Красная сестра - Марк Лоуренс
Потребовалось время, чтобы стряхнуть песок с ног и нанести смолу. Ара подарила ей маленький флакон с самой липкой смесью, какую Нона когда-либо видела. Сам флакон был серебряным, богато украшенным и обработанным — самая ценная вещь, к которой Нона прикасалась, и все же Ара дала его ей так, словно это была сердцевина яблока.
— Помни, не торопись, думай! — сказала Ара, когда Нона ступила на трубу, вытянув руки для равновесия. — Ты всегда слишком торопишься. — Ара впервые прошла путь меньше месяца назад, и ее энтузиазм давать советы еще не угас. Она сделала чуть больше четырехсот делений по сравнению с лучшими двумястами девяноста делениями Клеры, и с тех пор ей не удавалось улучшить время, хотя она еще дважды доходила до конца.
Нона двинулась вперед, вынужденная тянуть, чтобы освободить каждую ногу от сцепления, которое могло оказаться жизненно важным на более крутых участках. Она еще не достигла половины пути. Что-то никогда не казалось правильным, как будто вся изменчивая форма меч-пути была разработана только для того, чтобы бросить ее, Нону Грей, в сеть внизу, чтобы оскорбить лично ее. Каждый раз какая-то неуловимая часть головоломки ускользала от нее, какая-то горькая нота в песне, какая-то неправильность ботинка на ее ноге.
— У тебя все хорошо получается! — Ара с платформы, уже высоко над головой Ноны, которая закончила длинный медленный вираж начального спуска и приблизилась к резкому подъему первого витка спирали.
— Сеть хочет тебя видеть, мелочь. — Бледная послушница.
— Дарла тоже! — Алата.
Смех и улюлюканье донеслись снизу, где другие послушницы наблюдали за происходящим от входа.
Нона начала подниматься, убедившись, что ее задняя нога находится в лучшем положении, чем у Клеры. Она поднималась медленными шагами, тормозя, поправляя себя то тут, то там, пока совершала трудный переход с внутренней поверхности спирали на внешнюю. Конструкция тряслась и раскачивалась на опорных тросах. Она медленно вздохнула и пересекла вершину первой петли.
Щелчок. Маятник качнулся за середину, и колесо продвинулось еще на одно деление, отсчитывая время неторопливости Ноны. Прыжок на вершину следующей спирали соблазнял ее, но правила игры гласили, что нужно пройти весь меч-путь. Она начала спускаться, полагаясь на смолу, чтобы не поскользнуться. Щелчок.
В нескольких ярдах впереди тяжелая часть меч-пути стала поворачиваться на шарнире, реагируя на смещение веса Ноны по спирали. Каждая часть меч-пути приводила в движение какую-то другую часть: малейший шаг мог привести в движение какой-то участок, весь путь изгибался и перестраивался.
Нона погрузилась в этот момент, замедлив бег мира до ползания, смех послушниц прорывался сквозь регистры, пока не достиг глубокого рычания грязь-быка. Она потянулась за поддержкой, перемещая свой собственный вес, чтобы противостоять движению под ногами. Медленная охота за равновесием в промежутке между ударами сердца.
Каким-то образом все закончилось так, как это часто бывало: Нона поняла, что миновала точку невозврата, что теперь ее не спасет никакое погружение в мгновения, и позволила тяжести взять ее. Она упала беззвучно, только беззвучное рычание скользнуло по ее губам. Столкновение с сетью, отскок, рывок в сторону — все прошло не задерживаясь: она знала, что может пройти по меч-пути, знала это кровью и костями, и все же... и все же…
— Не повезло! — Клера обняла Нону за плечи. — Но ты движешься все лучше и лучше.
— Нет.
— Давай посмотрим, как упадет Ара. — Клера усмехнулась. — Или просто состаримся, глядя, как она заканчивает путь.
Послушница, почти такая же высокая, как Дарла, но наполовину уже, потянула рычаг на стене, поймав маятник в ловушку на конце размаха, и установила колесо обратно на ноль.
Глава 23
— Прикосновение к Пути — вторая по опасности вещь, которую может сделать человек. — Сестра Сковородка расхаживала по классу с энергией, совершенно не соответствующей ее древнему телу. — Эти игры, в которые вы играете с мечами и ножами, ядами и кислотами... вы думаете, это опасно? Девочки, вы даже не представляете, какую боль может причинить острый край Пути — одно неверное движение запястьем, и вы открыты миру: кровь, кости, нервы, кишки, все мягкое чудо тела пронзено насквозь. Если вы выживете, боль может длиться всю жизнь, потеря... если вы выживете. — Она подняла правую руку и посмотрела на обрубок, где должна была быть ее рука, наклонив голову, как будто все еще могла видеть отсутствующие пальцы, двигающиеся по ее воле. Мгновение спустя старуха повернулась лицом к Ноне. — Я уже сто раз говорила этим девочкам — им это не грозит. Все это пустяки, потому что у них нет крови для этого. Но ты... ты, маленькая Нона, ты еще можешь это сделать. Эта опрометчивая связь, которую Послушница Гесса установила с тобой, — возможный знак. Не настоящая нить-связь, но эхо одной из них. — Сестра Сковородка наклонилась и постучала по лбу Ноны пальцем, сухим и темным, как древесный уголь. — Возможно, там заперто прикосновение квантала... и все, что нам нужно сделать, — найти способ освободить его.
— А что самое опасное? — спросила Нона.
— А? — Сестра Сковородка моргнула, словно путь ее собственных мыслей ускользнул у нее из-под ног. Она стояла темная на фоне великолепия витражей.
— Вы сказали, что прикосновение к Пути — вторая по опасности вещь, которую может сделать человек, — сказала Нона. — А что самое опасное?
— Уход с Пути, конечно, — ответила Сестра Сковородка, снова сосредоточившись и став острой, как бритва. — И почему же, Послушница Гесса? — Она указала на Гессу позади себя, не отводя взгляда от Ноны.
— Потому что, когда ты уходишь с пути, ты должна быть очень осторожной, чтобы вернуться в себя, а не в какое-то другое место, — сказала Гесса.
— В другое место, — повторила Сестра Сковородка. — В какое-то ужасное место, откуда ты можешь никогда не вернуться. В
