Илья Носырев - Карта мира

По залу рассаживались люди в костюмах, с раскормленными физиономиями, одышкой и нахмуренными бровями, из-под которых смотрели маленькие поросячьи глазки. А в центре зала сидел прямо на расстеленном ковре, скрестив ноги, словно сарацин, человек в европейском костюме тех времен. Когда наполнявшая зал толпа расселась на скамьях, концентрическими кругами спускавшихся к этому ярко-зеленому, словно степь весной, ковру, он провел руками по лицу и громовым голосом (в чем ему помогла укрепленная на лацкане его пиджака черная горошина) произнес:

— Ну, все собрались, можно и начать. Собрание поручаю вести профессору Амангельды Азизу, видит Аллах, он это заслужил.

Часто кланяясь, в центр ковра вышел молодой человек в очках и белой чалме.

— Великий хан, сердечно благодарю. Итак, дамы и господа, храни вас Всевышний, сегодня вы все стали свидетелями славной победы — победы силы разума над убожеством этических парадоксов, победы избранного народа над миром пигмеев. Вы, разумеется, смотрели сегодня на небо, где созданный мною див в одиночку защищал наш город против тысяч ракет. Как вы видите, он заслужил свой аттестат зрелости, — Азиз улыбнулся. — Ни одна ракета не попала в цель, подчеркиваю, ни одна…

Зал зааплодировал.

— Война, в сущности, выиграна. Враги устрашились нашего чудо-оружия, и не зря. Сейчас я расскажу вам, как я его создал.

Он ослабил галстук и посмотрел на Рональда своими чуть раскосыми глазами.

— Как известно, пространство наше является одиннадцатимерным. Те жалкие три измерения, в коих мы с вами обретаемся, — это всего лишь проекция глубинных процессов, происходящих в остальных восьми, блики на поверхности воды от проплывающих там, в глубинах, рыб. И мы с вами, дорогие друзья, всего лишь проекция, блики…

Собравшиеся зашумели, заулыбались — а как бы вы поступили, если бы вам сказали такое?

— Была исследовательская задача: собрать конструкцию, существующую не в нашем мире, а там, в восьми основных измерениях. Задача сложнейшая — но лишь на первый взгляд. Действительно трудно было проникнуть в тот, глубинный и подлинный мир. Для этого понадобилась мощь всех наших двадцати ядерных реакторов. Но там, в самом этом мире, меня ждал сюрприз. Эти закулисные измерения бесконечно богаты энергией — без соответствующей подготовки это трудновато понять: само понятие «энергия» там отсутствует, оно истинно только для проекции, в которой мы с вами живем. Вот почему внутри глубинного мира можно создавать какие угодно конструкции — это проще, чем, например, лепить из пластилина лошадок и собачек. Сперва я создавал там несложные объекты, по простоте исполнения близкие, скажем, к столам или стульям нашего мира. Один из этих объектов вызвал магнитную аномалию в Воркутте в 40-м году, другой — уничтожил население Норникеля в 42-м. Теперь это уже не секретная информация. Увы, то были бессмысленные конструкции с непредсказуемым поведением. Настоящий процесс творения начался, когда я постиг все законы, по которым первичные восемь измерений формируют те три проекции, в которых мы с вами существуем. Тогда-то я и создал Дива. Див, покажи себя.

И тут нечто грозное, не видимое глазу и не имевшее облика, двинулось через зал, мимоходом своим боком пройдя прямо сквозь плечо Рональда. Граф затаил дыхание, волосы его стали дыбом — ибо он, единственный из всех присутствующих, почувствовал это могучее существо.

— Прими какой-нибудь облик. Скажем, огненный, как у сказочных джиннов, — попросил Азиз, и в воздухе вспыхнул красноватый контур тела многорукого существа, огромного роста человека с пустыми глазницами и кожей, состоящей из пламени.

Весь зал ахнул.

— Облик совершенно случайный. На самом деле Див не выглядит никак. Мы просто неспособны его увидеть или как-то почувствовать. Все, что мы видим, — это его трехмерные проекции в нашем мире; он способен создавать практически любые явления и образы, перемещать любое количество вещества и даже аннигилировать его. Он машина — поскольку его трехмерные проекции способны трудиться в нашем мире, созидать и разрушать, программа — поскольку представляет собой не материю, а информацию в чистом виде, божество — поскольку ничто на нашей планете не обладает такой мощью… Наконец, он мог бы быть даже живым существом — я из предосторожности не наделил Дива подлинным разумом и свободой выбора. Он может перемещаться по странам и континентам мгновенно, не тратя ни секунды времени, находиться одновременно в нескольких местах, даже нарушать законы физики — и это ему по плечу, поскольку законы эти — опять-таки проекция процессов, происходящих за кулисами наших трех измерений, и существо, за этими кулисами находящееся, может ловить стаканы, упавшие со стола, по всему миру, и не давать им разбиться, позволять людям летать по их малейшему желанию Ведь если, например, ни один стакан на планете не может разбиться, свалившись на пол (ведь Див непременно поймает каждый из миллионов и будет делать это до конца света, если я ему прикажу), то мы, таким образом, обнаружим новый физический закон: закон гравитации стакана — закон, не сводимый к формулам, а словесный… Я сознательно ограничил мощность Дива — теоретически возможно создание машины поистине всемогущей, которая способна будет менять законы физики по всей планете.

Зал неуверенно зааплодировал.

— Другими словами — бога, — Азизу явно нравилось производить эффект на собрание, не выходя из суховатого образа ученого-теоретика, — По некоторым сведениям, именно эту дерзкую мечту и пытается осуществить в настоящий момент Лаврентий Тессера. Логично. Ведь это единственное средство обороны, которое можно противопоставить Диву. Ему действительно удалось кое-что. Мы не можем найти его, как не можем и стереть в порошок Буэнос-Айрес, где, по некоторым сведениям, он и укрывался. Странно, не правда ли?

— Азиз, — прервал ученого хан. — Наши агенты отыскали Лаврентия. Вернее, даже не они сами. Представляете, его выдал собственный брат — и знаете, за какую сумму? Всего за сорок тысяч динаров.

— Нация предателей, — улыбнулся Азиз.

— Вот-вот. Он сообщил, где находится его новая обсерватория. Действительно в Буэнос-Айресе, вот вам точный адрес.

Он протянул ученому бумажку, тот, поклонившись, принял ее и всмотрелся.

— Ага, — сказал он. — Сейчас мы испробуем Дива в серьезном деле. Див, слетай в Буэнос-Айрес и принеси нам этого жалкого ученого.

Див даже с места не шелохнулся, а в руках его появилась дрожащая фигура человека.

— Я же говорил: Див перемещается по планете без потери времени, — пояснил Азиз. — Смотрите и не говорите, что не видели: это Лаврентий Тессера, наш последний серьезный враг.