Михаил Ежов - Под знаком небес

Невин потянул из ножен Семеракх, как вдруг где-то внизу заржала лошадь. Мстислав поднял голову и тотчас увидел бледное, искаженное ненавистью лицо своего врага. Вскочив на ноги, он выхватил из ножен Калигорст, хищно блеснувший в свете потухающего пламени. Невин рванул одной рукой портьеру, другой обнажил оружие и, запрыгнув в комнату, без лишних слов бросился на своего врага.

Носферату схлестнулись, двигаясь с огромной скоростью, передвигаясь подобно урагану, сокрушая все, что попадалось на пути. Со стоном встречались ежесекундно клинки их мечей, резали воздух, выбивали искры из каменных стен.

Через некоторое время Мстиславу, теснимому Невином, удалось пробиться к двери, и он, не оборачиваясь, открыл ее, намереваясь бежать или позвать стражников, однако на пороге стоял Дарон, сжимающий в руке доставшийся ему от Грингфельда Мангтар, Красную Молнию. Одним точным движением он пронзил не успевшего даже обернуться Мстислава насквозь, а Невин сильным ударом выбил у растерявшегося от внезапной боли вампира из рук Калигорст. Тотчас же в комнату ворвались остальные спутники Невина и скрутили Мстислава, заткнув ему рот заранее приготовленным кляпом. Никто не собирался убивать его просто так. Нужно было захватить предателя и казнить – как и полагается поступать с изменниками.

Балкон был залит мутно-розовым светом, идущим сквозь густые облака с горизонта. Светлые длинные тени лежали повсюду, расчерчивая каменный пол и перила широкими полосами.

Восемь закутанных в плащи фигур склонились над сидевшим у стены вампиром, связанным и безоружным. Некоторое время длилось молчание, нарушаемое лишь тяжелым дыханием пленника. Наконец один из носферату заговорил, и его голос, доносившийся из-под опущенного на лицо капюшона, был полон презрения:

– Мстислав арра Валерио! Ты обвиняешься в измене роду вампиров, забвении кодекса Служения и предательстве Подателя Жизни. Я, Невин арра Грингфельд, Пророк Молоха, законный повелитель Бальгона, судил тебя судом праведным и признал виновным. Ты приговариваешься к смерти и будешь казнен сегодня, как только солнце появится над горизонтом и его лучи коснутся твоего тела. Хочешь ли ты сказать что-нибудь напоследок?

Мстислав облизнул пересохшие губы – хотя рассвет еще не наступил, но приближение небесного светила уже начинало действовать на его ничем не прикрытую кожу.

– Только то, – сказал он хрипло, – что я никогда не предавал Служения и не забывал своего долга перед Молохом. Это вы изменили моему клану, приговорив к изгнанию, нарушив закон Единства носферату. Если бы Великий судил меня, он увидел бы, что я всегда был предан ему. Больше мне нечего вам сказать.

– Что ж, как угодно. – Невин взглянул на горизонт. – Солнце близко, и нам пора укрыться. Прощай!

Вампиры направились к распахнутому окну башни, оставив Мстислава одного. Он был прикован цепью к стальному кольцу, вмурованному в башню, и не мог освободиться, ибо палачи лишили его силы, связав пропитанными чесночным экстрактом веревками, которые причиняли острую боль, постепенно разрушая плоть на запястьях. О, если бы только это! Он оторвал бы себе кисти и скрылся, но, лишенный силы, он не мог сделать этого.

Горизонт вспыхнул алым, и небо стало густо-розовым, вызолотились кромки белых облаков. Зрелище было бы прекрасным, если бы не несло неминуемую гибель. Давно уже Мстислав не видел ничего подобного.

Расплата за предательство, наказание за измену! Все это он мог бы оспорить, но сейчас не хотелось думать о таких вещах, ведь он прекрасно понимал, что судившие его носферату правы и по законам вампиров он действительно заслужил смерть. Но было отчаянно больно от того, что он умирает здесь, на балконе, когда весь Бальгон спит, и после того, как солнечные лучи выскользнут из-за горизонта, от него, Мстислава, ничего не останется.

Вампир прикрыл глаза, и в этот момент солнце засияло в полную силу, рассеяв утреннюю мглу облаков. Оно осветило снежные вершины Кадрадских гор, сверкающие шпили Бальгона, его величественные здания, наполнило золотом озеро, заискрившееся в центре города, скользнуло по стенам замка Брандеген и ласково залило карминно-желтым его донжон, зубцы вокруг верхней площадки и каменный балкон.

Над Бальгоном пронесся протяжный крик боли и отчаяния и внезапно оборвался. Воцарившаяся тишина казалась нерушимой.

Дьяк коснулся очередного отрезка кометы и вздрогнул. Он нашел то, что искал: под толщей льда находилась металлическая комната овальной формы. Из нее торчало множество зазубренных лезвий, прочно закрепившихся в спрессованном замороженном газе. Дьяк проверил ее на наличие магической защиты, но ничего не обнаружил. Он проник сквозь оболочку и замер, потрясенный увиденным.

В комнате лежали круглые темно-зеленые, с черными крапинами яйца, каждое размером с человеческую голову. Они помещались на стеллажах, каждое в своем углублении. И было их здесь не меньше двух сотен.

Дьяк охватил мыслью одно яйцо и заглянул под скорлупу. Там, в густой полупрозрачной массе, лежал скрученный кольцами зародыш – отвратительный членистый червь с гибкими тонкими отростками в том месте, где, по логике, должна была располагаться голова. Дьяк никогда не видел ничего подобного и невольно содрогнулся от отвращения – настолько чуждым была природа этого существа человеческому миру.

Дьяк проник внутрь зародыша, коснулся его клеток, препарировал их и вытянул на свет нити ДНК. Они походили на радужные грозди, слепленные из фигур самой разной формы. Они переливались энергетическими потоками и яростно пульсировали, выстраивая тело развивающегося существа. Оно росло быстро. Через несколько недель зародыш должен был занять почти все яйцо. Дьяк взглянул на образ взрослой особи, хранившейся в ДНК. Перед его внутренним взором предстало создание, покрытое костяной броней. На его лице был только один огромный горящий глаз – абсолютно круглый и чуть выпуклый. И это существо обладало чудовищной силой и могло перестраивать свое тело. Дьяк вздрогнул, когда увидел одну из модификаций: некая субстанция пульсировала красным цветом и буквально излучала опасность. Судя по всему, она могла уничтожить небольшую деревню.

И было еще кое-что в ДНК этой твари. Она могла порождать себе подобных. Ужасных, безжалостных боевых монстров, созданных, чтобы убивать. И эти твари летели на Землю.

Дьяк обратился к генетической памяти зародыша, чтобы узнать, кто он такой и откуда взялся. Перед ним развернулась история расы, представители которой проделали трудный путь развития в жестоком мире, который вращался вокруг Солнца, но из-за вытянутой орбиты большую часть времени находился вдалеке от него. Дьяк видел покрытые льдом равнины, белые горы, вознесшиеся к темным небесам, с которых бесконечно сыпался снег. Планета вьюг, метелей и буранов, где выжить могут только те, кто научился приспосабливать свое тело к вечному холоду.