Анастасия Пак - Путь тени

– Это он во всем виноват! – обвиняюще произнес он. – И в том, что Миробой не с нами, тоже. Проклятая тень! Ты такой же, как те, что убивали людей по ночам, а потом наслаждались их кровью. – Воин невольно вздрогнул. В запале Титамир высказал правду, тени действительно вытягивают боль, страх и ужас, и за ними нередко тянется шлейф из горячей пурпурно-черной крови, напитанной силой. Он не исключение, тогда, в Миньере… – Ты, мразь, все делал по плану, специально влился в ряды честных, настоящих воинов, чтобы потом подло толкнуть их в спину… – забыв о недавнем отвращении, он вновь схватился за меч.

– Прекрати, Титамир! – попытался урезонить его Владий, резко повышая голос и становясь между ним и иноземцем. – Опомнись, что творишь?! Мы все сегодня живы, завтра мертвы, мы – воины. Смерть – наша стихия. Не вини того, кто неповинен! Мы сами пришли в этот мир, сами согласились спрятаться от смерти, но она всегда берет то, что нужно, в любом мире и всегда против чьих-то желаний! Шериан делал все, что мог, не он в ответе за смерть Миробоя и других воинов. Их убил Визард, и он за это ответил. Остановись!

Титамир гневно схватил его за плечо, бешено глянул в глаза и оттолкнул со своего пути.

– Я сам убью его, а потом тебя – за предательство! – рявкнул воин.

– Ты обезумел?! Какое предательство? – прошептал Владий. – Позабыл честь?! – его голос окреп. – Поднимать меч против друга и того, кто спас тебя от смерти? И Миробоя, и меня, и других?

– Оставь его, Владий, – спокойно сказал Шериан. – Позволь Титамиру действовать так, как он желает, иначе ненависть сожжет его, месть будет гонять по всему свету в попытке найти виновных и покарать. Если он убьет меня, то больше никто не пострадает… надеюсь. Я сам виню себя, Титамир. Кажется, что мог бы, если б действительно захотел… Чуть поднажал – и спас бы столько людей. Я виноват! Виноват в сердце и это клеймом жжет душу. Если ты хочешь убить меня – значит ты прав и я должен умереть. Но никогда не рушь дружбу в пылу ярости. Разбитого не склеить, сделанного не воротить… Бойся остаться одним! Одним среди тех, кто мог бы быть тебе другом. Поверь, я знаю, что говорю. – По его губам скользнула горькая улыбка.

– Мой единственный друг в могиле и это ты его туда загнал. Ты Тьма и ты умрешь. В тебе тоже Тьма, Владий, не понимаю, как раньше не замечал этого.

– Просто ты был другим, – тихо обронил воин. – Все мы были другие и я благодарю Свет за то, что сам не стал таким, как ты. Ты ослеплен местью, Титамир, а такой человек уже не воин, а кровожадный зверь… тварь, что бросается на всех без разбору. Остановись!

– Да, ты Тьма, – повторил Титамир, уверенный в своей правоте и поднял меч.

Шериан отодвинул заслонившего его Хвата и встал так, что острие касалось груди.

– Хочешь убить – убивай меня, – настойчиво сказал он, – и остановись, ты и так уже многое потерял… помимо чести. А что до Тьмы, то она в каждом из нас и в тебе сейчас ее больше, чем в ком бы то ни было.

Владий судорожно сжимал рукоять меча, не решаясь обратить его против друга, сквозь сжатые пальцы просочился тихий умирающий стон и он выхватил меч, вспыхнувший белым слепящим светом, лучи солнца отразились от гладкой поверхности, очищая лезвие от беловатого налета. Озарение словно задрожало, наливаясь ровной силой, меч вырвался из пальцев, падая острием в землю, сплетаясь в сильную человеческую фигуру. Титамир отшатнулся, прикрыв глаза рукавом, и странно знакомое почудилось ему в белых очертаниях.

– Что ты делаешь, Титамир? – спросил голос Миробоя. – Кому мстишь? За что? Не сходи с ума раньше времени и прислушайся если не к ним, то ко мне. Я не желаю видеть тебя таким, ты позоришь себя… и оружие, которое носишь. Оно должно принадлежать достойному. Вот и мой меч, прорицатель знал, что делал, когда посылал нас в ту пропасть. Просто он не упомянул, что я лишь посредник. Подойди, Хват, – произнес облик. – И возьми это, – на протянутых ладонях лежал меч с горящим рубином. – Пусть он будет твоим, ни к чему ему лежать под землей, мне он теперь не нужен, а тебе пригодится. Прощай, Владий. Не вини себя, Шериан… – зарево растаяло и меч потускнел, наливаясь нездоровой белизной, словно его силы иссякли, как высохший источник. Меч в руках Хвата алой вспышкой поприветствовал нового хозяина и потух. Титамир стоял, все еще глядя в пустоту, порывисто повернулся и зашагал прочь. Дернувшегося следом Владия удержала рука Шериана.

– Оставь, – коротко сказал он и воин молча повиновался.

Неожиданно все трое вздрогнули, уставившись оцепеневшим взглядом перед собой, словно пронзая пространство, уносясь на огромное расстояние отсюда. Они видели одно и то же, вне всяких сомнений, это не было видением, сном. Реальная, живая картина унылого осеннего леса словно наложилась поверх их мира, прижимая его собой, своей тяжестью, мощью. Видение чуть колыхнулось, отдаляясь, смялось до мелкой черной точки и растаяло в воздухе.

– Что… это? – выдавил Хват. – Я… я правда это видел или мне…

– И мне, – прервал его Владий.

Шериан промолчал, прислонившись к стене дворцовых пристроек, замедленно повертел головой из стороны в сторону, но на заднем дворе кроме них никого не было, что и к лучшему – меньше вопросов на которые нет ответа. Воины слаженно обменялись взглядами, но ни один не проронил ни слова, каждый думал о своем…

Титамир шагал куда глаза глядят, не заметил, как вылетел за ворота Власка, отошел подальше, бросился ничком в траву, зарывшись лицом в брызнувшие зеленым соком толстые стебельки. Все ощущения, от которых тщетно пытался убежать, свалились разом, сдавив ребра колющей болью, словно огненные когти вновь вошли под кожу. Мысли разрывались надвое, звуча сильными убедительными голосами. Одни твердили, что еще не поздно вернуться, исправить содеянное, другие, что он все делал правильно, только вот уходить не надо было, надо было убить, как хотел вначале, и он был бы прав, разве не так? Разве не это его долг – отомстить за смерть друга? Разве не этого требует честь воина? Нужно вернуться и отомстить. Нет. Вернуться – да, но чтобы попросить прощения у Владия и Шериана. Нет, отомстить. Нет…

Титамир крепко зажмурил глаза, пытаясь освободиться от разрывающих мыслей, лицо перекосилось от боли. Неожиданно что-то лопнуло, по лицу потекла прозрачная, но оттого не менее противная слизь. Последняя тварь, вызванная Визардом, не справилась с бушующим шквалом встречных мыслей. В голове сразу стало ясно, исчезла вся озлобленность, ожесточенность последних дней, осталась лишь горечь и тоска, как у Владия. Титамир замер, вытирая лицо: Владий! И Шериан… Все те, кого он незаслуженно оскорбил. Он действительно потерял честь и разум, раз пошел на такое. Воин сел, обхватив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Что он наделал?!! Что… Он должен вернуться и все исправить… если еще не поздно.