Ольга Голотвина - Тьма над Гильдией

А Нургидан, взяв себя в руки, сказал почти спокойно:

— Да. Спасибо. Но… Учитель знает, Лауруш знает. Это главное, а остальные… ну, уж как получится.

— Вы о чем? — возникла рядом Нитха. — А ты, хромой, прикинь, подойдет ли вот эта палка…

Унсай обернулся к девочке, ответил почти весело:

— А не подойдет, пичуга наррабанская, так твои дружки меня на руках понесут. Ведь не бросите вы меня тут, верно? Я вам нужен.

— Нужен… — вздохнул Нургидан. — Эх, принцесса, не могла ты его в другое место стукнуть! Возись теперь с хромым…

— Моя вина — мне и поправлять дело, — улыбнулась Нитха. — Держи, увечный! — И протянула Унсаю на ладони серый комок, похожий на плотно слежавшиеся опилки.

Подростки подались вперед. Унсай не сводил глаз с драгоценности, лежащей на смуглой перепачканной ладошке. Фитиль резко спросил:

— Где нашла?

— Здесь, на большом корне, который вылез из земли… там больше нету! — предупредила она, увидев, как Фитиль рванулся в кусты.

Фитиль не отозвался. Он увлеченно хрустел ветвями.

Дайру и Нургидан даже с места не двинулись: если Нитха говорит, что выбрала всю добычу, значит, так оно и есть.

— Такую удачу переводить на такого стервеца! — сожалеющее протянул Нургидан.

А это и впрямь была редкая удача. Древесный гриб под названием «счастье Дейдана» (названный так в честь Охотника, который добыл его первым) высоко ценился лекарями. Они размалывали его в тонкий порошок и добавляли в снадобья, снимающие боль и придающие силу мышцам и ясность уму. А уж если съесть такой гриб целиком…

Унсай проворно, пока девчонка не передумала, схватил серый комок с ее ладони и стал жевать, давясь сухими крошками. Дайру снял с пояса флягу с водой, протянул своему врагу. Тот приложился к горлышку, но не поблагодарил даже кивком, сосредоточенно прислушиваясь к своим ощущениям.

— Не жалко, — ответила Нитха Нургидану. — Любые деньги отдашь, лишь бы не тащить его на руках из складки в складку… ой, это уже действует, да? Так быстро?

С лица Унсая исчезла бледность, плечи расправились, глаза блеснули остро и ясно. Он по-прежнему опирался на палку, которую дала ему Нитха, и оберегал ногу в повязке, но даже в этой позе не выглядел беспомощным.

— Вы с ним поосторожнее, — предупредил несносный Фитиль. — Он так силушки набрался, что эти дрыном сумеет нас всех уложить!

Нургидан презрительно хмыкнул.

— Не дергайся, напарник, — ответил Унсай звучно и ровно (причем в слово «напарник» плеснул яду). — Я знаю, что эта сила — ненадолго. И не рад буду остаться один в какой-нибудь мерзкой складке, да еще со сломанной ногой. Мне надо скорее добраться до лекаря.

— Тебя же сразу в Допросные Подвалы… — удивился Фитиль. Но Охотник отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжил:

— Сейчас у нас общее дело: выбраться за Грань, причем поближе к дому. Я знаю самую короткую дорогу. Опасную, но быструю.

У Фитиля округлились глаза:

— Да ты что… да ты с ума… там вообще брести трудно, а еще и тебя тащить…

— Плыть я смогу и сам. Боли все равно не чувствую.

— Плыть? — вскинулся Дайру, предвкушая новое знание.

— Да. Здесь есть подземная река. Она прошивает складки напрямую, как игла.

— Но сопляков-то как туда тащить? — запротестовал Фитиль. — Ты прикинь: сколько лет мы по складкам ходим, сколько — они…

«Сопляки» немедленно высказались — бурно, гневно и наперебой. Самой связной была речь Нитхи:

— Ах, вы по складкам ходите на сколько-то там лет дольше?! Ну и что? У нас в Наррабане говорят: «У паука восемь ног, у коня — только четыре. Но кто кого обгонит?»

Десятник Мрабиш Кошачий Глаз кипел веселым азартом. Удача, какая удача! Храни Безликие ту красотку рабыню, что рассказала о ворвавшемся в дом преступнике! Схватить самого Шенги… да тут дело пахнет не только звонкой наградой! Деньги — тьфу, пропил и нету. А вот ежели его поставят вместо этой старой сволочи сотника… нет, правда, пора уже ему с внуками нянчиться!

Завтра… нет, уже сегодня столица заговорит о том, как бесстрашный Мрабиш скрутил Совиную Лапу! Ну, не один на один, понятно, а с десятком… так ведь в одиночку машут мечами только вояки из дурацких баллад. А настоящие герои должны уметь командовать.

Что-что, а командовать Мрабиш умеет…

— Афгир, Лепешка — выбить калитку!

Двое самых сильных стражников дружно ударили в калитку — и она враз легла навзничь, словно покладистая девчонка.

Эх, жаль, что с арбалетами только двое…

— Один арбалетчик остается тут, глядит за выходом и за окнами с этой стороны. И за вторым этажом присматривайте, не то он сверху сиганет, с него станется… Дрозд, останься с арбалетчиком. Зуркат, Носатый — бегом к черному ходу! Смотреть в оба, чтоб и мышь не выскочила! Окна с той стороны тоже ваши… Остальные — со мной!

Лепешка и Афгир, лихо взлетев на крыльцо, без команды вышибли дверь — молодцы, парни!

Мрабиш сроду никуда не вламывался первым. Даже когда служил рядовым «крысоловом». А уж десятнику сами Безликие велят пропустить перед собою парочку верзил.

Вбежав за стражниками в дверной проем, Мрабиш очутился в полутемной прихожей, стены которой были украшены резными вешалками: оленья голова, рыбина с разинутой пастью, что-то еще… разглядывать было некогда: в двух шагах впереди стражники склонились над лежащим у стены человеком в холщовой рубахе.

— Не Шенги, — буркнул Афгир.

Это десятник видел и сам: бедолага в ужасе закрыл голову обеими руками. Уж точно не Совиная Лапа.

Мрабиш нагнулся, отпихнул дрожащие руки, схватил пленника за волосы, приподнял голову, заглянул в лицо:

— Кто таков?

— По… повар господина Унсая.

— Где Шенги?

— Где-то наверху… не бейте, господин!

Мрабиш выпустил волосы слуги, скомандовал:

— Парни, вперед! Фариторш, арбалет на взводе?

— А как же!

— Держи наготове, но сразу не стреляй… берем живьем!

Стражники гурьбой ввалились в трапезную и разом остановились.

Перед ними уходила наверх лестница с резными перилами. А на верхней ступеньке стоял тот, кого искали Мрабиш и его парни. И глядел прямо на стражников.

Несколько мгновений царило молчание, затем десятник опомнился:

— Шенги Совиная Лапа, ты арестован! Меч на ступеньки — и подтолкнуть ногой к нам! Не дергаться, ты на прицеле! Лапу держать на виду! Лапу на виду, я сказал!..

Подгорный Охотник с готовностью простер перед собою руки:

— Не стреляйте, парни, я безоружен. Все в порядке.

За плечом десятника кто-то охнул. У Мрабиша встал в горле комок. Одно дело — слушать рассказы про Совиную Лапу, а совсем другое — видеть эти жуткие когти…