Марианна Алферова - Беловодье

— Хочу первым делом сказать: Беловодью ничто не угрожает, — объявил Вадим Федорович. — Можете мне верить, а можете не верить — я не могу принудить к подобным вещам. Но повторяю: Беловодье находится вне опасности. И даже напротив, я пришел сюда, чтобы исправить ошибки.

Роман переменил позу: вальяжно откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу.

— А что вам, в конце концов, нужно? — спросил колдун довольно хамовато.

— Тебе не понять.

— Как-нибудь попробую.

— Мы собирались построить Беловодье вместе — я, Колодин и Гамаюнов. Построил его Иван Кириллович один, без нас.

— И как видите, отлично все получилось! — с неожиданной горячностью воскликнул Баз. — А один или с вами — тут счет не имеет значения.

— Послушай, я не обвиняю Ивана Кирилловича, но Беловодье было нашим общим детищем, — отвечал Сазонов. — И потом, на самом деле все получилось из рук вон плохо.

Гамаюнов никак не реагировал на происходящее.

— Мы сделали все, что могли, — не унимался Баз.

— Как вы спаслись? — Роман решил, что спорить об итогах эксперимента не имеет смысла. — Ведь все думали, что вы погибли.

— Долго рассказывать. — Вадим Федорович улыбнулся.

Как непринужденно он держится! Загляденье. Ни одна жилка на лице не дрогнет. Ангел, да и только. Или бес. Что в принципе неважно. Главное — не человечья порода.

— Мы не торопимся. Ограда восстановлена. — Роман попытался держаться так же непринужденно. — Я не вру.

— А зачем было врать в первый раз? Роман изобразил раздумье:

— Вы на миг потеряли сознание, когда мы въезжали в Беловодье. С настоящим Базом такого произойти не могло. Так что у меня возникли подозрения…

— Потерял сознание? Я не помню.

— Это длилось какую-то долю секунды. Но я заметил. — Роман лгал. Ничего он тогда не заподозрил. И сознания Сазонов не терял. А Колдуну хотелось этого самоуверенного типа уязвить, но ничем, кроме лжи, уязвить не получалось. — Так расскажите, как вы спаслись.

— Тебе это знать не обязательно.

— Он удрал, — сказал Иван Кириллович. — Пока киллеры расправлялись с теми ребятами, которых мы привезли с собой, с теми, кто работал на него, убивали моих девчонок и мальчишек, которые верили, что творят будущее цивилизации, он трусливо выскочил через заднюю дверь, что вела в парк.

— Да, я ушел через запасный выход. Но это была вынужденная мера. — Кажется, впервые Сазонов немного занервничал. — Или ты забыл, что мы рисковали с самого начала? Но без риска тогда ничего нельзя было сделать. Для нашего замысла нужны были деньги. Причем огромные. Мы могли изготовить сколько угодно бриллиантов, которые никогда и никто не отличит от настоящих. Но их надо было продать. Не в тогдашнем Союзе, а на Западе. А когда на рынке появляется слишком много камней по низкой цене, это воротилам рынка не нравится. Я ожидал удара. Хотя и не столь сокрушительного.

— Удара? От кого? — не понял Баз.

— От того, кто распоряжается на рынке драгоценностей. Мы сбивали цены и лишали могущественную корпорацию законных или не совсем законных прибылей.

— А мы столько лет валили на Степана Максимовича, — напомнил Баз.

— «Валили» — не совсем верно сказано. Степан нас и выдал, больше некому. Другое дело, что не он подослал убийц.

— Алексей пытался предупредить вас об опасности, — напомнил Роман.

— Слишком поздно. Мы услышали выстрелы, Алексей выскочил на лестницу. А я сразу догадался, что происходит. Ради блага дела мне пришлось уйти. Утром следующего дня я был уже в Мюнхене и узнал из новостей, что произошло. И об убитых в доме, и о найденных на берегу озера трупах. Маскарад, устроенный Гамаюновым, меня не обманул. Напротив, мне сразу стало ясно, что Иван Кириллович сделал то же, что и я, то есть бесследно исчез.

— Нет, не то же! — вновь перебил его Гамаюнов. — Ты-то никого, кроме себя, не спас!

— То, что лично ты вывез двенадцать человек, еще не дает тебе права в чем-то меня обвинять. Мне пришлось уехать в Париж…

— У него там было собственное убежище, счет в банке и копии досье на всех участников проекта, — уточнил Гамаюнов. Ему явно доставляло удовольствие разоблачать того, кого он прежде боялся. Да, теперь Роман был уверен: несомненно, Гамаюнов Вадима Федоровича боялся.

Сазонов сделал вид, что не слышал реплики.

— Когда спустя год я появился в России и отыскал место, где мы с Иваном Кирилловичем планировали создать Беловодье, то не нашел там ничего, кроме пустого участка посреди леса, двух строительных вагончиков и брошенной легковушки без колес. То есть, выражаясь на новоязе, — уточнил Вадим Федорович, — Гамаюнов меня кинул. Я всегда предвидел действия конкурентов, не верил ни членам политбюро, ни диссидентам, ни астрологам, ни женщинам, ни врачам. Я разгадывал все нехитрые комбинации недругов, чуял интриги, когда они только зарождались, и презирал глупцов, ставших жертвой мошенничества. Но Ивану Кирилловичу я доверял. Потому что Гамаюнов мне был всем обязан. — Услышав это «всем», Гамаюнов болезненно передернулся. — Да, всем! — повысил голос Сазонов. — Только благодаря мне он сумел встретиться с нужными людьми из самых высоких эшелонов власти и получить «добро» на осуществление проекта, в то время как реформы еще только робко обсуждались. Без меня он бы не мог и шагу ступить.

Баз с изумлением посмотрел на создателя Беловодья.

— Возможно… Иван Кириллович мог не знать, что вы остались в живых, — предположил Баз. — Лично я считал, что вы погибли.

Надо же, добрый доктор еще и оправдывается перед этим типом!

Вадим Федорович рассмеялся вполне искренне.

— Нет, Баз, он знал, что я жив. И знал, что вовсе не Колодин напал на нас в Германии. Но Гамаюнов решил, что присвоит себе все средства фонда. И все сокровища будущего Беловодья тоже должны были достаться одному Ивану Кирилловичу. А что выпало мне? Все, или почти все, чем я обладал, было потеряно. И главное, те люди, которые помогали мне, кто рассчитывал на меня, тоже оказались ни с чем. А таких людей не предают, могу вас заверить. Никогда не предают.

Роман усмехнулся.

— Что тут смешного?

— Да вдруг представилось, что крепкие ребята с окаменевшими лицами плечом к плечу шествуют в Беловодье. И находят… Да, находят островок воды. Потому что Беловодье ничего не может дать человеку, если в нем самом ничего нет. Здесь бессмысленно просить, а можно только создать.

— Мне не нравится ваш тон, Роман Васильевич, — заметил Гамаюнов. — Вы взяли верх. Но, пожалуйста, не глумитесь.

— Я глумлюсь?! Что за диво! И вы еще учите меня правилам хорошего тона! После того как хотели убить Алексея? Да уж… — Роман махнул рукой.