Олаф Бьорн Локнит - Глаз Паука

– Похоже, мы первые. Странно, я же разослала всем приглашения…

– Ничего, сейчас примчатся. Куда они денутся, – Аластор Кайлиени, Обманщик, снова украдкой хихикнул. Он явно предвкушал некое развлечение, и крупный самоцвет в его венце переливался, отвечая проказливому настроению хозяина.

– А у вас здесь… хорошо, – тот, кого называли Хасти, шумно втянул аромат Перекрестка. – Не так, как прежде… но тоже неплохо.

– Мы старались, – Клелия Кассиана, похоже, сочла похвалу вполне заслуженной. Оправив складки платья, она прошла к столу, где сгустившийся воздух образовал изысканного вида кресло с изогнутыми ножками и спинкой в виде цветущего оливкового деревца. На спинку кресла немедленно спорхнула пара жемчужно-розовых горлиц и принялась томно ворковать.

– Кыш! – взмахом руки диа Лаурин прогнала птиц. Альс и Хасти на террасу подниматься не стали. Кайлиени уселся верхом на широкие перила, копясь в принесенном с собою мешке. Бывший Одноглазый подобрался к самому скосу обрыва и зачарованно уставился на морскую синеву.

Как и предсказывал Дурной Глаз, обитатели Перекрестка не заставили себя ждать. Звон колокольцев отмечал их появление, одного за другим. На золотом троне с подлокотниками в виде лошадиных голов устроился глава собрания – Аммарт, крупный светловолосый мужчина лет сорока, с необычно яркими голубыми глазами. Постепенно расселись и остальные. Выглядевший чрезвычайно недовольным кочевник из пыльных степей Турана, Джерхалиддин Раввани Ар-Гийяд. Кэто Сувейба, стройная красотка в облаке вьющихся рыжих локонов. Бесстрастный Леук, Ловец Загадок – окутанная слоями полуистлевшей ткани мумия, по недоразумению оставившая свою гробницу. Змеиноглазый уроженец Зингары, предпочитающий черные и алые цвета, известный в Шадизаре и многих других городах как владетельный дон Кебрадо Эльдире лос Уракка, граф Ларгоньо. Старец с желчным лицом святоши и рьяного борца за чистоту рядов последователей своей веры, месьор Эпиналь.

Однако сегодня на Перекрестке появились и новые лица. Юная девушка, с длинной черной косой и хищным выражением тонкого личика, облаченная в кожаный доспех с бронзовыми заклепками и фейл-брекен, диковинный наряд горцев Киммерии и Темры. Клетки на шерстяной ткани, обознающие цвета родового клана девицы – черные и белые, продернутые золотой нитью. По соседству – шумный рыжебородый гигант в мехах и коже, наитипичнейший уроженец Асгарда или Ванахейма, от коего столь явственно разило элем, дымом костра и жиром, что оказавшаяся слева от него Кэто, брезгливо сморщив нос, отодвинула свое кресло. И, наконец – некое высокое и тощее создание, закутанное в ткань, подобную легкой паутине, с лицом, закрытым маской, вычеканенной из позеленевшей от времени бронзы. Маска изображает паука, и десяток крохотных, нестерпимо сияющих рубинов в ее верхней части – его глаза. На бронзовой личине нет прорезей для рта и глаз, и мало кто может ответить, что за облик скрывается за ней. Разве что ведающий все тайны жизни и смерти Леук.

Хасти оторвался от созерцания бесконечности горизонта и приблизился к террасе, остановившись у входа. Дурной Глаз свалился с перил и встал рядом. Несмотря на серьезность момента, он опять хмыкнул.

Тягучий удар гонга оповестил о начале Совета – одного из самых необычных в истории Перекрестка.

– …Вот так оно все и получилось. Компания вороватых и преприимчивых двергов своей верой оживила Отмычки. Двергам хватило ума не лезть за сокровищами самим, нанимая ничего не знающих людей и преспокойно жертвуя ими в случаях, когда охрана Сокровищниц все же настигала грабителей…

Получивший разрешение присоединиться к обществу Дурной Глаз стоял напротив кресла главы собрания, излагая историю событий, потрясших минувшим летом веселый город Шадизар. Свой мешок он водрузил на мозаичную столешницу, и многие из обитателей Перекрестка весьма алчно косились на этот заурядный предмет.

– Не люблю двергов, – оглушительным шепотом поделился с окружающими бородатый гигант. – Мелкие, приплюснутые и все время шныряют под ногами. Того и гляди, последние штаны уведут, а потом скажут, что так и было!

– Гномы попытались вывезти награбленное из Шадизара в свой город под Кезанкией, но попались, – продолжал Аластор. – Дальнейшая история собранных ими предметов весьма увлекательна и насыщена многими преудивительными событиями, но я вполне могу поведать ее позже. Главное в ней то, что все талисманы оказались в одном месте – в забытом капище моего уважаемого заклятого друга… – он развел руками, отвесив в сторону бронзовой маски преувеличенно низкий поклон.

– Великая игра никогда не ведает завершения, – прошелестел обладатель маски. – Сегодня ты можешь торжествовать, но когда-нибудь придет и мое время. Порванная паутина залечит свои раны. Шепот в темноте всегда привлечет желающих узнать больше. Обманывай, смеши, кружи головы блеском своего фальшивого золота – и не забывай, я всегда неподалеку.

Он поднялся и с достоинством прошествовал к выходу с террасы. Альс, не удержавшись, совершенно по-ребячески показал в спину удаляющемуся Воплощению Пустоты язык.

– Кайлиени! – строго призвал к порядку Аммарт.

– Я больше не буду, – хихикнул Аластор и мотнул головой, отбрасывая упавшую на глаза прядь. – После некоторых безобразий, учиненных вашим покорным слугой и его друзьями в упомянутом храме во имя восстановления попранной справедливости, похищенные талисманы перешли в нужные руки. Они здесь, – Альс похлопал ладонью по мешку.

– С этого и надо было начинать, а не трепать языком попусту, – буркнул благородный дон Кебрадо, еле сдерживая раздражение.

– Хорошая история порой ценнее груды сокровищ, – низкий голос чернокосой воительницы совершенно не соответствовал ее юному облику. Так могло бы разговаривать каменное изваяние, что сохранилось с древних времен где-нибудь среди холмов Темры.

– Спасибо, Мори. Одна ты ценишь меня по заслугам в этом полном ненависти и стяжательства мире, – на Альса опять накатил приступ глумливого словоизвержения. Девица по имени Мори безнадежно отмахнулась. – Но, прежде чем утраченное вернется к своим владельцам, я должен выразить мою неизмеримую благодарность той, что презрев опасности и трудности… В общем, нашей прекрасной и неустрашимой Клелии. Если бы не ее щедрость и сила духа, вряд ли бы мы преуспели, – Клелия диа Лаурин явственно смутилась. – Также позволю себе отметить неоценимую помощь, пришедшую с той стороны, откуда никто ее не ждал… и попросить высокое Собрание выслушать гостя, стоящего у нашего порога. Аммарт, могу я рассчитывать на твою воспетую в легендах непредвзятость и честность?