Александра Лисина - Темный Лорд

Он разочарованно отвернулся от безмятежно сопящего пацана и, провожаемый внимательным взглядом Карраша, вернулся в голову каравана.

- Выяснил что-нибудь об этой мелюзге? - вполголоса поинтересовался Элиар.

- Нет. Ничего нового.

Эльф на мгновение обернулся и бросил пристальный взгляд на Темного сородича, но Таррэн и не подумал отводить глаза: перебьется, как любит говорить Белик. Еще не хватало тушеваться перед высокомерным Светлым! Да будь ты хоть самим Владыкой! Это отнюдь не значит, что надо предавать то хрупкое доверие, которое едва установилось между ним самим и суровым Стражем. Выкладывать все, что сообщил сейчас Урантар (намеренно или случайно?), было, по меньшей мере, неразумно. Тем более, Хранителям Трона. И, тем более, потому, что обе ветви некогда единой расы Перворожденных уже очень давно не были друг с другом откровенны, а их гордые правители гораздо охотнее соглашались на посредничество людей, чем на утомительные личные встречи. Иными словами, терпеливо сносили присутствие друг друга и не затевали новых войн, но никак не больше. И даже нынешний Поход не способен этого изменить.

Элиар, не дождавшись ответа, неприятно поджал губы и отвернулся, выразительно переглянувшись с не менее недовольным Танарисом, после чего оба, не сговариваясь, прибавили шагу и поспешили удалиться. Таррэн же мысленно фыркнул и искренне пожелал, чтобы эта парочка урожденных снобов где-нибудь случайно затерялась по дороге и больше не мозолила ему глаза. А еще лучше - отдала бы ему гномью частичку Ключа и по-быстрому умотала обратно, в свой отвратительно Светлый Лес. Потому что проку от них - никакого, а гонору и спеси - выше крыши, как нынче выражаются смертные. Эх... жаль, что этому не дано случиться: Владыка наверняка стребует с них по возвращении за древний артефакт. Гномы стребуют - тем более, потому что, отказавшись участвовать в Походе, самолично вручили им свою частичку Ключа. Странный, конечно, поступок. Даже для сварливых, предпочитающих добровольное одиночество гномов. Но за Ключ они точно спросят. А значит, терпеть ему Светлых еще о-о-очень долго. К огромному сожалению.

Темный эльф проводил взглядом недовольных собратьев и вдруг самым кощунственным образом усмехнулся: а может, Страж прав? Может, они и вовсе не нужны в Проклятом Лесу? К Лабиринту идти, конечно, придется спускаться всем вместе, потому что ни люди, ни Перворожденные никогда не выпустят их рук драгоценных артефактов, и позволят магическим пластинкам соприкоснуться только в самый последний момент - у закрытых Врат. Это правда - так заповедовал Темный Владыка Изиар. Но внутрь-то ему придется входить одному! С объединенным Ключом за пазухой и в гордом одиночестве! Потому что никого другого, кроме Темного, Лабиринт просто не пропустит к Амулету! Все расы об этом прекрасно знали, а сопровождающих в Серые Пределы отряжали скорее для порядка, чем для реальной помощи. Ну, и для того, чтобы было кому присмотреть за очередным смертником (гм, забавно ощущать себя тем, кого уже заранее похоронили!), и чтобы помочь активировать Ключ своей магией, а потом вернуть его части высокопоставленным владельцам - на сохранение, на следующую тысячу лет.

Почему смертником, спросите?

Да просто потому, что за прошедшие эпохи ни одному Темному еще не удавалось выйти из Лабиринта живым. Активировать Амулет и вернуть его через сотворенный портал сородичам - да. Это всегда получалось, как по заказу. Но вот вернуться самому...

Когда-то давно на эту трудную роль Темный Владыка Л'аэртэ назначил своего младшего сына - ненаследного принца Торриэля, но тот, к несчастью, имел неосторожность выступить категорически против экспериментов эльфов с людьми, закончившиеся для последних весьма плачевно, насмерть разругался из-за этого же с сородичами, после чего (против воли Совета Старейшин!) навсегда покинул родной Лес. А старший наследник - один из тех, кто еще подходил для роли кандидата в мученики, но кто совершенно не желал им становиться, лет двадцать назад принял не менее мудрое решение пропасть без вести (за компанию, так сказать) и с того времени больше не объявлялся. Ни живым, ни мертвым. Таррэн, правда, справедливо полагал, что он до сих пор ищет своенравного и дурного младшего братца, от которого некогда на тайной дуэли едва не заполучил смертельную рану. Причем, ищет старательно и настойчиво, чтобы потом со всей вежливостью напомнить о взятых на себя обязательствах и, заодно, вернуть коварный удар спаренными клинками. Но вот незадача - младший братишка скрылся настолько ловко, что уже несколько десятков лет успешно избегает встречи с себе подобными, а потому садисту и ренегату Талларену, в конце концов, пришлось отступиться от мысли поквитаться за тот проигрыш и прекратить бесполезную погоню. Не смотря даже на то, что он всегда отличался завидным упорством и граничащей с безумием страстью доводить свои дела до совершенства.

Таррэн тяжело вздохнул.

Найдет Талларен своего упрямого брата или нет - лично ему от этого легче не становилось: идти в Лабиринт все равно надо. А поскольку другого крайнего поблизости не наблюдается (кровь Изиара нынче в большо-ой цене!), то, похоже, ему - бродяге и быть тем козлом отпущения, на котором повис скорбный долг всего народа эльфов перед Лиарой. За Темного Владыку, его жестокого наследника и за всех остальных... будь они неладны! Вот и трясся он теперь в гордом одиночестве - рядом с презирающими весь мир Светлыми, с не ведающими истинного положения дел людьми, с одним раненым мальчишкой и, вдобавок, с его невероятно опасным опекуном. Напряженно размышлял, строил планы, искал выход из сложившейся ситуации и уже который день с интересом гадал: удастся ли ему разорвать неприятную традицию жадного до крови Лабиринта и выбраться оттуда, вопреки всем прогнозам, живым? Или же через тысячу лет кто-то из потомков нынешних эльфов найдет у Последних Врат его высохшие кости и втайне порадуется, что не он лежит тут в пыли и безвестности?

Как ни крути, невеселая выходила картинка. Даже жаль, что его дурная судьба другой пока еще не нарисовала.

Против обыкновения, Таррэн не стал ужинать вместе со всеми. Едва герр Хатор разрешил остановиться на ночлег, дорассцев завели на отдых, а вокруг весело потрескивающего костра в ожидании ужина начал собираться голодный народ, он отпустил своего усталого скакуна, сбросил седельные сумки и, подхватив мечи, бесшумно скрылся в темноте. Он не хотел сейчас ничьего общества и не испытывал ни малейшего желания находиться дольше, чем требовалось, рядом с высокомерными Светлыми, от презрительного хмыканья которых его уже начало откровенно мутить. Не собирался никому рассказывать своей истории или выкладывать то, что накипело в душе. Не искал понимающего взгляда. Просто не ждал - не умел, наверное? Но не испытывал никакого сожаления в том, что почти всю свою долгую жизнь прожил законченным волком-одиночкой.