Денис Юрин - Время мушкетов

Но вот настал тот миг, когда дракон почуял беду, замер на месте и внимательно осмотрелся по сторонам. Дверь кухни, где уже стихли шумы, виднелась в конце коридора, но Патриун не спешил сделать следующий шаг, поскольку сквозь приоткрытую дверь прямо ему в лицо смотрела пустота жерла орудия. Дракон не знал, было ли внутри ствола ядро, и не видел, держал ли кто-то возле запальника горящий фитиль, однако решил рискнуть и сделал шаг вперед.

В уши мгновенно ворвался грохот, глаза ослепила яркая вспышка, а в ноздрях опять появился неприятный запах пороха. К счастью, реакция у дракона была отменной, и он успел присесть всего за миг перед тем, как, снеся часть незапертой двери, у него над головой пронеслось ядро. Нацеленный на уровень груди взрослого и довольно рослого человека снаряд с треском пробил стену, оказавшуюся всего лишь картонной бутафорией, пролетел шага на два дальше и врезался в настоящую стену, каменную. Дракон не успел заглянуть и посмотреть, что же было внутри ловушки, поскольку с потолка почти в то же мгновение упал тяжелый монолит толстого стального листа. Ловушка, которой удалось избежать морронам, захлопнулась. Патриун облегченно вздохнул – смех смехом, но окажись он в западне, то был бы беспомощен, как ребенок. А изобретательные симбиоты всяко нашли бы способ удержать в ней как можно дольше опасного для них врага.

На этом чудеса не закончились, а, наоборот, только начинались. На перевернутой вверх дном кухне не было ни души, если не принимать в расчет несколько лежащих на полу трупов и маркиза Вуянэ, развалившегося прямо на разделочном столе посреди потрохов, костей и прочих малопригодных в пищу частей аппетитно булькавшего в котле над очагом барашка. Вельможа в окровавленной куртке не был ранен, а если в его теле и имелась пара несовместимых с жизнью дырок, то они уже давно благополучно затянулись. Однако по осунувшемуся лицу и заметно учащенному дыханию только бы полный дурак не понял, что дворянин смертельно устал и отдал бы многое, чтобы часок-другой спокойно вздремнуть.

– Подъем! – выкрикнул нараспев жестокосердный Патриун и прошелся кончиком абордажной сабли по висевшим на стене половникам и сковородкам.

– Да чтоб тя перетряхнуло и выпотрошило! – проворчал вельможа, нехотя принимая вертикальное положение и потирая глаза. – Устал я! Думаешь, легко быть…

– … бессмертным морроном, – продолжил за осекшегося маркиза дракон, а затем заявил назидательно: – Знаю, трудно! Каждый вас, бедолаг, обидеть норовит: кто ножичком в животик тычет, чтоб поглазеть, как ранка сама по себе срастается, а кто поизобретательней, так тот иные, поизощренней фокусы выдумывает. Не любят вас люди, ох не любят!..

Эффект мгновенного пробуждения был достигнут. Маркиз Вуянэ больше не был сонным и вялым, в его глазах царствовал холод, а побледневшее лицо из просто некрасивого превратилось в страшное.

– Откуда про морронов знаешь? – задал вопрос вельможа, хоть по-прежнему сидевший на столе, но уже готовый в любой миг вскочить и напасть на проговорившегося Патриуна.

– Я много чего знаю и гораздо больше в жизни видел, чем ты представить можешь. Я уже сталкивался с твоими собратьями и бился с ними плечом к плечу. Не веришь, спроси у Мартина Гентара! Спроси, что значит для козлобородого ворчуна имя «Мортас».

– Мортас, Мортас… Кажется, что-то знакомое, – напрягший извилины маркиз заворошил жиденькие волосенки. – Так когда ты, говоришь, встречался с Гентаром и где?

– В Альмире лет сто назад, точной даты не помню, извини…

Патриун думал, что это признание вызовет у Вуянэ недоверие, удивление, наконец, откровенный смех, но не предполагал, что маркиз вздохнет с облегчением и рассмеется.

– Ну коли так, то слава Небесам – мне не придется тебя прирезать! – довольно самоуверенно заявил вельможа, который, видимо, подзабыл, как и при каких обстоятельствах добровольный помощник спас ему жизнь.

– Почему? – удивленно вскинул брови дракон, не увидевший логики в сказанном.

– Видишь ли, я ко всем отношусь не так, как того требует происхождение или ситуация, а по делам, по реальным поступкам, – начал объяснять издалека Вуянэ. – В действительности мне плевать, что ты за тварь! Плохого ничего не делал, только помогал, за что, кстати, мое искреннее и глубокое спасибо. Однако если бы ты был врагом, то наверняка знал бы, что Мартин Гентар для меня вот уже лет десять, как не самый лучший рекомендатель. Убежден, что «полковник», то есть, как ты оказался совершенно прав, маркиза Онветта – его человек и выполняет указания решившего вставить мне палки в колеса мага.

«Интересное предположение», – подивился про себя Патриун, прекрасно понимая его абсурдность, но, решив не перечить пребывавшему в заблуждении Вуянэ.

– И что за мышь, если не секрет, между вами пробежала?

– Да так, пустяк, – отмахнулся маркиз, не желающий более распространяться на эту тему, – тебе все равно не понять, это внутренние дела «Легиона».

«Похоже, не врет! Не из-за бабы ссора была и не из-за власти! Тут дела посерьезней… Возможно, бывшие друзья, а нынешние соперники по-разному истолковали «зов» коллективного разума или что-нибудь еще, хотя вряд ли для них может быть что-то существенней, в этом состоит смысл их жизни».

– Пустяк, так пустяк, – не стал возражать дракон. – Лучше скажи, товарищи-то где твои?

– А я почем знаю? До кухни вместе пробивались, но ты представляешь, что здесь творилось! Раз нет их, значит, по ловушкам застряли… – довольно спокойно заявил маркиз, что, надо сказать, искренне удивило Патриуна.

– Выручать их не собираешься?

– А зачем? – ответил вопросом на вопрос моррон. – Мы же не люди. Если сами не выбрались, значит, не в том состоянии, чтоб на что-то сгодиться. Пускай там пока полежат, отдохнут!

Странный подход, странное заявление, но в нем, однако, присутствовала логика. На любой войне раненые становятся или обузой, тормозящей передвижение, или уязвимым местом, в которое не знающий чести неприятель всегда стремится ударить. По крайней мере, если уж сам бывший за старшего моррон не захотел выручать товарищей, то с какой стати было беспокоиться об их благополучии ему, стороне, хоть и дружественной, но все же довольно нейтральной ко всему, что относилось к «внутренним делам пресловутого Одиннадцатого Легиона».

– Наверху маркизы нет, если и ты ее не настиг, стало быть, мерзавка сбежала, – Патриун повел разговор о другом, более важном, по его мнению.

– Нет, она точно здесь, – замотал головой Вуянэ. – Собственными глазами видел, что она в кухню вбежала, а как ворвался сюда, ее уже и нет… Окно высоко да слишком уж узко даже для такого утонченного создания, а другого выхода ведь нет… Наверное, колдовство!