Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 29

— Значит, договорились, — заявил король Рэнго, — только реальности придется потерпеть это напряжение еще немного, пока вы все будете принимать участие в свадебном пире. Посмотрите, слуги уже начали разносить освежающие напитки.

Одетые в белые брюки и рубашки, с подносами, висящими на шеях, по рядам и трибунам ходили слуги и раздавали гостям бумажные стаканчики с напитками и пакетики арахиса и воздушной кукурузы.

Дейзи привела несколько слуг к королевской свите.

— Погода такая чудесная, что я приказала поставить для вас столы прямо здесь, на лужайке, — сказала она. — Только боюсь, должна вам сказать, что вино испортилось — у нас остался только этот сладкий, тягучий коричневый напиток, и еще полно льда.

Свадебная свита застонала, но новый король сделал пробный глоток из своего стаканчика.

— Сладко, — сказал он, — но мне даже нравится.

Рисса рассмеялась и прижала его к себе. Догадываюсь, что Каларан от тебя получил эту ужасную привычку. Мне следовало знать!

Менестрели ударили в барабаны и задули во флейты, зазвучали легкие танцевальные мелодии, а военный оркестр заглушал их веселыми маршами. Время от времени вклинивалось усиленное звучание струнных и басов из невидимого мира над ними. Новоявленные король и королева протянули руки своим друзьям.

— Пошли, — сказала королева Рисса, — давайте станем в крут и станцуем, чтобы отпраздновать начало новых дел.

Пока они кружились на ровной травяной лужайке, над их головами три кометы завершили свой извилистый путь и, столкнувшись, все вместе взорвались, усыпав небеса россыпью звездной пыли, яркой даже при дневном свете. И даже гигантская ящерица, щелкающая зубами на рассыпающиеся искры, не могла погасить их блеск.

Дэвид Дрейк

Послесловие

Я стал поклонником Роджера Желязны с тех пор, как прочел «Розу для Экклезиаста» в первом издании в 1963 году. Я отправился на первую конвенцию НФ в 1974 году отчасти потому, что Роджер был на ней почетным гостем, и мне хотелось с ним познакомиться и сказать ему, как здорово он пишет.

И наконец, как раз накануне безвременной и внезапной кончины Роджера, я имел удовольствие работать вместе с ним над этой книгой. Издательство «Баен Букс» попросило меня рассказать о том, как все это было. Работа Роджера сама является ему памятником; от меня ему ничего не нужно. Но поскольку существует традиция, что друзья и близкие покойного бросают горсть земли на его могилу, вы можете считать это моей горстью.

На конвенциях НФ заключается гораздо меньше деловых соглашений, чем меня всерьез уверяли, когда я был еще молодым писателем, но иногда это действительно случается. Один из таких случаев произошел в тот раз, когда Джим Баен устроил превосходный обед для десятка друзей и авторов, приехавших на Международную конвенцию по «фэнтези». Джим издавал книги Роджера с начала 70-х годов, когда был еще издателем журналов «Если» и «Гэлэкси». Я с восторгом встретился на этом обеде с Роджером, но предполагал, что мы оба приглашены в качестве старых друзей Джима.

Это было правдой… но, как объяснил за обедом Роджер, существовал еще и некий проект. Он задумал создать общий мир, рассказать о нескольких обратных героических походах, целью которых было бы вернуть четыре магических талисмана в места их укрытий после того, как Силы Добра одержали победу над Злым Волшебником.

Роджер собирался написать пролог и заключение, а также набросал некоторые детали этих походов. Он привлек нескольких друзей к написанию трех из четырех историй: Джейн Линдсколд (присутствовала на том обеде), Майка Стакпола и Боба Асприна. Уговорил Билла Фосетта (нашего с Джимом общего друга, также присутствовавшего на обеде) взять на себя деловую сторону — никто больше его не заслуживал доверия. И перед обедом договорился с Джимом об издании этой книги.

Таким образом, в проекте оставался один явный пробел. Под взглядами всех присутствующих Билл громко сказал мне: «Эй, Дэвид. Как ты думаешь, кого мы сможем уговорить написать эту недостающую главу?»

Я тут же предложил писательницу, сидящую напротив меня за столом. Она так же быстро отказалась, сказав, что слишком занята. Я тоже, но главное в случае с «Долго и счастливо» для меня было в том, что требовалось написать причудливую смешную вещь в жанре «фэнтези» с серьезным стержнем — такую вещь, которая у Роджера Желязны получалась лучше, чем у кого-либо другого в этой области, а я ничего подобного никогда не писал. И не был уверен, что справлюсь с этой работой. Обычно с этим все в порядке — я учусь, пробуя что-то новое, и это означает, что иногда я с треском проваливаюсь. Но мне не хотелось ударить лицом в грязь перед Роджером Желязны, писателем, который был моим идолом многие десятилетия, даже если это была его идея — дать мне попробовать.

И все-таки я попытался. Роджер прислал мне начальные отрывки (которые я нашел очень веселыми) и несколько страниц с сюжетом для моей части. Я использовал в качестве модели стиля собственное произведение Роджера «Фурии». Это очень смешная история на первый взгляд, но стоит копнуть чуть глубже, и она заставляет сжаться сердце. На мой взгляд, это одно из лучших фантастических произведений из всех, когда-либо созданных.

Свою историю я написал; другие написали свои; а Роджер с энтузиазмом завершил книгу в целом и остался очень доволен. Он позвонил мне в начале мая, чтобы спросить, приеду ли я вместе с ним и другими авторами «Долго и счастливо» на Международную конвенцию фэнтези-95 в Балтимор (город, в котором он начинал свою карьеру писателя). Во время этого разговора он сказал, что считает мою часть смешной, и прибавил, что восхищается тем, что сделали все писатели из его замысла, особенно Джейн.

Мне бы хотелось, чтобы это послесловие писал Роджер.

Мне бы хотелось снова приехать на встречу с Роджером в Балтимор.

Мне бы хотелось читать новую чудесную фантастику Роджера Желязны.

Он дал мне и нашему направлению так много, и грех жаловаться, что его уже нет и он не может дать нам больше. Но мне все равно его недостает.

Примечания

1

Spider (англ.) — паук.

2

Ихор (греч. миф.) — жидкость, заменяющая кровь в венах богов.

3

Мифическое чудовище с телом льва, хвостом скорпиона и головой человека.