земля, - начал он. - Помню, когда я только увидел Кинто, я поразился, насколько велик город. Кинто вдвое больше, чем Гайон или Ксаль-Риум, и он так разросся всего за сотню лет. Глядя на него, не веришь в то, что столько людей могут жить на одном месте.

- Неужели? - удивилась девушка.

- Да, и город все еще растет. Агинарра развивается очень быстро, на фабриках и заводах все время ощущается нехватка рабочих рук, и поэтому многие сельские жители переселяются в города, привлеченные высокой платой. Ну, конечно, - уточнил Дэвиан, - поскольку мне было в то время только четырнадцать лет, я не очень-то задумывался над тем, что видел, только удивлялся. А теперь, вспоминая... - он помолчал, подбирая слова, - все равно удивляюсь тому, как могла измениться эта земля за неполное столетие. Не так давно северян считали чуть ли не дикарями, а сегодня нам уже почти впору учиться у них. Огромные гавани, полные кораблей, заводы и фабрики, железные дороги и аэропорты, автомобили и электрическое освещение на улицах. Кинто - наверное, самый современный и развитый город во всем Дагерионе, и все же, в нем осталось нечто... старинное.

Он пристально смотрел на девушку. Фионелла молчала, слушая. На ее лице читался неподдельный интерес, и это странным образом подстегивало его память и красноречие.

- То же самое можно сказать обо всей Агинарре, - продолжал он, немного подумав. - Со времен Наритано Огато они проделали огромный путь. Сто лет лет назад для них паровая машина, океанский корабль или порох были заморскими диковинами. Большая часть населения не умела даже читать. Сегодня их промышленность не уступит нашей, и во всей стране не найдешь ни одного неграмотного человека. Бесплатные школы и больницы открыты на всех островах. Почти нет безработицы. Страна развивается невероятными темпами.

- Все это звучит не так ужасно, - заметила Фио.

- Да, но это благоденствие оплачено дорогой ценой, - возразил Дэвиан. - На подвластных им территориях царит порядок и дисциплина, но они держат власть железной рукой. Любое восстание, любое проявление неповиновения подавляется немедленно и с показательной жестокостью. Правда, следует отдать им должное - покорившихся они не трогают. На некоторых островах, захваченных достаточно давно, люди уже сами считают себя частью Сегуната. Агинаррийцы умны, они хотят превратить весь Север в единое государство, или, может быть, в союз государств под своей верховной властью, а не в бурлящий котел постоянных мятежей.

Он углубился в воспоминания.

- Я помню, как нас водили по улицам города и позволяли встречаться с людьми. Мне было интересно, но это оставляло такое странное ощущение. Агинаррийцы аккуратны, сдержаны, вежливы, но было что-то... в манере говорить, или в глазах, может быть. Что-то такое, что давало понять: они все равно считали и считают нас врагами. Не потому, что мы сражались с ними и победили, а просто потому, что мы - не они. Я чувствовал это уже тогда, хотя не понимал. А теперь, наверное, начинаю понимать. Вся их история - века междоусобных войн, и об этом нельзя забыть за какую-то сотню лет. Наритано Огато силой направил их на новый путь, и они легко переняли от Юга наши знания, достижения, технологии. Но это все - только внешние проявления прогресса, а внутри, в душе, они остались такими же, какими были. Они и сегодня, как тысячу лет назад, делят людей только на две категории: своих и врагов. Ничего промежуточного они не признают...

- Звучит странно, - сказала она, - И опасно.

Дэвиан согласно кивнул:

- Они такие и есть. Как я говорил: странные и опасные, - тут он усмехнулся, - Но такого заката, как в Кинто, я не видел нигде. Если ты в ясную погоду смотришь на город со стен сегунского замка Риогиру, ты видишь, как солнце скрывается за горизонтом, и в этот момент золотистое пламя внезапно охватывает все небо. Зарево охватывает весь город, а море сияет, как расплавленное холото. Закат длится недолго, но от такого зрелища перехватывает дух. Описать это невозможно, можно только видеть. Когда я увидел это зрелище впервые, я был очень впечатлен, - Дэвиан негромко рассмеялся. - В тот момент я не понимал, что еще может быть нужно людям, у которых есть такие закаты...

- О... - произнесла Фио, - не думала, что вы можете быть так... поэтичны.

- Не я один, - с улыбкой заметил Дэвиан, - Их лучшие поэты веками воспевали эту картину. Ей можно любоваться каждый день всю жизнь. Она просто не может наскучить.

- А вы, оказывается, романтик, Дэвиан, - сказала Фионелла. - Нет, Арсен Сфициони был неправ относительно вас.

- Что ж, - ответил он, - я не огорчен тем, что придется разочаровать вашего коллегу...

Последующие два часа пролетели для него воистину "как один миг", и Дэвиан Каррел только сегодня по-настоящием понял, что означает эта фраза. В отличие от большинства женщин, с которыми он был знаком прежде, Фионелла говорила не очень много, предпочитая слушать. Видимо, сказывалась профессиональная привычка. Но она чувствовала, когда остановиться, инстинктивно угадывая темы, о которых лучше не расспрашивать, а о прочем Дэвиан рассказывал охотно, с удовольствием любуясь ее тонким профилем, прекрасным лицом и длинными, блестящими волосами.

Потом музыканты заиграли медленную, немного грустную мелодию, "Танец на закате". Дэвиан с легким поклоном предложил ей руку, и они присоединились к другим парам, кружившимся в неспешном танце. Затем оркестр перешел к более быстрому и жизнерадостному анадриэльскому мотиву, соответственно и танец стал более энергичным и откровенным. Дэвиан легко кружил девушку вокруг себя, ее глаза блестели, а на щеках проступил румянец.