Каждый охотник желает знать (СИ) - MeXXanik
Лисидия протянула руку в салон разбитого автомобиля. Почти сразу она почувствовала пухлую ладонь регента Барглиса. Чуть погодя ей удалось вытянуть регента наружу. Весь его когда-то белый костюм был грязен, разорван и пропитан кровью. Насколько она могла судить, их так потрепало именно взрывной волной. Не будь они под защитой брони и заклинания, ни о каких ранах говорить бы не пришлось. Обломки собственной машины разорвали бы их на куски.
— Рвануло гораздо ближе, чем мне бы хотелось, — кряхтя произнес Барглис. — Я думал, это бронированная машина.
Остатки их транспорта, заваленные камнями, выглядели жалко. Машина пришла в полную негодность, передний отсек, в котором хранились магические элементы, позволяющие парить в воздухе, разорвало надвое.
— В этом мире нет ничего неразрушимого, — сказала Лисидия. — Особенно, если применять сильную магию на близком расстоянии. Могло быть и хуже, если бы эта штука взорвалась у нас под носом.
Барглис взглянул на левое плечо Лисидии, которое заканчивалось не рукой, как минуту назад, а обломком кости, с которого капала кровь.
— Вижу, ты в порядке, — сказал регент.
— Жива, значит в порядке, — кивнула Лисидия.
Она повернула диск коробки с монетами на бедре и коснулась той из них, напротив которой остановилась щель. Кончик ее указательного пальца засиял синим. Она поднесла огонек к торчащему обломку кости, тот немедленно принялся удлиняться, кровь остановилась, плоть стала набухать, всходить, словно тесто на дрожжах. Лисидия вела пальцем вниз, кость и плоть следовали за ним, словно, пытаясь догнать. Образовался локтевой сустав, предплечье, запястье, ладонь и, наконец, отрасли все пять пальцев. Лисидия сжала кулак появившейся вновь руки и разжала его — работал прекрасно.
— Нужно вернуться в посольство, сейчас мы крайне уязвимы, — сказала она. — Я потеряла часть заклинаний. Вы готовы идти?
Второй взрыв заглушил ответ регента. Небо закрыло багровым заревом, стена рядом с ними задрожала, с островов раскуроченных кобольдских казарм посыпались кирпичи. Сбивающий с ног порыв ветра поднял в воздух еще больше каменной пыли. Лисидия встала перед Барглисом, укрыв его от новой напасти.
Воздушный грузовой корабль описал дугу в небе. Вылетев из Керфена, он едва успел набрать высоту, на которой должен был оставаться большую часть маршрута, как его нос повело к земле. А точнее, к центру города, где не было ничего, напоминающего посадочную площадь для этого корабля. Человека, который управлял судном, такой расклад полностью устраивал. Он не собирался сажать корабль в городе, даже не собирался быть рядом, когда острый стальной нос врежется в одно из зданий.
Человека, который последним держал в руках рычаги управления, звали Оррин Глэр, он стоял в открытом настежь боковом люке и взирал на плоды своих усилий — мальчишку, беспомощно падающего с высоты пятидесяти метров.
В бессилии Кенрон разглядывал удаляющийся от него черный клин грузового корабля. Он смог забрать с собой лишь пять огненных желез, и теперь красные шары в прозрачных оболочках падали вместе с ним, ударяясь друг о друга перед его лицом. Кенрон быстро понял, что Оррина не беспокоила эта потеря, раз он предпочел избавиться от него, как можно быстрее.
Одна из огненных желез, что падала рядом с Кенроном, засветилась красным. С нее сорвало защитную пленку, и она стала чувствительной к малейшему давлению. Удара ногой взрослого дайгонца было более, чем достаточно, чтобы запустить процесс, который неизменно заканчивался разрушительным взрывом.
Кенрон схватил горящую красным железу и сдавил ее еще сильнее, понимая, что ему предстоит сделать. Он размахнулся и со всей силы бросил ее в сторону летающего корабля. Казалось, Оррина немало удивил такой поступок, глаза его округлилась.
«А ты думал, я все так и оставлю? — мелькнуло в голове Кенрона».
Мгновение спустя, его спина взорвалась болью, шум ветра разом исчез. Кенрон не слышал уже никаких звуков. Голубое небо сменилось синим, затем фиолетовым, наконец, стало почти черным. Дышать он больше не мог.
Он был под водой. На мгновение Кенрон решил, что оказался в озере, полном смертоносной рыбы, которое не так давно показывал Нансе и Ирману. В таком случае его бы ждала неминуемая гибель от тысяч острых рыбьих зубов. Нет, он не упал в озеро, что было в нескольких часах пути от города. Он упал в керфенский пруд. Скорее всего, Оррин и сам собирался спрыгнуть в этот водоем, когда корабль снизится, и крушение в городе будет уже неизбежным.
Небо над Кенроном снова изменило цвет, на этот раз на бордовый. Вода задрожала, загудела. Он собирался было всплыть, но решил, что ближе ко дну ему будет безопаснее. Над ним полыхало пламя. Взрыв корабля был настолько мощным, что огненное облако, должно быть, достигло водной глади и сейчас облизывало ее огненными языками.
Вскоре вокруг снова стало темно, тихо и невероятно холодно. Стальные куски корабля с глухими ударами пробивали водную толщу и впивались в илистое дно, оставляя за собой след из пузырей. Кенрон попытался всплыть и не смог — что-то вцепилось ему в ногу и не давало сдвинуться с места. Он ощупал голень, сразу несколько длинных водорослей обмотались вокруг ноги и переплелись в подобие узла. Он принялся распутывать узел, затем попытался разорвать гибкие стебли — не вышло.
В голове всплыло множество историй о нелепых смертях охотников. Однажды, дайгонец умер оттого, что заснул под деревом с тяжелыми плодами и один из них свалился ему на макушку, лишив жизни. Смерть от чего-то, на первый взгляд безобидного встречалась чаще, чем гибель от того, чего человек боялся и сторонился. В этот миг Кенрон мог сам в этом убедиться.
С глухим ударом в воду рухнул какой-то массивный предмет. Кенрон понимал — это его первый и единственный шанс на спасение. Из облака пузырей перед ним возникла клыкастая вытянутая морда псовой свиньи. Взрыв вырвал куски плоти из туши животного, окончательно обезобразив то, что изначально было не слишком-то красивым.
Кенрон ухватился за голову мертвого зверя и потянул ее вниз, попутно раскрывая пасть. Он наощупь схватил все три стебля держащих его водорослей и засунул их в пасть мертвого животного. Он принялся скрести стеблями по ряду зубов нижней челюсти, пока не перепилил одну водоросль за другой. Почувствовав долгожданную легкость, он оттолкнулся руками и ногами от водной толщи. Несколько быстрых движений, каждое из которых отозвалось болью в груди, и он
