Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

каюте с грохотом распахнулась, женщина ахнула, и там была Сирарис, прекрасная

и разъяренная, с горящими глазами.

— Что это? Эберзам, ты дрожишь! Ты совершенно обессилил!

— Я отлично себя чувствую, — сказал Исик, но его голос внезапно ослаб. —

Сирарис, где ты была?

— Готовлюсь к твоим ваннам в Трессеке. Садись! О, Герцил, что ты наделал?

149

-

150-

Уберите отсюда этого никудышного мальчишку!

— Его пригласила я, — сказала Таша. — И он не более никудышный, чем ты.

Консорт бросила на нее обжигающий взгляд:

— Разве ты недостаточно сделала? Будешь ли ты удовлетворена только тогда, когда твой отец рухнет на пол? Герцил, уведи его!

Герцил поклонился и грубо потащил Пазела из каюты. Пазел бросил лишь

мимолетный взгляд на внешнюю каюту: огромная, сверкающая комната, чей-то

китель, небрежно брошенный на синий диван, пара скрещенных мечей, укрепленных на стене, красные ленты, обвитые вокруг их ножен. Когда дверь

закрывалась, он повернулся и посмотрел на Ташу. Ее глаза все еще были

прикованы к нему.

— Великолепная работа, — яростно сказал Герцил. — За десять минут ты

умудрился довести Ташу до крика, ее отец тебя возненавидел, а ее наставник

оказался колоссальным дураком.

— Прошу прощения, — сказал Пазел, — но ты не знаешь, как это выглядело.

— И ты не знаешь трагедий, случившихся моей жизни, ни в ее, ни в жизни

сотен людей на этом корабле! Делает ли это твою вспышку гнева хоть немного

мудрее? Это вопрос не чувств, а самоконтроля!

— Значит, я должен был ему соврать? Или поблагодарить?

— Тебе следовало придержать язык. Думай, мальчик! Твой отец стал

мзитрини! Если кто-нибудь и сможет помочь тебе воссоединиться с ним, так это

Эберзам Исик.

Пазел вздрогнул. Воссоединиться с отцом! Это никогда не казалось даже

отдаленно возможным. Но, если между империями установится мир, может

случиться почти все, что угодно. И хотя его отец этого не хотел, Пазел теперь

немного разбирался в парусном деле. В его голове закружились безумные надежды.

Они пересекли орудийную палубу, направляясь вперед. Матросы бормотали, когда Пазел проходил мимо: « Это он, тот сумасшедший, Мукетч. Разговаривает

так, словно в его кишках поселилось привидение».

— Помогут ли ванны отцу Таши? — спросил Пазел у Герцила.

Герцил посмотрел на него очень серьезно:

— Кто может сказать? Его болезнь весьма своеобразна; сейчас неподходящее

время для того, чтобы остаться без Игнуса Чедфеллоу. А теперь: если кто-нибудь

спросит, ты помогал Таше произносить ее обеты на мзитрини. И если ты сможешь

держаться подальше от неприятностей в течение нескольких дней, я, возможно, смогу превратить эту маленькую ложь в правду — то есть смогу устроить тебя

преподавать мзитрини Таше. Конечно, это означает проводить с ней час или два

каждый день.

Пазел остановился как вкопанный.

— В чем дело? — спросил Герцил. — Ты не хочешь?

Конечно, нет! мгновенно подумал Пазел. Но что-то заставило его придержать

язык. Он снова вспомнил о том, как она смотрела на него с крыши кареты в

150

-

151-

Этерхорде, снова почувствовал ее руку на своей руке. Она вступилась за меня

перед Сирарис. Почему?

— Роуз не даст мне свободного времени, чтобы я мог работать учителем, —

сказал он.

— Даст, если твой долг будет уплачен, — сказал Герцил.

Пазел уставился на него, разинув рот.

— Ты бы сделал это для меня? Правда?

Герцил рассмеялся:

— Я бы сделал это для каждого задолжавшего слуги в Арквале, если бы мог. К

сожалению, моего золота едва ли хватит нам обоим на хорошую еду в Трессек

Тарне. Нет, если ты будешь учить его дочь, то именно посол купит твою свободу.

Мы уже говорили об этом. Подумай головой, Пазел, и не оскорбляй тех, кто готов

тебе помочь. Здравствуйте, мистер Фиффенгурт! Осмелюсь предположить, что вы

ищете этого парня.

Глава 18. НОЧНАЯ ДЕРЕВНЯ

26 вакрина 941

14-й день из Этерхорда

Мой ужас — это ужас крысы, но моя душа принадлежит мне. Моя душа

принадлежит мне. Моя душа принадлежит мне.

Скажи это, когда начнется паника. Если это правда, то ты в безопасности, спасен, в здравом уме. Ты будешь процветать и избежишь этой убийственной

холодной воды одиночества, этого водоворота, этого пойла насилия и нужды.

Найди любовь, сухую землю, глаза, которые не ненавидят тебя, когда отличают

от тени.

Если это неправда — тогда тебе не спастись, дорогой Фелтруп.

Размышляя так, черная крыса прокладывала путь среди невидимых складов и

грузов спасательной палубы.