Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

– Что ты сделал? – повторил элхе с уже явственным беспокойством.

– Что-что, – нехотя откликнулся Тенки, – взаймы взял, чего.

– У кого?!

– Понятно у кого, как будто у меня был выбор. В оорайе, естественно.

– Зачем ты связался с оорайей?!

– Мне нужны были деньги, – Тенки безразлично пожал плечами, выпрямляясь на сиденье. – А они дают отсрочку.

– Сколько?

– Полгода. До января.

– И ты собираешься за полгода скопить тысячу мене? – этот нинъе обезумел, нет сомнений.

– Что-нибудь придумаю, – беззаботные слова всё больше уверяли Ацу – соученик его и впрямь не в себе.

– Что ты придумаешь, безумец? – не удержался, резкий эпитет выскочил сам собой.

– Да есть у меня одна задумка, не знаю, правда, сработает ли, – нинъе не обиделся.

– Зачем ты пошёл на подобное? Если об этом узнают в школе, тебе не избежать исключения!

Тенки глянул упрямо и хмуро. Без обычной ухмылки.

– Не было выхода, ясное дело. Чего? Тебе-то что?

– Что ты будешь делать, если не сможешь заплатить и всё раскроется? – Ацу пытался донести до сумасшедшего глас логики, убедить, что поступать так – самоубийственно.

Но Тенки неожиданно вскинулся, спрыгнул с кресла, застыл перед Ацу, зло щуря глаза.

– Слушай, ты ведь не заплатишь за меня, ага? – бросил он. – Ну так чего лезешь? Хватит уже нотации читать, надоело! – и резко повернулся к двери, показывая однозначно: на этом разговор окончен.

– Тенки! – хотел было Ацу остановить сокурсника. – Тенки!

Но дверь хлопнула гулко и фатально, словно навсегда отсекая от него жизнь своевольного светловолосого нинъе. Будто металлический занавес упал неотвратимо, отрезая друг от друга их судьбы.

Октябрь, Огненный город

– Ну-с, мои дорогие, – тонкий голос Виллемиса заставил Тенки привычно поморщиться, – вот и пришло, увы, время нам расставаться. Но к счастью, разлука наша, мои милые птенцы, хоть и продлится два нестерпимо долгих месяца, мы снова увидимся в январе. И я уже с нетерпением жду нашей будущей встречи.

С тех пор как Небесный, на свою голову, обучил адептов прикрывать самые яркие эмоции, уроки ментальной магии перестали быть такими невыносимыми. Все из третьего старшего научились поддерживать лёгкую маскировку, оставляя себе возможность клясть Виллемиса на все лады – и теперь разве что его манера разговаривать, все эти зайчики и хрюшечки, птенчики и милочки периодически заставляли третий старший курс тяжело вздыхать.

– Но то, что сегодня наш с вами последний перед каникулами урок, вовсе не означает, что я позволю себе пренебречь своими обязанностями, – Виллемис ходил между рядами, сложив ладони перед собой, сомкнув кончики пальцев, и говорил так, будто наслаждался звуком собственного голоса.

Лучше бы пренебрёг, мрачно подумал Тенки, не забывая о ментальном щите. Поддержка щита выматывала, но пока адепты не умели распознать внешнюю попытку атаковать, щиты приходилось держать постоянно. Тенки всерьёз предполагал, что Виллемис оставил разговор о распознавании атаки напоследок, на самый конец третьего года обучения, – чтобы получить полное удовольствие, глядя на них после каждого урока, усталых и раздражённых.

– К вашему счастью, я не из тех учителей, что увиливают от выполнения долга, – Небесный прошёл совсем рядом, обдавая слабой прохладой и запахом духов, и Тенки стоило большого труда не скорчить гримасу отвращения. Хорошо, что удержался, иначе от выговора не спас бы никакой ментальный щит. – Поэтому сегодня мы подведём итоги всему, что узнали за эти полгода.

Вот Йисх, не в пример этому, пошёл навстречу адептам и благодушно согласился отменить последний урок. Даром что по прозвищу он Змей, в легендах символ коварства и прочего, сам Йисх – мужик ничего. Не то что этот, Небесный.

Да, Йисх и впрямь свой парень.

Тенки до сих пор не мог изжить то чувство облегчения и неизбывной, захватившей его с головой благодарности, когда Йисх согласился быть поручителем в оорайе.

Тогда, в июле, нинъе чуть с шарашек не рухнул от невозможности вырваться из замкнутого круга. Запрошенные матерью тысячу мен надо было достать немедленно, любым путём. Тенки думал уже о простом ограблении, о том, чтобы подстеречь какого пьянчугу в одном из тёмных переулков пивных квартальчиков, и останавливала его лишь мысль о слишком малой вероятности удачи – семнадцатилетний парень против взрослого мужика, в одиночку, без магии? Не смешите.

Атаковать магией адепт опасался: мало того, что не уверен в своих силах, ведь на практике никогда не приходилось сталкиваться с настоящим соперником, так ещё и разнесётся слух, мол, появился грабитель-маг, то да сё. Оттуда недалеко уже и до визита полиции в Королевскую школу.

Но идея воровства не оставляла – Тенки не видел иного выхода, не мог найти другого пути быстро обогатиться, а получить результат просто позарез надо было быстро. К тому же... действовать ночью, полагаясь на свои силы, на свою отвагу, кружить по улицам, выискивая жертву – почему-то стоило представить себе это, как в груди начинало сладко щемить. Безграничное могущество, переполняющая до краёв смелость, нахальное нарушение связывающих обычный люд правил и полная безнаказанность – Тенки не знал, отчего так, но, похоже, всю жизнь тяготел к подобному.

А теперь остаётся сделать последний шаг, чтобы мечтания стали явью.

– Мой драгоценный Ли, – раздался над ухом противный голос Виллемиса. – Ты слышал задание? О чём размышляешь?

– Простите, Небе... Виллемис-илиэ.

– О чём размышляешь? – повторил учитель, и Тенки получил чувствительный удар по щиту – попытка проникновения. Ужасно захотелось ответить тем же, но щит Небесного был ему не по зубам. Да и набросься он на учителя, пусть и мысленно, никто хвалить не станет, тут как бы выговора не заработать. Чего доброго, лишат ещё возможности пользоваться тренировочной, а это ему сейчас совершенно некстати.

– Простите, думал о постороннем, – бодро отрапортовал Тенки, старательно выдавая за щит поддельные эмоции раскаяния. Работал настолько усердно, что сам себе поверил – ему и впрямь очень стыдно за невнимание.

– Дени-эльви, – Тардису опять не повезло: с самого начала курса он стал любимой чёрной овцой Виллемиса, то ли козлом отпущения, то ли грушей для ментальных тренировок. – Надеюсь, ты, в отличие от нашего нинъеского друга, слушал внимательно?

Краем глаза Тенки глянул на Тардиса – так и есть, тот едва удерживается от стона из рода «как мне всё это надоело». Однако соученик послушно поднялся, уставился в пространство, завёл ровно: