Рубежи (СИ) - Штенье Робин

Но Лана, схватившая ее за руку и потянувшая на кухню, сразу же развеяла все сомнения.

В тот день у Милы появилась первая и самая лучшая подруга.

Эпилог

Врата открылись на мелководье Великого Потока, и слезы Сарасвати хлынули в Авекшу черными волнами, готовые смести все на своем пути. На пути встал Священный Лотос, своими стеблями и широкими листьями преграждая дорогу взбесившейся стихии. Силы цветка хватило, чтобы стражники подали сигнал в храмы и столицы кланов. Векши ждали этого дня, мечтали о нем и боялись, как все сбудется. Они были готовы пожертвовать собой ради спасения их богини и их мира. Жертва не понадобилась.

Чтобы усмирить тьму, порой достаточно обычного света. Золотое сияние Мьялиг Страницы очищало вернувшиеся воды, и с каждой чистой каплей в Авекшу возвращалась жизнь, и время более не стремилось остановить свой бег, обещая обитателям реки еще многие и многие мгновения впереди. Векши знали, что без самой Сарасвати эффект продержится недолго, а после вновь настанет пора медленного угасания. Но в этот раз они не пошли сквозь Врата, дабы вернуть своих богов. Три предыдущих войны принесли им лишь потери и горе, теперь они решили довериться Мьялиг, когда-то давно благословенную Брамой и Сарасвати.

Векши почитали Мьялиг Страницу за богиню, а ее младшего сына Агни, Искру Огня, за полубога. Райджигана же, как и их отца К’харога, просто уважали и признавали своими правителями. Отец был простым воином, он прожил хорошую долгую жизнь и вернулся в круг. Брат пожертвовал собой ради чужого мира, но Райджиган не держал на него зла — он всегда знал, что так случится, ведь душа Агни никогда не принадлежала Авекше: она помнила прежнее свое имя, она на него отзывалась.

Что до дальнейшей судьбы Искры Огня, до смертей несостоявшихся носителей, то здесь виновны все: и главы кланов, поддавшихся отчаянью из-за потери богини Сарасвати, и Райджиган, не посмевший их остановить, даже когда они пришли и за его сыновьями тоже. Предавшая их всех ведьма Иллеа-хи единственная оказалась права, когда отдала Искру самонадеянному юнцу. Химера вырос в достойного мужа, пусть и не все у него получилось, так и ошибки случаются у всех. Но если с выбором отца для Искры Огня Иллеа-хи не прогадала, у Райджигана по сей день не нашлись ответы на все вопросы к ней. И сейчас, когда оба мира на грани, самое время задать их.

У дверей Зала Мертвых в Храме Ямы его уже ждал Аджит Дайджеру, на чьем правом плече красовался широкий браслет с выгравированным на нем символом наследника клана охотников. При виде Райджигана юноша дернулся закрыть украшение ладонью, но сдержался и слегка склонил голову в знаке приветствия.

«Славный мальчик, — подумал Райджиган. — Хотя в моем возрасте все вздорные юнцы воспринимаются только как славные мальчики. Впрочем, других наследников у меня все равно нет и не будет».

— Рад, что ты принял мое предложение, как и приглашение.

— Был ли у меня выбор? — Аджит посмотрел ему в глаза и тут же отвернулся, заметив в них усмешку.

— Выбор есть даже в безвыходной ситуации, мой мальчик, — ответил Райджиган. — Душа, что ждет нас за этими дверьми лучшее тому доказательство. Я даже рад, что твое обучение в качестве наследника Авекши начнется с ее рассказа, ведь сделанное Иллеа-хи превзошло ожидания всех ученых, жрецов и глав кланов.

Он сделал знак храмовым служкам, но пока те отворяли тяжелые ставни, Аджит успел задать новый вопрос:

— Вы ведь всегда знали, что она не сбежала тогда не просто так, хотя могла сохранить не только жизнь дочери? Поэтому не отпустили ее душу раньше?

Ответом ему была слабая улыбка и едва заметный кивок.

Они ступили в зал, в центре которой в сияющим узоре оберегов и рун стояла женская голова с коротко отстриженными темно-зелеными волосами. Удержать душу может только плоть, потому у приговоренных к вечности оставляли какую-либо часть тела. Если планировались новые допросы в необозримом будущем, то сохраняли голову. Но не все «узники плоти» после казни шли на контакт, вот и Иллеа-хи на протяжении стольких лет предпочитала молчать. Райджиган и сегодня не ожидал, что она заговорит. Однако, стоило ему войти во внешний круг, как жрица открыла глаза и широко улыбнулась, приветствуя гостей.

— Врата открылись, — сказал Райджиган, решив сразу выдать все свои козыри. — Шанкьяхти-хи вместе вот с этим юношей, — кивок в сторону Аджита, — приложили к этому все силы, но кровь Искры Огня пролили сами творцы. Руками Калки.

Глаза Иллеа-хи закрылись, подбородок потянулся к полу, пытаясь изобразить кивок. Получилось не очень: кожа на мертвом лице в мгновение пошла трещинами, и в самых глубоких из них проступили капли гноя. Тюремщики-жрецы поспешили усилить руну на полу, и вскоре Иллеа-хи вновь показалась красивой женщиной, которая никогда не умирала. Райджиган знал, что их усилий для предстоящего разговора недостаточно, потому прошел в малый круг и, призвав в правую руку силу стихии, чиркнул себя по левому запястью.

Закапавшая на пол кровь нарушила некоторые из узоров, а иные руны, наоборот, засияли ярче. Мгновение, и от головы поднялся призрак Иллеа-хи, налился красками, став похожим на живую векшу.

— Я освобожу тебя, если ты расскажешь, почему тогда поступила именно так, — пообещал Райджиган.

— Я покажу, даже если ты меня не отпустишь.

Ее ладонь погладила его по щеке, и от прикосновения в кожу впились маленькие ледяные иглы, заставляя зажмуриться в приступе внезапной боли. Когда же Райджиган открыл глаза, понял, что и сам теперь призрак — сторонний наблюдатель.

Перед ним развернулся мир творцов с их быстрым течением, столь жаркий, что даже без вмешательства их огненного божества разжигал среди своих обитателей нешуточный страсти. Во и сейчас перед Райджиганом спорили двое: мужчина, в котором он узнал Армандо Фернандеса, и женщина, его жена Милагрос. Армандо кричал, активно жестикулируя руками, Милагрос всхлипывала, прижимая к вискам дрожащие пальцы. В ее черных волосах пульсировали изумрудные нити Ловца Иллюзий, и там, где нити вспыхивали особенно ярко, они тут же рвались, заставляя женщину вскрикивать от боли.

— Армандо, пожалуйста! — она схватила его за руку, когда он проходил мимо, но мужчина легко вырвался из ее слабой хватки.

— Ну уж нет! Ты столько лет скрывала от меня этот позор! Да ладно бы просто скрывала! Сама потащила мальчишку к Лин Вею, требуя, чтобы он прошел испытания Дваждырожденного! Ты понимаешь, что произойдет, если мальчик спустится в подземелье?!

— Армандо! Но он ведь твой! Твой…

Пощечина заставила ее замолчать. Мужчина бил не сильно — он пока еще контролировал кипящий в нем гнев.

— Я любил тебя. Действительно, любил, хотя знал — ты бесплодна. Знал, что весь твой целительский дар не поможет с рождением моего наследника. И к черту! Я был готов к последствиям! Род Фернандесов угаснет? Так тому и быть! Зачем? Зачем ты пошла к рогатому дьяволу?! Что пообещала ему за сделку?!

Женщина сглотнула и замотала головой.

— Ничего! Клянусь тебе, он ничего не просил взамен!

— Чушь. Яма всегда берет сполна за свои услуги.

— Но он… он правда ничего не взял у меня! О-ой! — она сжала руками голову и истошно заорала.

Армандо не поспешил ей на помощь. Стоял, скрипел зубами, чтобы не сорваться на новые ругательство, сверлил взглядом мерцающую сеть Ловца Иллюзий.

— Сними его, Милагрос, — приказал он, как только она перестала орать.

Женщина вздрогнула, отшатнулась назад, но мужчина поймал ее за локоть, потом перехватил и второй тоже, встряхнул.

— Сними, — процедил он сквозь зубы. — Иначе я позову сюда нашего слишком талантливого мальчика и заставлю его это сделать.

— Не-ет, — ужаснулась женщина и затрясла головой. — Не-ет. Пожалуйста, Армандо… Умоляю тебя!..

Она знала, что он останется непреклонен. Знала, но не спешила исполнять приказ. И тогда он отпустил ее и обернувшись к дверям кабинета крикнул:

— Мигель! Мигель, спустись к нам!