Джена Шоуолтер - Невеста вампира

Каким-то образом амазонка, должно быть, догадалась, внутреннее чутьё подсказало ей, кем он был на самом деле. Кем он до сих пор являлся. Зейн прикрыл глаза от слишком ярких лучей, припекавших всё сильнее и сильнее. А чего он ожидал? Что она упадёт к его ногам? Что будет умолять доставить ей удовольствие?

Вампир заставил Нолу возжелать себя не менее вероломно, чем королева демонов заставляла его самого подчиняться её воле.

От этой мысли Зейна так скрутило, что он перегнулся пополам, а желудок вывернуло наизнанку. Его рвало, рвало, и рвало, пока просто стало нечем. Пока внутри ничего не осталось. Пока вся его сила до последней капли не покинула ослабевшее тело.

Если Нола не была для него подходящей женщиной, почему он до сих пор хотел её? Зейн не знал ответа. Привлекал ли ее этот проклятый дракон? На этот вопрос, ему казалось, у него был ответ. Конечно же, она испытывала желание к оборотню. Брэнд был сильным, незапятнанным, благородным.

Волна ярости полыхнула в сознании Зейна и затопила его. Тело немедленно напряглось, наполняясь силой от клокочущей внутри злости. Нола, действительно, казалась увлечённой драконом — в отличие от вампира. Неужели Зейн не был достоин даже простой симпатии с её стороны?

Неужели он, страдавший, казалось, целую вечность, теперь обречён испытывать это чувство до конца своих дней?

Вероятно. Ничего другого он не заслуживал. Он был ничтожеством, ничем не лучше зловонного, пропитанного рвотой песка, на котором сейчас лежал. В конце концов, он по своей воле делал все те вещи с королевой на протяжении стольких лет. Ради своей женщины, да. Ради её свободы. Только от себя не убежишь, он добровольно трахал ту суку, тогда как мог найти другой способ спасти свою любимую.

«Хотя, может быть, только может быть, я смогу стать достойным чего-то…», — подумал вдруг Зейн. Если он выиграет это нелепое соревнование, если останется последним, доказав тем самым, что он сильнейший…Может быть…

«Да, может быть…»

Нола решила, что с неё достаточно.

Она хотела убраться прочь с этого острова мучений, прочь от этих мужчин. Просто… подальше отсюда.

Если бы амазонка была сейчас в Атлантиде, она, возможно, прислушалась бы к трепету, рождавшемуся где-то в области живота каждый раз, когда вампир Зейн смотрел на неё. Но не здесь, не сейчас.

Девушка просто хотела домой.

Ей бы отыскать Делайлу, ведь она так нуждалась сейчас в своей сестре, но Нола не стала этого делать. Вероятнее всего Делайла была с этим ненавистным царём вампиров, мужчиной, который предаст её, уничтожит без сожалений. Мужчины всегда так поступали. Хотя и женщины были не лучше, если на то пошло. Никому нельзя было доверять. Отвернувшись спиной, всегда следовало ждать удара. Её собственная мать отвезла её во Внешний город и продавала всем подряд, кто хотел амазонку, но не желал попадать в плен к ним в лагерь. Нола отчаянно сопротивлялась — поначалу. Они силой удерживали её, и вскоре она потеряла счёт тем, кто стали свидетелями её унижения.

Нола очнулась, почувствовав, как сильно прикусила губу, погрузившись в эти мрачные размышления. Девушка пробиралась через плотные ряды деревьев с зажатыми в обеих руках кинжалами. Вампиры! Теперь она начала презирать и их. У Зейна не было никакого права заставлять её чувствовать себя подобным образом, смущённой и изнывающей от желания, неуверенной и полной надежды. Сколько раз за всю свою жизнь она надеялась на лучшее, только чтобы каждый раз жестоко разочароваться.

«Я должна убить Зейна и его царя. Делайла никогда не вела себя так… слабовольно», — размышляла амазонка. Очевидно, что единственное, о чём Делайла могла думать в последнее время, был этот ненавистный царь. Каждый раз, когда Нола бросала на неё взгляд, амазонка смотрела на него. Почему? Делайла всегда была суровой, надёжной, заботливой по отношению к сёстрам. Нола даже немного ей завидовала. Все любили эту воительницу, считали её непогрешимой. Правда, она никогда не знала тех лишений, которые пришлось пережить Ноле.

Что же касается Нолы, она всегда была на отшибе, никогда не могла побороть в себе боязнь стать полноценным членом племени. Нола слишком боялась, что сёстры тоже могут использовать её и причинить ей боль. Однако Делайла всегда старалась защищать её, и в битве с драконами, и здесь на острове. Несмотря на дистанцию, которую Нола всегда держала между собой и окружающим миром, Делайла неизменно пыталась во всём ей помочь.

«За это я в долгу перед ней», — признавала Нола.

И лишь одно приходило юной амазонке в голову, чем она могла бы отплатить. Свободой. Пока жив царь вампиров, Делайла всегда будет попадаться в его сети, будет жертвой, согласной на всё, что он захочет с ней сделать, якобы во имя любви.

— Любовь, — усмехнулась амазонка.

— Слабое и вероломное чувство, — прошептал мягкий голос.

Нола напряглась и резко обернулась, высматривая говорившего. Вокруг никого не было видно.

— Кто ты? Где ты? Покажись, трусливое создание.

— Убей вампиров, моя дорогая, — продолжал мягкий, но в то же время очень могущественный голос. — Они этого заслуживают, ты же знаешь. И ты будешь щедро вознаграждена. Я даже помогу тебе в твоей миссии. Заколдую тебя так, что ты станешь исцеляться так же быстро, как представители других рас, без длительных мучений. Твоя нога, без сомнений, до сих пор ужасно болит?

— Какую награду ты предлагаешь? — спросила Нола, уже осознав, что могла говорить лишь с одним из богов.

— В случае твоего успеха, обещаю исполнить твоё желание. Любое желание на твой выбор…

Любое? Нола облизала губы, чувствуя всё усиливающееся волнение. Больше всего на свете она хотела вернуть к жизни свою мать — чтобы иметь возможность убить эту стерву ещё раз.

«Я убью царя вампиров ради блага Делайлы, и получу своё желание», — решилась она.

А Зейна она уничтожит просто ради забавы.

Глава 20

Большую часть утра Делайла провела, размышляя над тем, что же ей теперь делать с Лайелом. Она думала — надеялась, пыталась себя убедить — что одной ночи с ним будет достаточно.

Увы, всё оказалось совсем не так.

Теперь она хотела ещё. Его самого, всего того, что между ними могло бы быть. Вампир прикасался лишь к её телу, но оставил неизгладимый след и в душе воительницы. Делайла думала, что она, возможно, даже… любит его. Любит такого, какой он есть, того, кем и чем он являлся и всегда был, и кем навсегда останется. Даже тьму, что жила в нём. Амазонка хотела, чтобы Лайел полюбил её в ответ, чтобы желал её как предназначенную ему судьбой женщину. Делайла хотела, чтобы он занимался с ней любовью и нежно сжимал в объятьях после этого, а не бежал, словно от огня.