Элейн Каннингем - Дочь Дроу

«Но ты носишь их».

«Естественно. Я практична», объяснила она. «Как ты всегда указывал, есть те кто думает, и те кто мечтает. Так вот вдвоем у нас есть по одному каждого. Предлагаю бросить эти глупости, и вернуться к делу. Вместе».

«Но как такое может быть, если между нами нет доверия?» потребовал он, голубые глаза исследовали ее лицо.

Дроу скрестив руки, ответила ему взглядом. «Что же, какой сейчас счет?»

Федор моргнул и отступил на шаг. «Счет?»

«Счет. Ну, ты знаешь: я вытянула твой тзаррет из огня четырежды, ты спас меня три раза — такого рода расклад». Она подняла белую бровь. «Это ведь кое о чем говорит, не правда ли?»

Свет начал возвращаться в глаза Федора. «Ты имеешь в виду, что я должен доверять тебе?»

Дроу пожала плечами.

«Полагаю, если мы и дальше будем продолжать как сейчас, ни один из нас не получит Ветроход», осторожно заметил он.

«Теперь ты говоришь дело!» Лириэль не смогла подавить радостную улыбку. «Значит, решено!»

«Ой ли? Если только один из нас может обладать Ветроходом, кто это будет?»

«Давай беспокоиться обо всем по очереди», посоветовала ему Лириэль. Она прищурившись посмотрела вдоль по течению реки. Дроу почти исчезли из виду. «Девять Адов! Мы их никогда не догоним! Где эти длинноногие ящеры?»

«Лошади убежали, — наверное, дроу их напугали». Он заколебался. «Есть еще один способ. Мы можем построить плот. Это рискованно, с таким быстрым течением».

Ее глаза заискрились азартным предвкушением. «Давай!»

Лихорадочно трудясь, они собрали по берегам древесину, сбили в грубый плот. Федор привязал к импровизированному судну длинные веревочные петли, чтобы было за что держаться, и вдвоем они вывели его в реку. Им не пришлось идти далеко, прежде чем напирающая вода стала угрожать вырвать плот из их рук.

Рашеми крикнул чтобы Лириэль забиралась на борт. Вскарабкавшись сзади на плот, она обернула веревкой руку, затем ухватила куртку Федора, и помогла ему занять место на судне.

Так они отправились в путь, бросаемые в пене как листок. Федор пытался управлять, отталкиваясь дубиной от иззубренных скал, но почти бестолку. Большей частью, они просто старались удержаться на вращающемся, дергающемся рывками маленьком плоту. Река быстро стала бурной, плот то взмывал вверх то падал вниз в бушующей воде, как необъезженная лошадь пытающаяся сбросить наездника. Над ревом воды Федор мог расслышать дикий, возбужденный смех Лириэль. На одно мгновение плот застыл высоко над водой, затем понесся вниз. Ледяная волна окатила их.

Федор сражался с веревкой, тянул вверх из всех сил чтобы задрать передний край плота над водой. Если он уйдет слишком глубоко, плот перевернется и они пойдут ко дну. Еще несколько мгновений отчаянной борьбы, и маленькое судно наконец вырвалось на свободу. Со вздохом облегчения, он покосился через плечо назад, на Лириэль.

Она исчезла.

Его сердце рухнуло в пропасть. Ухватившись за ее веревку он дернул, в слабой надежде что Лириэль еще удерживается за нее. Ее голова появилась над водой, тяжело заглатывая воздух и пену. Отплевываясь и кашляя, она подтянулась на плот. Забравшись на суденышко, она оттолкнула прочь ладонь Федора и с дикими глазами показала куда-то за спину, выкрикнув единственное слово, потерявшееся в шуме быстрины и колотящегося сердца.

Федор повернулся, остолбенело уставился на представшую картину. Река впереди мелела, выплевывая из себя острые скалы, как могильные камни. Дальше начиналось облако брызг, и низкий громовой рев падающей воды.

Деревянный плот заскрипел, заскребся о камни, потом развалился, швырнув Лириэль и Федора в мешанину расщепляющегося дерева и яростной воды. Их протащило по донной гальке, бросая от одной царапающей скалы к другой. Затем, неожиданно, они очутились в свободном полете, несясь сквозь смешавшийся с водой воздух.

Они с силой вошли в воду, и погрузились глубоко под поверхность. Федор вырвался наверх, глотнул воздуха и увидел, что остался один. Ухватившись рукой за плывшую рядом дубину, он опустил голову под воду, ища Лириэль.

Дроу висела почти под самой поверхностью воды, бессильно раскинув руки, окутанная как нимбом своими белыми волосами. Федор схватился за них, и рывком поднял ее над водой. Медленно, из последних сил, он направился к берегу.

Поскольку родная деревня Федора лежала на берегу маленького, холодного озера, он с детства учился жить у воды. Перевернув дроу на спину, он начал ритмичный массаж. Наконец изо рта хлынула вода, и она втянула воздух. Поднявшись на четвереньки она вяло поползла прочь. Федор отвернулся, позволяя гордой эльфийке наглотавшейся воды избавляться от нее в одиночестве.

Полностью истощенный, с каждой косточкой и жилой гудящими от усталости, юноша улегся, опираясь на упавший древесный сук. Отдых его был недолог; вернувшаяся к жизни Лириэль с горящими глазами бросилась к нему.

Прыжок дроу заставил обоих покатиться по прибрежному песку. Схватив изодранную рубаху Федора обеими руками, она подтянула его поближе. Первой его мыслью было, что коварная дроу вновь обратилась против него, и в этот раз он даже не мог обвинять ее. Он убедил ее плыть по невероятно опасной реке, за что она чуть не поплатилась жизнью. Его смерть, приди она от ее рук, не будет незаслуженной.

Тут, к своему полнейшему изумлению, Федор заметил, что в глазах его спутницы пылает не ярость, а восторг.

«Еще!» выдохнула она, легонько тряхнув его. «Давай повторим еще раз!»

Со стоном Федор опрокинулся на песок. Глядя на неукротимую дроу он не был уверен, стоит ли обнять ее или просто беспомощно рассмеяться. Так что он сделал и то и другое.

На сей раз, Лириэль смеялась вместе с ним.

Глава 24. Променада

В ходе путешествия они больше не встречали Нисстира или его охотников. Оно и к лучшему, поскольку тягот пути на вкус Лириэль было вполне достаточно.

Большую часть первого дня Федор провел, отлавливая их лошадей, и хотя Лириэль была благодарна за вновь обретенную скорость перемещения, она почти желала, чтобы проклятые животные сумели-таки удрать. В Подземье она считалась отличной наездницей, но лошадиная поступь была абсолютно непохожа на плавные, стремительные движения верхового ящера. К концу первого дня скачки, у Лириэль болели такие мышцы, о существовании которых она никогда не подозревала. Но с течением дней, тело ее приспосабливалось к скачке, так же как глаза к яркому свету.

Длинная дорога на восток принесла и другие изменения в дроу. Лириэль никогда не склонна была просто сидеть и размышлять; сейчас у нее не оставалось иного выбора. И все же, как она не пыталась, ей не удавалась найти слов для ночи, которую они с Федором провели вместе на поляне под луной. Наконец она прямо спросила его, каковы человеческие обычаи в делах такого рода.