Ольга Куно - Торнсайдские хроники

   Выражение лица Говорящей резко изменилось. От недавнего спокойствия и уверенности не осталось и следа. Полностью измождённая, словно все её силы только что высосали до последней капли, она отошла к стене камеры и медленно села на пол. Я подошла и приняла у неё факел. Рука Айрин сразу же безвольно обвисла.

   - Ты окончательно лишилась ума?!

   Впервые за всё это время я слышала, чтобы Рауль повысил на свою фаворитку голос. По-видимому, король только что присоединился к нашей компании и потому успел увидеть лишь самые последние стадии происходящего.

   - Не кричи на меня, Рауль, - устало произнесла Айрин, с трудом поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ты же сам всё отлично понимаешь. У меня были шансы справиться с тигром, а у других - не было.

   - А каковы были твои шансы, не хочешь меня просветить?

   Он больше не кричал, прилагая видимые усилия, чтобы сдерживаться, но в голосе всё ещё плескалась ярость.

   - Понятия не имею, - честно ответила Айрин. - Никогда не имела дела с тиграми. Все мои знания были чисто теоретическими.

   - Когда-нибудь я тебя придушу.

   С этими словами Рауль решительно подошёл к Говорящей, поднял её на руки и вынес из камеры.

   - Где Рейвен? - спросил Кентон, проводив их взглядом.

   Я нахмурилась, припоминая вопль, раздавшийся в тот момент, когда мы с тюремщиком подбегали к камере.

   - Думаю, нет уже никакого Рейвена.

   - А люди Майлза?

   - Одни убиты, другие сдались. Даже если кого-то ещё не отловили, реальной угрозы они уже не представляют.

   Продев ручку факела в прикреплённое к стене кольцо, я поспешила к Кентону и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до кандалов.

   - Чёрт, как же их снимают?!

   - Должен быть ключ, - ответил он.

   Я обернулась к своему проводнику, который до сих пор стоял в коридоре, хлопая глазами.

   - Ключа от кандалов у тебя тоже, конечно, нет? - рявкнула я, сама не понимая, откуда берутся такие повелительные интонации в моём голосе.

   Похоже, при определённых обстоятельствах я способна преобразиться как угодно. Хоть на колени опуститься, хоть приказы отдавать.

   Тюремщик виновато покачал головой.

   - Ну, так бегом приведи сюда того, у кого он есть!

   Он послушно поспешил прочь по коридору, задержавшись лишь для того, чтобы снять со стены очередной факел.

   Я снова повернулась к Кентону и встала на цыпочки, но быстро поняла, что в данном случае мне не хватает роста. Мне слишком сложно дотягиваться до грубых железных колец, чтобы я смогла открыть при помощи шпильки простенькие несомненно замки. Придётся ждать. К глазам вдруг подступили сильно запоздавшие слёзы.

   - Ш-ш-ш, всё уже хорошо, - подбодрил меня Кентон.

   - Нет, пока мы не снимем с тебя эту гадость.

   Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и положила руки ему на плечи. Дальнейшее было целиком и полностью инициативой Кентона. Он сам поймал мои губы своими. А уж потом я обвила руками его шею...

   - Абигайль, его сначала надо было освободить, а потом целовать! - воскликнул Люк, под дружные возгласы людей, в компании которых он появился.

   Помимо недавних узников здесь были также и двое тюремщиков, один из которых шагнул в нашу сторону, звеня связкой с многочисленными ключами. Вошедшие быстро заполнили добрую половину камеры. Не иначе до сих пор не насиделись...

   Комментарий приятеля вызвал в моей душе болезненную волну протеста. Я, между прочим, не виновата в том, что не могу открыть эти чёртовы "браслеты". И не далее, как полминуты назад, чуть не плакала от обиды из-за того, что неспособна это сделать. Но вслух я сказала совсем другое.

   - Если бы я сначала его освободила, он стал бы вырываться! А то и вовсе бы убежал.

   Мои слова были встречены дружным смехом. Тюремщик, обладавший не только подходящим ключом, но и более высоким, чем у меня, ростом, подошёл к Кентону и принялся возиться с кандалами.

   - Не отвлекайся.

   Эти слова Кентона были обращены ко мне. Пожав плечами, я отвернулась от остальных и возвратилась к прерванному занятию. Когда тюремщик освободил одну руку Кентона, она перекочевала ко мне на спину. Вторая рука, освободившись от "браслета", последовала за первой. Публика разразилась овациями.

   - Абигайль, после того, что ты с ним сделала, ты обязана взять его в мужья! - заявил Люк после того, как мы с Кентоном неохотно отстранились друг от друга.

   - Ага, делать мне больше нечего, - фыркнула я в ответ, но тут же с изумлением уставилась на заговорившего секундой позже Кентона.

   - А я не возражаю, - во всеуслышание объявил он.

   Я ухмыльнулась и собиралась было благополучно отшутиться, но слова застряли у меня на языке. Поскольку в этот самый момент Кентон снял со своего мизинца венчальный перстень и, держа его в пальцах, вытянул ко мне руку. А потом произнёс традиционное:

   - Я, Кентон Велдон Алисдейр из рода Дорсеттов, в присутствии свидетелей, прошу тебя, Абигайль Аткинсон, стать моей женой и вручаю тебе это кольцо в знак серьёзности моих намерений.

   Я молча хлопала глазами, не обращая внимания на громкие возгласы, которыми было встречено это заявление. Моя рука зашевелилась в поисках спинки стула, но таковой не нащупала - поскольку стульев в камере не было и в помине, - так что пришлось продолжать стоять, недоверчиво прищурившись. Вот уж никогда бы не подумала, что ради меня однажды снимут с пальца такое кольцо.

   - Э, э, э! - Я развернула руку ладонью вперёд. - Полегче. Знаю, из меня получается хорошая боевая подруга, но жена - это совсем другое дело. Я вообще для этой функции не подхожу. Я, например, плохая хозяйка.

   Последняя фраза была встречена таким хохотом, что мне захотелось незамедлительно скормить парочку недавних узников голодному зверю. Что в этом, спрашивается, смешного? И самое противное было то, что этот доморощенный жених смеялся вместе с ними!

   - Абигайль, зачем мне хорошая хозяйка? - пояснил Кентон. - У меня для этой цели есть слуги.

   А ведь действительно, я об этом как-то не подумала. Хм, а он, оказывается, выгодный жених! Впрочем, о чём это я...

   - Но я ещё и работаю в газете, - напомнила я.

   - Это действительно большой недостаток, - согласился Кентон. - Но если ты пообещаешь, что не будешь залезать по плющу в окна к посторонним мужчинам, со всем остальным мы как-нибудь разберёмся.

   - Серенады хоть петь можно? - насупилась я.

   - Серенады можно, - милостиво разрешил он.

   - Всё равно это бред, - покачала головой я, прикидывая, какие бы ещё аргументы привести в пользу своей позиции.

   - Теперь ты должна сообщить ему, что ты не девственница, - услужливо подсказал Люк.