Евгений Лукин - Разбойничья злая луна

– Поня-атно… – Ар-Шарлахи оживился: – И далеко от нас такая почта? Она усмехнулась:

– Не дальше Пьяной тени…

Глава 39

Дважды мятежники

Бунта не произошло. Бессонная ночь за двумя засовами и с тесаком у ложа вообще никакими событиями не ознаменовалась. Сквозь тонкие переборки слышно было, как негромко и угрюмо толкуют о чем-то в трюме, но ропот был скорее обиженным, покорным, без гула и яростных выкриков. То ли подействовало грозное напоминание Алият о колдовских наклонностях главаря, то ли просто разбойничья злая луна пошла наконец на убыль.

– Ты вот вчера сказала: удача кончилась… – подавленно промолвил Ар-Шарлахи, когда бормотание и скрипы настилов смолкли. – Что-то, знаешь, не по себе как-то… Думаешь, обманет нас Улькар?

«Самум» стоял на светлом ночном песке, тихий, с погашенными огнями. Слышны были только шаги сторожевых на палубе, да и то изредка.

– Значит, в удачу все-таки веришь? – с проблеском интереса спросила Алият.

– Да как… Верь не верь, а удача либо есть, либо нет ее… Тут не верить, тут думать надо.

– Все-таки не вышло из тебя разбойника, – с сожалением отозвалась Алият. – Если не верить в удачу, лучше в пустыню и не соваться. Ну вот сам ты как? Веришь, что перехитришь Улькара?

– Не знаю… Да и не хочу я с ним хитрить.

– Тогда выливай воду – чего лишний груз таскать? – и идем в Кимир.

В каюте было светло от луны. Ар-Шарлахи помолчал, повздыхал горестно, потом привстал и потянулся через Алият к заветному шкафчику. Отмерил полчашки (вина оставалось маловато), сел, сгорбился и стал смаковать по глоточку.

– Нет, – упрямо сказал он наконец. – Вот доберемся до твоей разбойничьей почты, а там посмотрим. Если он сдержал слово, иду с водой в Харву…

– Смотри… – обронила она. – Люди могут и не пойти. Они вон, оказывается, Улькара пуще моря боятся… – Вспомнила о чем-то, встревожилась: – Слушай… А ты им не сказал, что Хаилза будет тебя ждать возле Пьяной тени?

– Нет.

– Ну и славно! – Кажется, Алият повеселела. – А я уж испугалась, что сказал…

На следующее утро Алият, даже не посоветовавшись с Ар-Шарлахи, приказала делать насыпь и снова переваливать через трубы. Разбойнички воспряли духом: кажется, планы главаря опять изменились. Судя по всему, им предстояло обогнуть горелые пески кивающих молотов с запада и выйти прямиком на Турклу. Тоже, конечно, небезопасно, но не Харва все-таки, не Улькар…

Ар-Шарлахи затащил Алият в каюту и злым шепотом потребовал объяснений. Та лишь недоуменно вздернула брови:

– Пройдем южнее Турклы, посмотрим почту…

– Ах так это вон где…

– Ну да. Между Турклой и Зиброй. А там и до Пьяной тени рукой подать. Вся разница: подойдем с юга, а не с востока…

Шли вполветра, дерзко срезая край запретных песков.

Справа плыли обширные черные пятна, некоторые еще дымились, должно быть, горящая нефть разливалась по всей округе. На закате ветер стих, а ночью подул снова – прямо в корму. Турклу прошли на рассвете, с палубы видно было нагромождение слоистых выветрившихся останцев, стоящих на страже вокруг оазиса. Видя, что Ар-Шарлахи не собирается заходить в порт, люди на «Самуме» снова встревожились, но, поразмыслив, решили, что, пожалуй, главарь прав… С пустыми руками в Туркле делать нечего.

Когда же впереди, прямо по рогу, колеблясь, разлеглись те самые корявые заросли, где в прошлый раз «Самум» и «Белый скорпион» угодили в ловчие ямы, Алият круто повернула на север, и у всех отлегло от сердца окончательно. Корабль явно держал путь в Пьяную тень.

Вскоре было приказано убирать паруса. Распоряжение это несколько озадачило: если не считать сухого, судорожно выгнутого ствола в сотне шагов по левому стремени, ничего вокруг внимания не привлекало. Пески и пески. Потом кто-то пустил слух, что Шарлах собирается отрыть свой старый клад, а то не на что будет запастись вином и провиантом в Пьяной тени. Во всяком случае, предположение было очень похоже на правду…

– Это возле дерева? – тихо спросил Ар-Шарлахи. Алият кивнула. Оба стояли у борта и смотрели на скорчившийся ствол.

– Так, может быть, ближе подойти?

– Не стоит, – так же тихо ответила она. – Глаза у всех больно любопытные…

С обычной своей ловкостью спустилась по веревочной лестнице на песок, и Ар-Шарлахи, естественно, последовал за ней. Алият обернулась:

– Тебе лучше остаться.

– Что? И у меня глаза любопытные?

Она невольно усмехнулась:

– Ладно, пошли…

Увязая в горячем даже сквозь плотный сафьян коротких сапожек песке, они двинулись по барханам к сухому корявому дереву. У самого корня произрастала белая тряпочка, зацепленная краем за первый обломанный сучок. Алият присела на корточки и, обжигая ладони, отрыла небольшой сверток. Развернула. Ар-Шарлахи ожидал увидеть внутри свиток пергамента и даже слегка удивился, помня, что с грамотой Алият не в ладах. Однако то, что она извлекла из свертка, больше всего напомнило ему силок на мелкого зверька да еще, пожалуй, те шнурки с узелками, которыми пользовались «разрисованные».

Какие-то связанные вместе палочки, косточки, камушки… Разложила, расправила, вгляделась. Ар-Шарлахи тоже присел рядом, озадаченно рассматривая загадочное плетение.

– Н-ну что… – произнесла наконец Алият, приспустив веки и сразу став похожей на гадалку. – Тень Ар-Нуера вырезана, но это было еще до битвы… Войска введены повсюду, но… Нет. Точно. Про казни тут ничего нет вообще… Держит слово Улькар…

Последние слова Алият выговорила с видимой неохотой. Ее, как и всех прочих, в Харву тоже не слишком-то тянуло, однако соврать Ар-Шарлахи она не решилась. Возможно, полагала, что и он слегка разбирает условные знаки разбойничьих весточек – ученый…

А тот вдруг, вместо того чтобы обрадоваться, озабоченно сдвинул брови.

– Лишь бы с Хаилзой не разминуться… – пробормотал он, поднимаясь в рост. – Ладно, закапывай да пошли обратно…

– Подожди, – сказала Алият, выпутывая из складок своего балахона еще одно такое же плетение, только поменьше. – Нам тоже есть о чем весточку оставить…

Вне всякого сомнения, рукоделие было выполнено на досуге ею самой.

– Про море там, надеюсь, ничего? – обеспокоенно спросил Ар-Шарлахи.

– Про море – нет. – Она скрепила оба изделия вместе. – Только про то, что молоты сгорели, а ты – жив…

– Оч-чень интересно, – сказал он, снова присаживаясь и пристально разглядывая путаницу из веревочек, палочек и прочего. – И где же это я тут?

– Ты? Вот. – Она ткнула пальцем в алую тряпицу и, встряхнув полотно, принялась завертывать «весточку».

Допеленать ее Алият так и не успела. В отдалении послышался приглушенный мощный звук, хорошо знакомый обоим: это хлопнул и напрягся парус. Полотняный сверток полетел на песок, Алият и Ар-Шарлахи вскочили, обернулись… Слегка припав на левое колесо и накренив отягощенные всеми парусами мачты, «Самум» уходил прочь. На север.