Екатерина Полянская - Божьи пляски

— Успехов, — поднявшись, мужчина окинул недовольным взглядом испачканный в земле костюм. Он как раз садовничал, когда раздался зов подопечной. — Но знай, в случае неудачи, я не слишком огорчусь. Место правительницы Подземного Царства долго пустовать не будет.

Вернувшийся с бала Злыдень определенно не ожидал застать в своих покоях беспардонно развалившуюся на кровати шату. А что, я совсем без сил, битый час уже его жду!

Донельзя удивленный бог изобразил улыбку и плотно прикрыл за собой дверь.

— Должен сказать, удивлен. Неужели даже шата не смогла устоять против моего обаяния? — И Маруш прошелся по мне оценивающим взглядом. — А ты ничего…

Ой-ой-ой! Только этого мне еще не хватало. Представляю, что он там себе подумал. Надеясь хоть немного выправить положение, я села, спустила ноги с кровати и, насколько могла, постаралась принять деловой вид.

— На самом деле я поговорить пришла…

Бог удивленно замер посреди комнаты.

— Поговорить? Ты?!

Да уж, мелковата я для задушевных разговоров с покровителем Зла. Но что поделаешь, Альке-то помочь надо! Совсем исстрадалась богинечка.

Пока подбирала слова, взгляд задумчиво блуждал по сторонам. Только сейчас оглядеться сподобилась. Когда ввалилась в жилище Зла запыхавшаяся, как-то не до того было.

А здесь ничего, уютненько. В жизни не скажешь, что холостой мужчина живет. Покои Зла были отделаны в зеленых тонах. Тяжелые портьеры, волнами спускающиеся до самого пола, мягкий ковер, широкая кровать, покрытая изумрудного цвета покрывалом с золотистой отделкой, резной камин. Огромная люстра на десятка два свечей, казалось бы, должна была полностью рассеять мрак. Но нет, то тут, то там все равно проплывали загадочные тени.

Судя по отсутствию уютных кресел или, на худой конец, дивана, гостей здесь принимали редко. Зато имелся рабочий стол, заваленный всевозможными документами, и большущий шкаф, доверху заполненный книгами.

— Так что тебе нужно? — поторопил владелец апартаментов. Видно, сообразив, что соблазнять его я не настроена, Маруш торопился как можно скорее избавиться от неугодной гостьи.

— Аля любит тебя!

Мужчина скривился так, будто у него разболелись все зубы разом.

— Это она прислала тебя?

— Нет, я сама пришла. Ты только покровительнице не говори.

Божество устало взлохматило волосы и со вздохом уселось рядом со мной.

— Альбрехтина еще ребенок. Более того, совершенно несносный ребенок. Чего только один ее братец стоит!

Я тоже тягостно вздохнула. Он прав. Но все равно надо что-то делать, прояснить ситуацию.

— Так скажи ей прямо, что она не интересна тебе!

Темноволосый бог горько усмехнулся.

— Какая ты наивная… Альбрехтина — дочь Хисаэрта, а лишние проблемы мне совершенно ни к чему. К тому же, я не говорил, что Аля мне не интересна. Я сказал, что она еще слишком молода. Возможно, чуть позже, если Прохиндейка не переболеет мной…

— Сволочь расчетливая! — с восхищением выдохнула я.

Было в этом Злодее нечто… притягательное. И обаяние, своеобразное, но было. Не удивительно, что мечтательная Алька влюбилась без памяти. Такие вот таинственные брюнеты всегда привлекали наивных девушек. Плавали, знаем.

— Детка, оцени мое благородство! — вознегодовал бог Зла. — Я мог бы воспользоваться ее неопытностью и влюбленностью, но не сделал этого. Мог бы ухватиться за представившийся шанс войти в семейство Великого, но увы. Просто подвиг для прожженного злодея, не находишь?

Что-то в его словах определенно есть. Не зря я решилась на этот разговор. Но можно ли веришь воплощенному Злу?

Так и не дождавшись подсказки от интуиции, я, не прощаясь, направилась к выходу.

Весь обратный путь измученное сознание благополучно пропустило мимо себя. Страх давно растаял, а любоваться красотами сейчас просто не было сил. Вяло отметила, как из пробивающегося рассвета мы вылетели в густые вечерние сумерки, и пристроила голову на обтянутое бархатом плечо в надежде немного подремать.

Очнулась, почувствовав под ногами твердость пола. Страдальчески зевнула и потянулась — тело немного ныло от долгого пребывания в одном положении.

Габриэль позволил мне выскользнуть из своих объятий и отошел в сторону. Небрежно швырнул плащ в одно из кресел и в последний раз до хруста расправил крылья. И в следующий миг их как не бывало. Я же прошествовала к камину и разожгла огонь. После нескольких часов, проведенных в небе, было зябко. Потом растянулась на белоснежной мохнатой шкуре (даже знать не хочу, кому прежде принадлежала эта одежка), сбросила узкие туфли на каблуке и с удовольствием пошевелила онемевшими пальчиками. Из груди вырвалось бархатистое мурчание. Много ли шате для счастья надо?

Судя по характерным звукам, ангел тоже избавлялся от стесняющей движения одежды. Счастливый! Мне-то со шнуровкой корсета без постороннего участия не справиться.

Ох. Чувствовала я себя, в точности как выжатый лимон. Очень устала морально. Бал, даже учитывая, что значительную его часть мы пропустили, оказался просто выматывающим. Эти любопытные взгляды, постоянное напряжение, танцы, которые я совершенно не умела танцевать — да и последующие разговоры по душам внесли свою лепту. Если бы не загадочный голубой напиток, придающий сил, и короткая дрема по дороге домой, у меня имелись бы все шансы в обморок свалиться. А так ничего, держусь.

Со вздохом Габриэль опустился рядом, и я почувствовала, как по плечам скользнули теплые пальцы, разминая их. Мр-р, приятно! Память услужливо напомнила, на чем нас прервали…

Итак, мы снова одни. Что теперь?

Ловкие пальцы потянули шнуровку. Теперь можно было вздохнуть свободнее. Вот только легче от этого не стало — дыхание сперло, и одежда вдруг стала слишком тесной. Инстинктивно прижавшись спиной к груди мужчины, я прикрыла глаза. Хорошо с ним. Спокойно, даже невзирая на всю порывистость натуры темного.

Запрятав проказливую улыбку, прижалась к нему чуть плотнее. Легонько потерлась.

— Снова играешь с тьмой? — ангел со свистом втянул в себя воздух. Нежные объятия стали крепче, настойчивее. — Котик, это может быть опасно…

Пора уже на что-то решаться. Ведь не отпустит, нутром чую! Еще тогда не отпустил бы, кабы Проводник не заявился.

— Хочу быть твоей… хотя бы аарритой.

Ангел на миг замер. Кажется, даже дышать перестал.

— А как же тьма? Не боишься?

По правде сказать, боюсь. Но разве сейчас это важно?

— Я тебе доверяю.

Чернокрылый улыбнулся и легко поцеловал меня в растрепанную после полета макушку.

— И правильно делаешь, я тебя никогда не обижу, — потом склонился к моему ужу и жарко зашептал: — Хотя больше всего на свете сейчас хочу бросить тебя на эту шкуру, сорвать платье и сделать все, на что фантазии хватит.