Тимур Туров - Пламя Победы

Часовщик полез на стадион прямо через полуразвалившуюся ограду.

Карим направился следом и оказался в окружении целой толпы «желтых».

– Ух ты, черт! – вырвалось у Сатина.

– Не бойся, серо-коричневый, – пропищал Часовщик-поводырь. – Мы ничего тебе не сделаем. Считай, что это почетный эскорт. Только сначала тебе нужно завязать глаза. Поверь, так лучше. Нам спокойнее, а тебе и твоим друзьям меньше хлопот. И отдай свой мобильный телефон. Если не хочешь отдавать телефон – отдай аккумулятор. Потом тебе все вернут.

– А если я не соглашусь завязать мне глаза, что тогда? – осторожно поинтересовался Сатин, отдавая мобильник.

– Тогда мы расходимся, и ты просто ничего не узнаешь. Но и никто больше ничего узнать не сможет, – решительно заявил Часовщик-поводырь.

Остальные молчали, во все глаза разглядывая Карима.

Сатин с полминуты поколебался. С одной стороны, ему все это не нравилось. С другой – вон их тут сколько. Хотели бы убить – уже сделали бы это. Да даже раньше можно было – прямо у хосписа, и без церемоний.

– Ладно, – нехотя согласился Карим.

Он присел на корточки. Часовщик-поводырь достал из кармана обычный мужской носовой платок в клетку, в руках щуплого приземистого Часовщика казавшийся огромным и нелепым. Карим позволил завязать себе глаза, после чего его схватили с двух сторон под руки и куда-то повели.

Шагали минут пять.

Карим понял, что его завели в подъезд какого-то дома. Повязку тут же сняли, и Сатин обнаружил, что находится в тесном прямоугольном помещении.

Это был не подъезд, а гараж. Автомобильные камеры, канистры для бензина, литые диски, ржавые части автомобильного каркаса – всего этого было здесь в избытке. Не имелось только автомобиля, вместо него в углу на верстаке стоял компьютер, на экране которого светилось окошко «Скайпа».

– Ух ты! Нехило устроились, – пробормотал Карим.

– Садись, серо-коричневый, – пропищал один из Часовщиков. – Пользоваться умеешь?

– Умею, – буркнул Сатин, усаживаясь на положенные одно на другое три колеса.

Часовщик подсоединил к компьютеру непонятно откуда взявшуюся веб-камеру, после чего «желтые» поспешили ретироваться. На экране появился тот, кого Карим так жаждал увидеть. Рас-Сел. Места, где находится Часовщик, Сатин не распознал – казалось, что там очень тесно и темно.

Во всяком случае, Рас-Сел освещал помещение фонарем.

Со дня их первой и последней встречи – в тот самый день, когда поиски Игрока привели Сатина в деревню Кутузово, – Рас-Сел сильно сдал. Он похудел, хотя дальше худеть, казалось бы, некуда. Черты лица сильно заострились, глаза сияли лихорадочным блеском.

«Лицо Гиппократа, – машинально отметил Карим. – Такое характерно для умирающих. Сколько же ему лет? Отец ведь, кажется, говорил…»

– Привет, Сатин-младший, – проскрипел Часовщик. – Я рад, что ты оказался достаточно умным, чтоб докопаться до истины. Значит, не все так плохо в нашем королевстве, есть кому город оставить… – Он откашлялся. – Я действительно рад, что на твоем месте сейчас не сидит «зеленый» или «оранжевый». «Бесцветные» не в счет, я и не очень-то обольщался, что удастся ввести их в заблуждение. Надеялся сыграть на их же властолюбии. Так оно и вышло… Ты меня слушаешь? Что молчишь?

Карим кивнул: слушаю, мол.

– Мне пятьдесят два года, Сатин-младший, – продолжал Часовщик. – Многие годы я управлял моими сородичами, держась за спинами тех, кого вы считали нашими вождями, оставаясь в тени… Та власть, что видна, – фикция. Лишь тот, кто дергает за нитки, оставаясь в тени, может наслаждаться ею в полной мере… Я видел и пережил многое, я и так подзадержался на свете… Но я не мог не сделать того, что сделал, причем один, не привлекая сородичей-магов… Попроси я их, они бы не отказали, но тогда бы разделили со мной ответственность. А я этого не хотел. Теперь моя совесть чиста, можно отдохнуть. А вы копошитесь дальше.

Рас-Сел приглушенно захихикал, потом закашлялся, и некоторое время ему пришлось восстанавливать дыхание.

– Жаль, времени мало… Скажу тебе самое главное: я не собирался устраивать взрывы. Я не планировал никого взрывать, это не я. Не мы – не гр-хч-сг-от и не альвы. Мне сейчас ни к чему тебя обманывать. Это джинна. Весь фокус в том, что «пламя победы», которое они с такой радостью сотворили, да и не одно, пробуждает внутренний огонь, выводит его наружу…

Такое объяснение Карима не устроило.

– Вы хотите сказать, оно делает человека… и нечеловека агрессивным?

Часовщик слабо махнул рукой:

– Можно и так сказать, наверное. Тебе виднее. Но если говорить про джинна – «пламя победы» действительно разбудило их внутренний огонь, сделало их… безумными.

– Одержимыми? – уточнил Карим.

– Да, верно. Ну, ты лучше эти слова знаешь. Они сами полезли в метро, я не предполагал, что они направятся туда прямо после ритуала. Я с самого начала знал, что джинна погибнут, они нужны были только как генераторы, но я никак не предполагал, что это произойдет в метро, где столько народу. В этом моя ошибка, каюсь. Я хотел лишь использовать энергию, полученную благодаря ритуалу, для заклинания-люка. Ну, ты видел его: светящаяся решетка, под ней спрятаны все якобы умершие источники. Для того чтобы создать это заклинание, я сотворил… Не буду говорить, как называется эта штука, ты все равно не выговоришь. Назовем ее «трансформатором»…

– Вы затеяли все это, – перебил Карим, – потому что джинна захватили наше уникальное предприятие? Потому что верог лишали вас крова? Потому что сатра их покрывали?

– А ты умнее, чем я думал, Сатин-младший, – захихикал Часовщик. – Все сосчитал, ничего не забыл.

– Нет, видимо, я как раз тупой, – холодно отозвался Карим. – Я не понимаю, в чем же виноваты остальные? Почему надо было лишать энергии всех? Что вам сделали дейвона и люди? А маах`керу?

– Э, да что ты! – вновь махнул рукой Рас-Сел. – Цель оправдывает средства. Ну, посмотри: верог Маркаров убрался и бросил свое строительство. Джинна Александров – ты этого, наверное, еще не знаешь – убит. Точнее, погиб в автокатастрофе – и я уверен, ему помогли в этом. Теодоракеса сняли. Разве плохо? А остальные не сегодня-завтра смогут вновь пользоваться источниками. Что касается маах`керу – их источник очень удачно оказался по дороге от центра Москвы к Зеленограду. Кто-то же должен был запустить это представление – они и начали, поперлись к сатра качать права… – Часовщик снова закашлялся.

Карим пытался переварить только что услышанное.

– А где дневники? Мне бы не хотелось, чтобы они попали в руки Наблюдателей или еще каких-нибудь любителей интриг…

Рас-Сел отдышался и вновь захихикал: