Александр Ходаковский - Энфер. Время Теней

Саня засмеялся, запрокинув голову. Жалкая попытка, но достойна уважения. Дождь вторил ему градом капель, молотя по мостовой.

— Это не поможет, я облажался, и мой мозг был под действием перегрузки от отдачи заклинания черной дыры слишком долго. Баланс нейронов в голове нарушен, она сейчас как испорченный накопитель — биты будут сыпаться до того момента когда…. — Сбился, сглотнув. — Я действовал иррационально, не замечая изъянов в собственной логике. Это явный регресс с моей стороны. В прошлые времена я бы сам себе сделал харакири за такую ересь. Просто зверь, пробудившись ото сна, спутал все мои мысли и я, как лось в буреломе, обрадовался, отыскав просвет. А там уже стояла ловушка, поставленная умным браконьером. Я не рассчитал возможные последствия закупоривания Ауры, что уже стало причиной моего поражения. Потом еще и эти проблемы с мозгом…. Слишком поздно. Но знаешь, что я думаю?

— Что? — угрюмо переспросил дух. Мрачная перспектива перед ним вырисовывалась.

— Мы могли бы стать хорошими друзьями. Если тебе чего-то нужно — просто скажи. Я исполню твою просьбу.

Гаррет смущенно потупился.

— Верно. Мы могли бы стать друзьями. Я хочу быть… твоим товарищем…

В его взгляде промелькнула жалость и сомнение в выполнимости этой просьбы.

— Не волнуйся обо мне. Мне хватит своих переживаний. Может быть, будущий я станет более похож на человека, чем нынешний. Неважно. Теперь это табу.

Жизнь смертных — это борьба с ускользающим временем. Теперь я понимаю, как это больно. Когда знаешь, что каждая минута твоего существования — это угасание.

Открылись двери больничного корпуса. Волчий дух тихо испарился — дальше он ничем уже не сможет помочь. Саня вошел внутрь, понимая, что возможно, скоро превратиться в ничто. Так почему бы по совету Муто, не сжечь здесь все к чертовой бабушке… или просто дать ему в бубен за разглашение государственных тайн?

— Ты уверен?

— На двести процентов, хотя это изречение и в корне неверно. Мы ошиблись, если считали его беспомощным. Создать такое феноменальное заклинание без лишних слов и жестов, на одной рифме — это истинное искусство. Ты только посмотри на грозу за окном — все бояться выйти из здания, чтобы не быть смытыми прочь. Я сам не знаю, доберусь ли домой до ночи…

В кабинете директора как всегда царил полный ералаш. Тачибана валялся на диване, закинув ноги на подлокотник, и отхлебывал кофе из металлической литровой чашки. Регул сидел в той же позе на гигантском мягком кресле. И курил толстую сигару, наплевав на опасность пожара. Наги не было рядом, чтобы прекратить это непотребство. Настоящий кавардак, а они даже не чешутся.

Регул с пламенем в глазах мыслил о вечном. Его почитание и вера в силы молодого вампира перешла все рамки, превращаясь в слепой фанатизм. Вот что бывает когда выбираешь себе кумира.

— Мы уже давно были обеспокоены отсутствием шинигами. И вот, появиться так внезапно. Он бросил всего два слова и снова исчез — сказал, что парень на краю могилы и его нужно всего лишь подтолкнуть. Поэтому требуется его личное присутствие — запечатлеть события. Но я не думаю, что он подразумевал именно то, что говорил. Мне кажется, что кто-то ведет грязную игру. И я из кожи вон буду лезть, но не успокоюсь, пока не разберусь с этим сам.

— Не нужно туда сейчас вмешиваться. Мне кажется что Александр всех нас переживет, и надеюсь, что не станет танцевать на моей могиле джигу. А преждевременно закопаться в землю с его помощью мне не кажется хорошей идеей.

— Ну, пока он будет жив, этого самого по себе достаточно для моего спокойствия. Как говорил один мой знакомый — будь безмятежен как верблюд, прощай все обиды ровно звезда на ночном небе и скрывай боль подобно песку. — Отгрыз кончик сигары, сменив фильтр. — Повышенный интерес к мальчику наблюдался всегда. Пусть я не располагаю сведениями, чтобы кто-либо кроме нас следил за ним, просто это чувствую. И собираюсь расследовать внезапную заинтересованность жнеца. Пусть отсутствуют даже косвенные улики насчет этого теракта, я уверен — он тоже что-то скрывает…

— Нет, — терпеливо сказал директор. — «Охотой на ведьм» займемся потом.

— Что ты имеешь в виду? Не шинигами нужно трясти? Тогда кого? Я также проверил записи по щиту, но после того голодного духа, подпадающего под деятельность жнецов смерти, никто не пытался разбить купол. Вполне возможно, что они подставили обстоятельства так, чтобы нападение выглядело случайным, но это меня и беспокоит. Мне начинает казаться, что врагу, даже если жнецы и непричастны, кто-то помогает изнутри и я взял на себя смелость проверить новичков. К моему стыду, они оказались или в самом деле чисты, или хорошо закрыты. А ведь еще возможен вариант, что противник завербовал кого-то из старой генерации…

— Мы не будем ничего предпринимать, — тихо констатировал директор.

— Что-о-о?.. — подавился удивлением и дымом разведчик.

Директор задумчиво погрыз край чашки, видя одному ему известный план перед глазами.

— Пустим все на самотек. Тише едем — дальше будем. А там видно станет.

— Как скажешь, босс. Сурово. Но запомни мой прогноз как аналитика: твоя политика невмешательства нам аукнется!

— Немедленно отправить отряд наших лучших мечников. Используйте любые способы, но доставьте мне живого вампира! — Старый император был в гневе. Предметы летали вокруг как снежинки в метель, грозя разрушить тронный зал в щепки.

Соглядатаи только что прислали депешу, и вести были неутешительные. Мало того, что вампир почти что не умер, так он еще и свою душу без малого развеял по ветру…

— Наши лучшие мечники уже умерли, ваше высочество. Вы приказали им штурмовать границы Швеции в Астрале. Бойцы были атакованы двумя змееподобными существами, владеющими магией и способностью выдыхать пламя. Люди из группы поддержки объяснили капитану второй дивизии, что их называют китайские драконы, сир.

— Я не спрашивал твоего мнения, солдат. Еще одно высказывание без вопроса и ты позавидуешь участи своего мертвого отряда.

Воин поклонился в пояс и тихо ответил:

— Так точно, сир.

— Не испытывай моего терпения и отправь лучших из тех, что еще остались!

— Будет исполнено.

Император прикрыл глаза ладонью и скомандовал:

— Прочь.

Три генерала, высоких, мощно сложенных мужчины, с выдающимися вперед челюстями и рогатыми шлемами, тихо и безропотно поклонились. И незамедлительно покинули тронный зал, пятясь задом, чтобы не высказать и малейшего намека на неуважение.

Воинами, некультурно или недостаточно почтительно говорившими с повелителем, обычно сначала занимались в темных застенках, пытаясь выяснить источники восстания. Палачи там весьма любили оригинальничать, и после дознания отправляли на кухню, в виде уже разделанных груд дымящего мяса. Поэтому возражавших не было. Ни словом ни помыслом.