Тимур Туров - Ядовитая кровь

Хозяин положил руку на плечо Владу, а тот слишком устал, чтобы сразу сбросить ее.

– Старший лейтенант молодец, правда? Не стушевался, не струсил... Даже брезгливость не проявил, использовал момент полностью. Как он потрошил маах'керу. Ведь мог просто искалечить. Или даже пройти мимо них в замок, закрыть за собой ворота, так ведь нет, убил. Я всегда знал, что он может. А вот он себя знает плохо...

Кровь из прокушенной губы потекла у Влада по подбородку.

Хозяин собрал ее на палец, лизнул:

– Осторожнее, Влад! Не расходуй свое самое ценное. И не нужно кусать себе губы. Возьми меч, сразись со мной...

Влад посмотрел на меч, лежащий под ногами.

– Смелее, – подбодрил его Хозяин и подцепил когтем еще одну каплю крови Влада. – Тебе, Наблюдатель, я не предлагаю. Тебе это не понять.

– Я вернусь сегодня, – сказал Курт Мюллер.

– Что ты говоришь? – проклокотал Хозяин. – Тебя приглашали?

– Я приду к спрятанному выходу из твоего замка, к тому, что у самой долины, – ровным голосом сказал Курт Мюллер.

– И что?

– Через три часа, – сказал Курт Мюллер.

– Сегодня столько развлечений! Я жонглировал пулями, почти управлял временем, нарушал законы природы и морали... Хотя законы морали я еще не нарушал, только собирался. Ладно, подожду три часа. Только постарайся, чтобы это не было банально и пошло. Хорошо? Иначе я могу обидеться...

Курт Мюллер ушел, скрылся за скалой.

– Тебе понравилось? – тихо, словно по секрету, спросил Хозяин у Влада. – Это была потрясающая иллюзия... Я тебе скажу по секрету – временем я управлять не умею, нет. Да и зачем? Маах'керу видели очень быстрого, невероятно быстрого человека с мечом в руках, снайперы целились уверенно, но глаза... Глаза могут врать, вот как врали тебе. Снайперам их глаза говорили, что ружья направлены точно, а твои тебе говорили, что оборотни завязли в воздухе и времени... Слух и осязание – тут мне еще нужно будет поработать, физика, проклятая физика, ты ведь чувствовал, как воздух мешал твоим движениям? Твоим стремительным, неуловимым для обычного зрения движениям. И еще один секрет – долго ты бы так не продержался. Ты бы сгорел, съел бы себя изнутри. На сколько у тебя хватило бы силы вот так быстро двигаться и сражаться? На час? Меньше. Ты вот даже сейчас еще задыхаешься... Руки тяжелы, ноги заплетаются, а ведь прошло всего несколько мгновений, да и я подталкивал тебя лишь время от времени... Но ты держался молодцом. Тебе нужно тренироваться, следующий раз я немного прибавлю скорости твоим противникам. Потом еще. И еще. Ты научишься сражаться почти на равных с оборотнями и джинна, сможешь рвать в клочья Наблюдателей и дейвона... Победишь любого сатра... Или подохнешь. Кстати, чуть не забыл... У тебя еще осталась работа.

Один оборотень, тот, которому Влад сломал спину, был еще жив. Он даже полз к Владу, оставляя за собой широкий след в снегу.

– Победа еще не полная... – Хозяин наклонился, поднял меч и протянул его Владу.

Влад оружия не взял.

– Ты хочешь убить его руками? – бледно улыбнулся Хозяин. – Или перегрызть ему горло? Это было бы оригинально – загрызть оборотня. Только не советую – шерсть во рту, между зубами, противный привкус псины. Поверь, кровь оборотня – не самый лакомый напиток. Возьми меч и закончи работу.

– Нет, – прошептал Влад.

– Он же страдает. Он будет умирать здесь долго. А если я захочу, то очень долго. Ты же видел, как я могу консервировать тела. Тебя нужно было разогреть и подтолкнуть. А остальных... Я мог всех просто убить, даже снайперов и Наблюдателя, но... так получилось смешнее, правда?

Влад снова не ответил.

– Возьми меч, – чуть повысил голос Хозяин. – Сделай хоть что-то сам, без помощи и подсказки. Он не остановится, он будет ползти. Посмотри ему в глаза, пойми, что он сейчас думает. Ощущает.

Влад заглянул в глаза оборотню. Увидел в них свое отражение. Запрокинул голову, посмотрел в небо, словно хотел увидеть и там свое отражение, понять, как все это выглядит сверху.

Острые камни, залитые кровью. Издыхающий волк, тянущийся к нему окровавленной пастью. Кровь волчья, он захлебывается собственной кровью, он уже должен был умереть, но злость – его злость, удерживает его на этой стороне. Он все еще надеется дотянуться до человека. До человека, посмевшего победить. Посмевшего не умереть в этом ущелье. Посмевшего убить нескольких маах'керу... Подло. Нечестно. Неправильно...

Оборотень захрипел, напрягаясь, посеребренное лезвие вошло в напряженное волчье горло... пробило мозг.

Умирая, они становились похожи на людей.

Влад зажмурился, пытаясь отогнать воспоминания. Он перестает себя контролировать – это плохо. Это очень плохо. Еще немного... нужно просто успокоиться. Встать, пойти на кухню и приготовить себе кофе. Или просто расслабиться, впустить в мозг пустоту и тишину. Слушать тишину и упиваться пустотой. Расслабиться...

Влад слишком поздно сообразил, что уже даже не балансирует на грани забытья, что шагнул за порог, рухнул вниз, в бездну, и весь мир заскользил мимо него, вверх, все быстрей и быстрей. И ничего уже на зависело от него, Влада, и его желаний. Вниз-вниз-вниз...

У Приблуды очень болели руки. Правую, прокушенную характерником, ему завязали тряпкой, левую, поврежденную в схватке со змеем, оставили так. Кровь не течет и ладно. Пока его везли к крепости, привязав к седлу, Приблуда дважды терял сознание.

Мир вокруг него колебался, камни становились полупрозрачными, каменная баба на холме взмахнула вдруг рукой и улыбнулась уродливым, иссеченным ветром и дождями лицом.

Очень хотелось пить, но Приблуда не стал просить, только облизывал пересохшие губы. Он ничего не будет просить у них, ни воды, ни пощады. Он умрет молча.

Однажды отец порол его за какой-то проступок, Приблуда даже и не запомнил, за что именно. Но запомнил, что пока молчал, боль можно было терпеть, а когда всхлипнул, не выдержав, и заплакал – боль стала невыносимой, многократно умноженной жалостью к себе.

После этого Приблуда, когда становилось больно, молчал. И чем больнее ему было, тем крепче стискивал он зубы.

Чугайстр оказался прав, крепость была неподалеку. Только Приблуда представлял себе ее иначе. Пусть, не деревянную, такую, как на Сечи, с тыном и башнями, и со стенами, рвом, пушками на валу.

Не было ничего этого.

На вершине холма была башня в четыре этажа. Зубцы на самой вершине. И все.

Когда подъехали ближе, Приблуда увидел, что подножие холма изъедено пещерами, уходящими куда-то под холм, в глубину. Некоторые были громадные, такие, что всадник мог проехать, даже не согнувшись, а другие – крохотные, чуть не в половину человеческого роста.

На башне кто-то стоял, наверное, дозорные.