Диана Удовиченко - Скитальцы

— Мара, ты слышишь меня?

— С трудом.

— Говори громче. Туман глушит звуки. Мы с тобой еще можем их различать, а люди — нет.

Откуда-то донесся слабый человеческий крик.

— Ты слышал? — спросила я Лэя.

— Да. Это с правого борта.

Очень погано было стоять вот так, словно ослепнув, и не знать, что происходит вокруг. Да, может, в этот момент команду вырезают! А может, уже вырезали… Внезапно я разозлилась. На туман, на неведомого врага, на себя, на свой собственный страх. Проорала в ухо Лэю:

— Можешь сделать что-нибудь?

— Попытаюсь разогнать туман воздушным ударом, а ты смотри туда, откуда кричат.

Эльф замолчал, и вскоре мощный порыв ветра сдул белое облако, открыв обзор на несколько шагов и заодно освободив звуки. Я увидела человека, который взобрался на фальшборт и, повернувшись лицом к морю, истошно кричал что-то бессвязное, состоявшее из проклятий и обрывочных, непонятных фраз. Это был пожилой матрос Йен, который вчера едва не подрался с боцманом.

Переглянувшись, мы все втроем ринулись к нему. Мы не успели буквально на мгновение: когда до фальшборта оставался всего один шаг, Йен визгливо расхохотался и прыгнул вниз. Воды из-за тумана видно не было, и всплеск тоже был им проглочен.

— Человек за бортом! — крикнула я.

— Бесполезно, — ответил Лэй. — Тебя никто не слышит. А если бы и услышали, что толку? Где его искать в этом киселе?

Вокруг нас снова стремительно сгущалась беспросветная пелена. И вдруг…

«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»

Эти звуки родились далеко, где-то в глубинах корабля и начали приближаться — очень медленно, но неумолимо. Эльф тоже их слышал, я была уверена. Ко мне вернулся страх. От сырого хлюпанья хотелось бежать как можно дальше, и сейчас я даже позавидовала матросу, который выбросился за борт.

— Надо разыскать капитана! — крикнул ушастик.

Он был прав. Следовало спасаться самим и спасать команду. Только вот как? Внезапно пронзила мысль: «Раш-и!» Как же я могла забыть? Видно, и впрямь какое-то мощное воздействие отбило мне разум… Невероятным усилием воли заставив себя сосредоточиться, я скользнула в состояние, которое всегда дарило мне прилив сил, стремительную реакцию и способность сопротивляться магии.

Но то, что царило вокруг, магией не было — в этом я убедилась, окинув палубу обновленным взглядом. Я не ощущала вокруг магических токов, единственное волшебство на корабле исходило от Лэя. Даже раш-и не давало возможности пробиться сквозь туман, видны были только смутные человеческие силуэты в десяти шагах. Я знала: это люди. Они двигались неуверенно, на ощупь. Многие вообще стояли на месте, даже не пытаясь найти выход из тумана. Вдруг один из них, находившийся недалеко от борта, нелепо замахал руками, издав гортанный вскрик. Кто-то или что-то подхватило его и поволокло к борту. Кто это был, я не видела. Потому что он прятался в тумане. Туман был его домом, укрытием. Туман был ему родным. «Шлеп-шлеп…» — донеслось до моих ушей, и человек, неуклюже перевалившись через борт, исчез из виду.

— Сейчас я снова разгоню туман, — сказал Лэй, — и мы пойдем в рубку. Молю всех богов, чтобы Клешня был там.

— Подожди, — сказала я. — Совсем чуть-чуть…

Теперь я знала, что отнимает разум у всех, кто находится на корабле. Почувствовать это мне помог раш-и. Это была… песня, такая же как в страшном сне. У песни не было ни слов, ни мелодии, ни даже звука. Ее не могло уловить ни эльфийское, ни орочье, ни тем более человеческое ухо. Но песня была. Изливалась прямо в разум, порождая ужас, боль и смерть.

Они были повсюду. Мара застыла на месте, ловя звуки, что с трудом пробивались сквозь туман. Бормоча проклятия морю, Лис больно вцепился мне в плечо, и по тому, как дрожала его рука, становилось ясно: вор еле сдерживается, чтобы не пуститься наутек. И его можно было понять — я сам испытывал животный ужас. Неизвестные существа рыскали в белой дымке и куда-то утаскивали людей, периодически до меня доносились короткие вскрики. Кроме меня и орки, больше никому не удавалось услышать звуки из тумана. В этот момент я впервые в жизни пожалел, что меня угораздило родиться эльфом. Насколько легче было бы, не обладай я острым слухом, который улавливал мерзкие хлюпающие звуки и полные муки человеческие вопли. Так бы хоть умер спокойно…

Это сводило с ума — слышать врага, но не видеть его! Воображение рисовало самые жуткие картины, но я подозревал, что действительность еще страшнее. Пока неведомые твари обходили нас стороной, только одна подошла ближе и застыла рядом с нами, будто размышляя, стоит ли связываться. Затем все же отошла, возможно, решив, что нападать на нас еще рано. «И паниковать тоже еще не время, — твердо сказал я себе. — Возьми себя в руки, Лэй!» Сделав глубокий вдох, одернул орку, которая стояла, к чему-то прислушиваясь:

— Все, ждать больше нельзя! Пора двигаться, иначе можем никуда не добраться!

Действовать всегда легче, чем ждать. Терпеть неизвестность я больше не мог и, сотворив мощный поток воздуха, немного разогнал туман впереди. В просвете на мгновение мелькнул чей-то высокий бесформенный силуэт и тут же скрылся из виду. Много мы не увидели, но зато теперь знали, в какую сторону двигаться.

— Мара, надо идти в рубку к капитану.

— Люди гибнут… — сквозь зубы процедила орка.

— Знаю, — ответил я. — Но сейчас мы ничем не можем им помочь.

Мне с трудом, но удалось уговорить Мару. Конечно, ей хотелось помочь людям, но она понимала, что я прав. Мы медленно двинулись на корму, к капитанской рубке, каждое мгновение ожидая нападения неизвестных тварей. Лис на подгибающихся ногах брел между нами. Вор был не в себе, так что приходилось поддерживать его и следить, как бы он не отстал и не потерялся.

Нападения так и не произошло. Пока мы двигались, твари обходили нас стороной и не приближались — будто ждали, когда мы сломаемся, дадим слабину. Но больше меня пугало то, что я не мог дать достойный отпор: используя вслепую сильные огненные или воздушные заклятия, можно было повредить корабль или задеть кого-нибудь из экипажа. Так что приходилось рассчитывать только на заклятие воздушной стены и пятипалый орки. Роману был на грани безумия, от него мы вряд ли получили бы помощь в бою.

Через какое-то время нам все-таки удалось добраться до капитанской рубки. Толкнув дверь, я обнаружил, что она не поддается: кто-то запер ее изнутри. От злости я забарабанил по двери кулаком.

— Вам не добраться до меня, твари! — услышали мы крик капитана.

— Бобо, открывай! Это твои пассажиры! Или мортом клянусь, разнесу твою посудину в щепки! — проорал я в ответ как можно громче.