К. Медведевич - Ястреб халифа

Ответом ему стал ссыпающийся вниз по лестнице топот.

А через мгновение снизу послышался крик Хамида — «стой, куда прешь, о бедствие из бедствий, шайтан, это не твоя лошадь!» — ржание и мощная дробь копыт коня, которого подняли с места в галоп.

Айша открыла глаза и снова прислушалась. Ей было не по себе: снаружи, из ночного двора доносился явственный плеск воды. Журчание фонтана.

Она снова закрыла глаза и сказала себе — это просто сон.

Вода плескала и лилась плотными струями. Звук гулял по затопленному темнотой пустому залу, отдаваясь легким эхом под резным куполом.

Айша поднялась на локте — вокруг нее на коврах мирно спали три женщины и двое мальчишек. Хашайр лежал лицом вверх и улыбался во сне. Огонек над фитильком в масляной плошке освещал узор подушки под головой мальчика и распущенные седые волосы аль-Хансы, свернувшейся с ним рядом под одеялом. С другой стороны от матери мирно посапывал Сулайман — как всегда, на животе, задрав одну согнутую в колене ногу вверх, а другую вытянув аж за край ковра. Дальше большим темным холмом круглилась спящая тетя Фатима. А рядом с ней… было пусто. Откинутое одеяло и подушка на месте, где должна была спать Асет.

Айша сглотнула. И снова прислушалась. Тихо позвала:

— Асет?.. Асет?…

А что, если девочка просто вышла справить малую нужду? Глаза, как ни странно, слипались — так хотелось спать. Айша сейчас положит голову обратно на подушку, а когда откроет утром глаза, увидит, что Асет спит на своем месте рядом с матерью — или уже радостно верещит, гоняя по блестящим на солнце плиткам двора толстых ленивых голубей.

— Асет?..

Вода плескала и журчала, переливаясь и тренькая. Дыхание спящих было ровным и спокойным. Айша отерла выступивший на лбу пот и потянула из-под подушки ножны с кинжалом. Сделав глубокий вдох, девушка осторожно, чтобы никого не разбудить скрипом железа, обнажила клинок и поднялась на ноги.

В глубине зала светлели лунным очерком три полукруглые арки-подковы. Прищурившись, Айша попыталась разглядеть сквозь них фонтан — но двор тонул в сплошном белесом сумраке.

Сделав еще один вдох, девушка сжала рукоять ханджара во вспотевшей от страха ладони и пошла к выходу из зала.

…Асет она увидела, еще не дойдя до порога. Девочка стояла над каменной чашей фонтана, спиной к ней. Длинная белая, такая же, как на самой Айше, рубашка складками ложилась на каменные плиты. Распущенные темные волосы висели длинными спутанными прядями.

— Асет?..

Девочка не обернулась. Подобрав одной рукой волочащийся подол рубахи, а другой поднимая ханджар, Айша сделала шаг. Еще шаг. И наконец встала рядом с Асет.

Та зачарованно смотрела вниз, на фонтан. Айша посмотрела туда же.

В середине серой каменной чаши пробивался плещущий столбик темной жидкости. Он нее шел какой-то странный знакомый запах. Вдруг фонтан булькнул, и черная, маслянистая в лунном свете струя взметнулась выше. На Айшу и Асет брызнуло. Они посмотрели на себя — и дико закричали. На их белоснежных рубахах расплывались алые пятна — фонтан бил кровью.

На их крики откликнулось эхо из глубины двора. В ужасе посмотрев в ту сторону, девушки увидели, как у второго фонтана шевелится что-то темное. Над разъехавшимися каменными плитами вставали мутные клубящиеся тени, выпрастывая руки, вымахивая все выше и выше.

Айша схватила девочку за руку:

— Назад! Обратно в зал!

Над средней аркой круглилась печать Благословенного.

И тут они закричали еще сильнее. От стены сада, отрезая путь ко входу, вихляясь и безобразно переваливаясь, к ним шли три распухших черных тела. Розовые языки свисали из вывернутых губ, размотанные набедренные повязки волочились по земле, путаясь на изодранных в клочья толстых ногах.

— Мы успеем! — крикнула Айша.

Но ее ступни словно приросли к земле.

Из глубины двора донесся жалобный вой и хлестнуло ледяным ветром.

— Уме-е-йя-яя!..

Оцепенев от кромешного ужаса, девушки смотрели, как к ним ползет белесый туман — и с ним разевающие алые рты, тянущие длинные руки тени.

Айша вцепилась руками в щеки и пронзительно завизжала. Она визжала настолько громко, что не сразу услышала, что во дворе между стеной и стеной бьется еще один пронзительный крик:

— Не выходите! Не выходите наружу!

И в уши ударил топот копыт.

Айша развернулась — и закричала от нового ужаса. Над ней вздыбился, молотя копытами воздух, молочно-белый конь, поплыла в воздухе длинная грива. Всадник призрачно светился, и Айша ясно видела, что его одежда заскорузла от крови. Копыта грохнули о камень прямо перед ней, ноги коня разъехались на гладких плитах, бледное лицо с темными провалами глаз прижалось к выгнутой шее белой лошади. Асет заверещала — и Айша тоже увидела длинный блестящий прямой меч, с которого стекала черная жидкость. Конь снова встал на дыбы. В желтеющих масляным светом арках входа метались тени и вопли:

— Айша-а! Де-то-чка-аа!

Голос матери сорвался на пронзительный крик.

Лошадиный храп, грохот копыт на камне:

— Не выходите!!! Я сказал — не выходите во двор!!!

И снова цокот подков по плитам двора — конь шарахнулся боком, загоняя вопящих женщин обратно под тройные арки.

— Асе-е-ет!

В этом крике разбивалось сердце.

Пронзительное конское ржание — и немыслимый вопль на жутком языке. Тень всадника метнулась в освещенном проеме.

Айша схватила девочку за руку и рванулась вперед:

— Мама-а-а!!!

Через мгновение аль-Ханса уже держала ее обеими руками, прижимая к груди. Асет рыдала где-то рядом. Со двора доносились страшные крики на непонятном языке и лязг железа. Айша нашла в себе силы обернуться.

Над матово блестящей плиткой двора клубилось и извивалось что-то серое. Метнулась тень, другая. И вдруг надо всем этим в воздухе кувыркнулось — то самое существо с мечом. И снова невесомо подлетело, хлопнули полы одежды, от меча брызнуло красным.

— Бежим отсюда, мама! — крикнула Айша. — Фатима, Асет, Сулайман, Хашайр! Бежим, они повсюду! Нам нужно наружу!

И они побежали, как стая кроликов от коршуна — стремглав через мощеный двор, под арку входа в аль-каср, наружу, к стене сада, и уже оттуда, быстрее, быстрее, спотыкаясь, падая, вставая, быстрее, быстрее — к воротам.

Из замка они выбежать не успели. С криком «Во имя Праведного!» под щербатый свод в желтой стене влетали, один за другим, всадники в белых чалмах. Самый первый осадил плотного рыжего кохейлана прямо перед Айшой, забросав шарахнувшихся женщин комьями земли и мелкими камушками.

Голова всадника была непокрыта, а когда он спрыгнул с седла, девушка поняла, что короткие волосы этого юноши — совершенно белые. Он был седым, этот молодой человек с властным красивым лицом. И он шагнул к Айше и сказал: