Вадим Панов - Головокружение

— Это ежели пулями сначала не нашпигуют, — с прежним хладнокровием уточнил Копыто. Поразмыслил чуток и добавил: — А иногда и нашпигованных потом вешают, чтобы в назидание и для поднятия победного духа.

— Тебя это не смущает?

— А чего тута смущаться? — пожал плечами уйбуй. — Обычное дело.

— Я не хочу, чтобы тебя повесили, — твердо произнес Ваня. — Ни целого, ни нашпигованного.

Пару мгновений дикарь смотрел челу в глаза, после чего с чувством произнес:

— Спасибо, Сиракуза.

— За что?

— Как это за что? Другой бы, в натуре, сбежал бы давно, а ты паришься, типа, есть до меня дело. Ты напрягаешься, а мне приятно.

— Мы через многое прошли, — грустно произнес чел.

— Можа, и еще пройдем. А теперь проваливай, чтобы, значит, самому уберечься. — Копыто похлопал Ваню по плечу, повернулся и направился к Степанычу: — Дай мне бутылку, чиста на ревизию.

— Не выходи сегодня из подвала! — крикнул ему вслед Сиракуза.

— Разберусь, мля, — отмахнулся уйбуй.

— Кретин. — Ваня посмотрел на Алеха. — Я знаю, что прошу очень много…

— Мне не понравится то, что я сейчас услышу, — перебил работодателя хван.

— Тем не менее ты это услышишь. — Сиракуза помолчал. — Я помню нашу договоренность, но не могу не попросить прикрыть этого олуха. Ты знаешь, чем может закончиться междоусобица.

— Его порвут.

— А я этого не хочу.

— Жалко дикаря? — поинтересовался хван после короткой паузы.

— Я к нему привык.

«А все, что нужно мне — принять участие в небольшой драке. Если все правильно сделать — никто ничего не узнает. — Алех почесал бровь. — А если и узнают, скажу, что защищал винокурню, а Копыто уберег случайно…»

Борьба между жаждой наживы и боязнью потерять репутацию длилась недолго. Хван припомнил чудесные зеленые столы «Реактивной Куропатки», разбросанные по ним карты, стопки фишек, вздохнул и коротко ответил:

— Сто тысяч сверху.

— Вымогатель!

— Ты к нему привык, а значит, заплатишь.

— Заплачу, — криво улыбнулся Сиракуза.

— В таком случае, я его спасу.

— Мы окружены, нароф! — бросил очередной тезис Кувалда. — Мы в кольце!

— Ага, мля, и ты его властелин! — ответил кто-то из толпы, но великий фюрер никак не среагировал на подначку.

— Челы, мля, повсюфу! Они плофятся, как кролики, борзеют, защищая нашу фобычу, и не хотят, чтобы мы их грабили!

— Полицию себе завели!

— А Служба утилизации бабла требует немерено!

— Как будто для себя стараемся!

— Житья ваще не стало, фюрер! Ты правильную тему поднял!

— Еще давай!

— Скажи народу!

— Я все скажу! — пообещал Кувалда, воинственно размахивая ятаганом. — Я вефь не просто так обо всем фумаю — я рафи вас стараюсь! Ночи не сплю фаже! И я знаю, шо фелать нафо, чтобы все круто стало!

— Ура!

— Что?

— Ура!!

— Нафо семью, в натуре, сильнее фелать! Как камень!

— Чо?

— И такой же крепкой! — опомнился Кувалда.

— А-а…

— И современной, мля, как мофернизация!

Последний тезис, несмотря на всю его сложность, сородичи поняли легко.

— Спохватился, мля, модернизировать! Копыто ужо все сделал!

— Точно! У нас теперя источник есть вечный!

— Тока он закрытый снова!

— Да, халява кончилась…

— А можа, у тебя ключ есть, модернизатор? Так ты скажи! Видишь, народ мается!

— Источник — это круто! Но бутылкой вискаря банк не ограбишь ни разу! — перехватил инициативу Кувалда. — А вискарем офним сыт не станешь!

— А чем ограбишь?

— Пушками, мля! Пушками! Которых у нас теперя, мне благофаря, немерено буфет!

Кувалда махнул ятаганом в сторону башенного подвала, Иголка дернул за веревочку, и со стены сползла черная ткань, открыв озадаченному народу новую вывеску: «Луччее аружие от Кувалды. Великого фюрера». Из приоткрытого окна мастерской доносилось игривое постукивание.

–“ Теперя мы всегфа буфем не тока с вискарем, но и при оружии, мля!

— Кувалда здорово придумал! — заорал подученный фюрером Контейнер.

И удивленный народ нестройно поддержал:

— Ура!

— Вишь, как все обернулось, — протянул Шпатель.

— Как? — хмуро поинтересовался Чемодан.

— Невнятно, — выдал Дурич. — Шибзичи снова впереди и народ заводят, словно у них ключик есть, мля. Копыто вискиделательную машину придумал, Кувалда, в натуре, боебезопасность семейную поднимает. Короче, куда ни кинь, везде модернизация.

— А-а…

— Надо бы и мне модернизацию какую замутить, чтобы в теме остаться. Как думаешь?

Заполучив «паука», Дуричи всю ночь спорили, как его применить: оставить до штурма винокурни или немедленно подорвать башню, оставив семью без фюрера, но с перспективами. В конце концов, решили придерживаться изначального плана, поскольку мина, по словам Урбека, предназначалась для пола, и как поведет она себя на башенной стене, никто не знал.

Но обладание мощным оружием сделало Дуричей нетерпеливыми, вот Шпатель и решил разведать, когда Гниличи планируют бунтовать. Однако нетерпение свое хитрый уйбуй решил не демонстрировать.

— И какую модернизацию вы замутить решили? — лениво спросил Чемодан.

Поднятая Кувалдой шумиха убедила Гнилича в том, что поднимать бузу нужно сегодня — с источником виски и собственным оружейным заводом Шибзичи станут непобедимы. Оставалось убедить Шпателя присоединиться к мятежу, но Дурич, как выяснилось, и без подначек к драке готовился — Чемодан прекрасно понял, для чего к нему пришел Шпатель, — и потому решил не торопиться.

— Чо делать собираетесь?

— Мы с бойцами покумекали и поняли, что надо нам казарму перемодернизировать, — сообщил Дурич.

— Это как?

— Дык вестимо как: по-современному. У нас ведь нынче чо творится? Полное безобразие и давка. Через казарму не пройти даже, потому что всюду народ пьяный валяется или песни поет. Пока туда-сюда преодолеешь, протрезветь можно, в натуре.

— И чо надумали? — заинтересовался Гнилич.

— Надо нам у челов кусок землицы отрезать аккурат от нашей казармы и в ту сторону. — Дурич неопределенно махнул на юг. — И построить тама можно много чего полезного.

— Чего?

— Ну… — Судя по всему, настолько далеко Шпатель еще не думал. — Ну, положим, тама еще казарму можно выстроить, потому как народу и так прибавляется, а теперя, с вискиделательной машиной под мышкой и оружием разным, которое от Кувалды придет, мы расцветем, в натуре…

— Как кактусы.

— Можа, и так.

— А можа, и нет.

— Не понял.

— Хороший ты уйбуй, Шпатель, — с чувством произнес Чемодан.